В Мегино-Кангалассе 110-летие Уустаах Избекова отметили ысыахом Олонхо
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МАЛОЙ РОДИНЕ ИЛИ МЫСЛИ, НАВЕЯННЫЕ ЫСЫАХОМ
У голубого озера
… Давным-давно в другой, детской жизни у меня была бабушка Матрена. Фактически она не приходилось мне родной бабушкой: отцовская мать умерла в положенный срок, задолго до моего появления, в возрасте, повидав, говорят, и внуков. Я ее не застала: с двумя братьями мы появилась у папы поздно. Мама же, дитя войны, вышла за 41-летнего отца в 19 лет. Она выросла среди усть-алданских аласов в работе, на покосах и фермах, сиротой, потеряв родителей в глубоком детстве.
Бабушку нам заменила жена самого старшего брата отца. Егор, так его звали, был старик крепкий, основательный, суровый с виду. Седые усы и такая же белая аккуратная голова вкупе с немногословным характером придавали ему основательность. Был он харизматичен, имел влияние на своих младших братьев, живущих в Якутске – Дмитрия и Иоакима. Матрена, ладненькая, маленькая со светлым красивым лицом ни в чем ему не перечила, и на этом – кротости бабушки — видно, держался их союз. Ведь главное в семейной лодке, как показала жизнь – умение одной стороны уступать другой.
У обоих, давно немолодых, это был второй брак. У дяди Егора где-то жил-учился сын Иннокентий, ставший впоследствии известным художником. В райцентре Майя вырастила пятерых детей дочь Александра.
У Матрены же, по ее рассказам, было 16 родов. Но только один достиг взрослого возраста, да и то остался навечно в пекле Великой Отечественной. И только внук от него, Юрий, не видевший отца, был единственным родным кровинушкой бабушки. Остальных — кого в младенчестве, кого подросшего – унесли разные хвори. Матрена родилась в конце 19 века. О медицине не было речи ни в царское время, ни сразу после революции, пока со скрежетом устанавливалась власть Советов. Однако в нашей семье не было деления – родная Матрена нам или нет. Эбэ и есть эбэ.
Детство у меня и братьев было не обычным для городских детей. Никаких детсадов, пионерлагерей. Вообще и появилась я на свет в неожиданном месте благодаря дяде Егору. Теперь неизвестно когда, но на лето он выбрал для сайылыка чудное озеро Абага Маачия, недалеко от Нижнего Бестяха. Тогда безлюдное, с прозрачным песчаным дном, это голубое озеро, соседствующее с озерами Дьэдьээй и Хотун, огромным, как тогда казалось, как море, стало нашим миром, нашим все. Там обосновались на лето семьи трех братьев. Второй старший брат папы Константин был далеко, приезжал изредка, жил с семьей в Усть-Мае. Третий по старшинству Петр, очень интересный человек в виду великолепного знания русского языка, своей непохожестью на других проживанием в одиночку, появлялся редко, обитая где-то около родного аласа Хара Оттох.
Братья были очень дружны, сноровисты, быстро поставили у озера огромные палатки на деревянном фундаменте и стали жить-поживать каждое лето в сосновом бору, у озера с серебристыми карасями и лесом, полным дичи и ягод. В этом зеленом раю августовское утро пронзил младенческий крик в палатке. Это я заявила миру о своем приходе — молодая мама просто не рассчитала срок родов, не поехала в город. И каждый год до своего 20-летия, на все летние каникулы мы торопились только туда, на благословенное озеро Маачия.
Путешествия с бабушкой Матреной
… Мы любили с бабкой Матреной ходить по гостям, хоть и они у нас бывали – семьи артистов, ученых, родственников бабушки с детьми. Скучать не приходилось. В гости мы ходили почему-то в самую жару, в самое пекло. Эбэ надевала свое выходное фиолетовое платье-халадай в мелкий цветочек, на голову повязывала чистенький платочек. Я тоже натягивала выходное розовое платьишко с кармашками и оборочками. И мы, отдыхая по пути в тени под березками, долго шли в Маандай, спускались с горы вниз и дальше – в Буор Ылар. Путь был тягостным в виду малого возраста, но радостным.
В Маандае жизнь кипела. В сравнении с нашим озером там жило, казалось, много народу. В два ряда, образуя подобие короткой улицы, стояли основательные зимние дома, балаганы с непременными хотонами внутри двора. Бегали ватаги босоногих ребятишек. Бабушка что-то покупала, долгожданные конфеты в бумажном кулечке точно были. Для этого открывался старый амбар, сложенный из крупных бревен, и оттуда отдавало желанной прохладой. В его недрах было, видимо, много чего: мука, сахар, чай, даже сладости. Все для жизни, чтобы не решать проблемы с доставкой продуктов для семей доярок. В Маандае, по-моему, была ферма.
Тут же подбегали ребятишки, подтягивались взрослые. Тогда в Маандае я впервые увидела человека, не умеющего ходить. Это был молодой мужчина, он резво спустился с высокого крыльца на жилистых руках и также быстро заторопился в сторону амбара, оставляя за собой клубы пыли. Невероятная картина запала в душу навсегда.
Далее бабка вела меня по своим подружкам-старушкам. Первой была бабушка Машка. Она была невысокая, ладненькая, в халадае, с платком на голове. У нее тряслась голова. Меня это поразило. Я стала считать – раз, два, три. Голова не останавливалась и вскоре я привыкла, жалея в душе бабушку Машу – как же она так живет, а как спит?
Та сразу усаживала нас за скромный стол. Мы пили чай, ели хлеб-пирог с голубикой внутри, но без масла. Видно, туго приходилось в то время бабушкам. Вряд ли тогда у них были пенсии.
Другая бабушка Наста жила еще дальше. Она также приветливо нас встречала. Запомнилось ее худое, сильно бледное для лета, незагорелое лицо. Добирались мы до них под палящим солнцем нудно. Но в светлых их сказочных балаганчиках было уютно, нас ждали прохлада, обязательный чай, мы успевали остыть, передохнуть, чтобы снова двинуться в путь до конечного пункта — Буор Ылара, где также жили несколько знакомых бабушке семей.
Жила там Маруся Павлова, молодая женщина с кучей ребятишек. Она была словоохотлива, что-то рассказывала бабушке, усадив нас за стол, успевая одновременно выговаривать мужу Афоне, а тот только улыбался в ответ, и глаза у него лучились. У Маруси мы бывали часто. Видно, бабушка узнавала там все нужные ей новости – кто, где, когда и зачем.
Очень хорошо помню Алаппью в Буор Ыларе, настоящую хотуншу. Она выходила из балагана, оглядывая все хозяйским глазом, и властно, громко распоряжалась. Это была крупная женщина с большими глазами, с платком на голове, уголки которого были повязаны надо лбом. Массивные серебряные серьги в ушах двигались в такт ее громким окрикам. Я ее боялась.
Маандай и Буор Ылар остались в памяти с того времени в образе бабушек Маши, Наста, Маруси, ее доброго мужа Афони и властной Алаппьи. Все казались тогда хорошо пожившими, даже старыми, хотя на деле были молоды, быстры и полны сил.
Новь Техтюра
… Другое время, другая жизнь, все позади. Другие люди давно пришли на смену Матрене, Маше, Наста. Ушел в иной мир давно и Афоня с лучистыми глазами. Но все также нещадно, будто впрок для зимы, светит солнце и разве что березы по пути в Маандай из Маачии помнят маленькую бабушку в фиолетовом халадае с девочкой, медленно бредущих по жаркой песчаной дороге.
Другое время, другая жизнь, ысыах Олонхо, посвященный 110-летию моего отца в Техтюре. Я прибыла поздно, каюсь, опоздала – все силы, бессонные ночи отданы уборке Маандая, где не жили долго по многим причинам. Да по сути никто и не предупредил об обязательности присутствия на открытии. По сути, вчера отгремел в Маандае первый день празднества. И был он великолепен, ибо напомнил прежние ысыахи, еще при отце, проводимые известным руководителем заслуженного танцевального коллектива России «Кыталык» Василием Винокуровым. Лето достигло пика, оно прошло не зря –такие ощущения в душе оставались, когда над Маандаем летал «Кыталык». Вчера все напомнило об ушедшем: радость и подъем, такое же лето. Какие талантливые дети, молодежь в «Кыталыке», как они едины в своей одухотворенности. Как энергичны юноши и красочны их костюмы в «Посвящениях в воины» и «Узорах». Бессомненно, приобщение к искусству красит, возвеличивает душу ребенка, человека. Танцовщики всех поколений с 40- летней историей существования ансамбля показали свое мастерство на зеленой лужайке Маандая. Беседы, знакомство, узнавание – не национальные изыски кухни, что были приготовлены, а общение в таких случаях первое блюдо стола.
Но из родни только двоюродный брат Аркадий Михайлович Захаров, я да племянница Надя с сынишкой – кто хромой, кто больной, кто не публичный. В виду позднего нашего рождения многих возрастных двоюродных нет. Но простите, дорогие земляки!
Ысыах
… Я с удовольствием созерцаю ысыах в Техтюре, красивую молодежь, юных мам и пап с ребятишками, и зреет в голове вечный вопрос – неужто и я была такой молодой, куда ушло-то?
Какое многообразие национальных костюмов, какие неожиданные, невиданные прежде сочетания цветов и моделей! Не только жители наслега, сел прибыли в это место, но и гости из других улусов республики.
Место проведения ысыаха в Техтюре будто специально окружено березняком и лиственничником. Идешь от лужайки к лужайке, как из залы в залу, и все новые мероприятия раскрываются перед тобой и несть им числа. Сценарий ысыаха Олонхо до мельчайших нюансов продуман управлением культуры районной администрации под руководством молодого и перспективного Дмитрия Аргунова, большого приверженца народного эпоса, директора Дома Олонхо Мегино-Кангаласского района Евдокии Ивановой, администрации села Техтюр, возглавляемой деятельным главой Иннокентием Яковлевым. Кстати, с 2012 года за годы его руководства село буквально обрело второе дыхание. Меняется его облик. Дошколята получили новый детсад, жители – центральное отопление. Да и в целом администрацией проводится огромная, часто невидимая социально-культурная работа с ветеранами, молодежью, многодетными, со всем населением. Как итог этой ежечасной деятельности – новые улицы и кварталы, скажем так, села, с разноцветными крышами современных домов. Это главнейшее. Все больше молодежи строится и остается жить на родине. Семья Кулаковских – одна из них. Молодая мама несравненной красоты Клавдия –запевала осуохая. Ей всего 25 лет, а детишек у нее пять! Старший Айыыстан нынче собирается в первый класс. А привела ее из родных Сунтар сюда большая любовь, вышла замуж.
— У меня дед из села Шея Прокопий Иванович Максимов был знатным олонхосутом, — рассказывает Клавдия, — и классе в восьмом я тоже стала сочинять. Откуда-то изнутри идет… Может, от того, что пишу я иногда стихи, печаталась в газетах? А так я всего второй раз участвую в таком крупном мероприятии.
Клавдия Кулаковская получила приз за особую энергетику выступления. Первое место в этом конкурсе запевал осуохая от 18 до 35 лет досталось перспективному запевале Ефиму Стручкову. Из участников свыше 36 лет всех перепела Елена Маркова.
Что интересно, на этом ысыахе олонхо районного масштаба, проводимом уже в девятый раз и посвященном 110-летию Уустаах Избекова, увиделось, что не только взрослые почитатели искренне увлечены олонхо. Вот перед строгим жюри полукругом сидят мальчишки 5-6 классов и также артистично, не отставая от старших, представляют виды стихосложения.
Разновидностей устного эпического повествования немало –здесь были важны и выдающийся голос, и особенность мелодии, исконно национальное звучание, звучание дэгэрэн и отдельно мелодичное звучание, кылысах, художественное, а также выступления смешливые и озорные и так далее. В итоге непростых состязаний в конце дня победителями стали Варвара Пономарева, Анастасия Христофорова (Техтюр), Гаврил Спиридонов ( Хаатылыма), фольклорная группа «Айыллыы» ( Нижний Бестях), Михаил Санников (Якутск), Михаил Жирков (Техтюр), Чэнчиэрийэ Тарагаева ( Верхневилюйский улус), Николай Тихонов (Техтюр), Екатерина Михайлова ( Тюнгюлю), Ефим Стручков (Майя), Айталина Верховцева и Матрена Максимова ( Техтюр). Все они награждены грамотами и ценными призами. Гран-при по олонхо досталось Николаю Карамзину. Гран-при ысыаха уехало в с.Бютейдях вместе с группой «Подруги».
На главной сцене ведущие-женщины звонко и доходчиво комментируют особенности мужской, женской, детской одежды на все времена года, на торжества, значения тех или иных деталей на моделях – самих мастерицах, мужчинах и ребятишках. Чуть поодаль на спортивной арене борются хапсагаисты, соревнуются в перетягивании палки школьники, и быстро, на скорость съели саламат обжоры. А вдали возле речки идет состязание в силе и ловкости молодых мужчин. И состязания у них не обычные, а по-настоящему охотничьи, гребля на лодке на скорость, к примеру. В итоге главный приз – охотничье ружье – достается самому спортивному Вадиму Иванову из Техтюра.
Встречи: отец
Я узнала вас… Узнала вас, мои родные … сэргэ. Копии десяти сэргэ, что есть в Маандае, выстроились здесь, на месте ысыаха в Техтюре, кругом и будто пришедшие из древности, напоминают о глубокой старине, о древних корнях народа. Каждый из них имеет свое отдельное значение, и во времена, канувшие в Лету, каждый из них ставился по тому или иному случаю. К ысыаху – сэргэ с чоронам. К изобилию – сэргэ с головами лошадей. К свадьбе – сэргэ невесты в виде ее свадебного головного убора …. Древние сэргэ, как и многое другое, вернулись из небытия благодаря отцовской напористости, творческому, исследовательскому многолетнему труду, который имел присущие только ему глубинные духовные корни.
Раньше каждую пятницу выбираешься пешком после теплохода из Якутска в Маандай с непременными гостинцами в руках и уже издали, с конца последнего перед домом алааса, видишь голубую рубашку папы. Он на своем рабочем месте, на дровянике. Так было каждую неделю, каждый месяц, год, другой. С утра и до позднего вечера, отрываясь только на чай и ужин, работал Иоаким Дмитриевич в Маандае, где поставил комплекс сэргэ, Аал Луук, табык, языческое лечебное дерево, создал старинные музыкальные инструменты «иирэр дьагаан», «дьеллекей купсуур», кырыымпа. Зачем и во имя чего? Кругом алела стягами советская власть, оставившая для галочки элементы народного творчества малых народов и до сегодняшнего расцвета культуры саха, шокирующего мир своей многообразной палитрой, было далеко.
Редкая, непонятная в то время потребность восстановить, создать, дать вторую жизнь всем этим забытым атрибутам национальных традиций, чтобы люди помнили и знали свои исконные, богатейшие истоки. Чтобы эти истоки воспряли, ожили и передавались из поколения в поколения, ибо без прошлого не с чем идти вперед, и где народ без исторической памяти и традиций, будет, вероятнее всего, неинтересен, ничего не означит в мировом сообществе.
Когда за спиной богатейшее наследие, человек силен, как дерево с корнями. Отец это знал, как никто. Это осознание, боль за тихо растрачиваемые в в советской реальности традиционной составляющей народа, заставляла его работать под палящим солнцем многие часы, недели, месяцы и годы.
Эта работа была завершающим этапом реализации его идеи. Мощь человека, одержимого ею, сродни урагану – все снесет и вынесет. Задачу на себя Иоаким Дмитриевич взвалил непомерную. Чего бы это ни стоило, он должен был успеть. День был расписан поминутно: ранний подъем, хлопоты по хозяйству. Все накормлены и сыты. Дрова заготовлены – для мамы созданы условия для домашних дел.
И своя работа до пота. Вконец уставший, папа вдруг обретал второе дыхание, когда раз за разом увеличивался полукруг сэргэ, изогнутые естественные восемь ветвей Аал Луук Мас были, наконец, найдены в лесу или на пойме Лены, где они прибились к берегу во время половодья. И он приносил их на себе. Или, к примеру, добавлялся к ряду «иирэр дьаган» новый.
Отец работал вручную, долотом, по старинной технологии, без клея и гвоздей. Дотошный, тяжелый труд. Затем выжигал узоры. Но ведь еще были картины, написанные здесь, еще были танцы, которые он ставил в с.Майя в ансамбле «Кыталык»…
К этому последнему этапу работы он шел тоже долго. Походы по старым сайылыкам и зимникам, срисовывание устаревших деталей, уточнение их значений во время бесед со стариками, помнящих еще с детства особенности и тонкости обрядов, традиций, нахождение где-либо в районе этих стариков – процесс накопления материалов длился годами, с молодых лет.
В итоге в далеких уже 70-х отец воссоздал в Маандае живую старину, а если прибавить ко всему этому шаманский костюм с бубном, изготовленный им же, то зрелище получалось из ряда вон выходящим.
Все это стало эпохальным событием в культурной жизни республики. В Маандай потянулись ученые, этнографы, писатели и журналисты со всего мира, начиная от Южной Кореи и заканчивая США. Газетные, научные статьи, книги, видео и документальные фильмы за рубежом, в союзных республиках, стране – такой бум создал маленький этнографический музей под открытым небом в Маандае, созданный руками Уустаах Избекова.
Исполнилась, вошла, укрепилась, стала данностью его идея, ведшая вперед. Из Маандая пошло в мир восьмиствольное дерево Счастья и Изобилия из олонхо – Аал Луук Мас. Люди теперь знают, что не только чорон украшает сэргэ, а разновидностей его много. Любой крупный творческий коллектив имеет «иирэр дьааган» и «дьеллекей купсуур». Именно здесь впервые забил утробным ритмом табык. Танцуют танцы отца, ставшие классикой, талантливая молодежь, в театрах идут его спектакли, а картины отреставрированы и хранятся в Национальном художественном музее. Много направлений деятельности было у папы, что сродни успешной деятельности целого института.
Но больше не голубеет привычная рубашка издали и не слышится оттуда тихой песни, что он напевал… Почему, папа?!
…Сэргэ на месте ысыаха в Техтюре мощнее, крупнее и выше маандайских, но рисунок, почерк отцовской руки. Как мудро, что в свое время неравнодушный глава Техтюра Иван Иванович Тимофеев успел с его помощью здесь их поставить, и как они украшают место ысыаха, образовав отдельное тусулгэ, где сейчас идет конкурс запевал осуохая.
… На главной сценой ысыаха — показ национальной одежды, сшитой известными мастерицами улуса. Вдруг я вижу женщину в возрасте в голубом платке, которая увлечена действиями на сцене. Присматриваюсь. И память тут же выдает далекий во времени Буор Ылар и… Марусю. Охи, ахи – эн дуо? ( Ты ли это?).
Да, это она. Марусе, Марии Павловой сейчас 85, и она тоже сама шьет национальную одежду, потому ей интересны работы других мастериц. Из-под голубого платка она вытаскивает старинный крест, семейную реликвию. Он –живая история, датирован 1924 годом.
У бабушки Марии пятеро взрослых детей. Зимой живет в Якутске у дочери Евдокии. Лето проходит в Техтюре. И вдруг я слышу совсем новое про отца. В 1961 году она родила сына. На дворе стоял стылый февраль. Машин тогда раз, два и обчелся. Основным видом транспорта между городом и селом были лошади с санями. Жители районов приезжали в Якутск по своим нуждам на них.
После выписки из роддома Маруся остановилась у нас (это я не помню). К слову, двери просторного отцовского дома по улице Маяковского, 82, всегда были открыты для гостей. Ехать домой на санях – далеко и холодно. Папа достал две заячьи шкурки (тогда зайцев было вдоволь, и охотником он был удачливым), основательно помял и передал Марусе: чтобы ребенок в пути не замерз. Маруся укутала ими новорожденного, и добрались они до дому благополучно. Сейчас Руслану 58. Много воды утекло с того времени в Лене, а бабушка Мария до сих помнит отцовскую заботу…
Новые встречи – новые впечатления. Мы сразу узнали друг друга. Он – такой же, как и много лет назад, добрейший Константин Сокольников. Быстрый, как и прежде, улыбчивый по жизни. В добротном национальном костюме, он сегодня в кругу осуохая. Их дом в Техтюре стоял возле магазина, и одну зиму родители, зимовавшие в Маандае, по каким-то причинам (то ли света не было, то ли что другое) жили в их доме, полном ребятишек. Мы вспоминаем то время, их теплый дом. Но теперь той теплоты давно нет. Жена и двое сыновей ушли из жизни по болезни. Дочь неизлечимо больна. И только старшая радует внуками. Но Константин стойко выдержал потери стойко. Сейчас у него другая супруга, хозяйство, техника. Сейчас он живет в Балыктахе. Жить надо. Там его ждут. Жизнелюбие и стойкость моего народа неисчерпаемы.
Другая встреча. — Ты меня узнала?
– Узнала.
—А я смотрю на тебя, думаю, Альбина или нет?
– Я!
– А я смотрю на твою сумку и вижу—это работа известнейшей Жанны Хунгеевой! Ее стиль!
— Откуда ты ее знаешь?
— Я сама там работаю, а она мастерица №1 в республике по конскому волосу!
Так, на возгласах произошла очередная встреча на ысыахе с родственницей моей бабушки Матрены (следовательно, и моей). Ася – большие живые глаза, национальный костюм, вся в серебре. Энергия бьет ключом. Живет в городе. Умеет шить по многим направлениям, больше – по национальному. Сейчас ее хобби – загранпоездки. Не может остановиться.
Самое интересное после возгласов, что поведала мне Ася – в 1972 году отец поставил в их молодежном ансамбле в Майе танец, который сейчас забыт. Прямо на лужайке она показала мне несколько движений. Я впала в прострацию. Да, это папино— ритмика, архаичность, стиль. Дохнуло стариной, увиделись чуть согбенные танцоры в древних одеяниях, выкрикивающие возгласы… И мы с Асей решили: скоро встречаемся, я записываю каждое движение. Этот диковинный танец отца непременно должен возродиться.
Апогеем празднества в Техтюре стала выставка о жизни и творчестве отца в сельском музее. Как старательно подготовила его директор, заслуженный педагог Нина Федоровна Колосова, проведя огромную работу по накоплению материала. Экспозиции оформлены великолепно, найдены редкие фотографии времен молодости Уустаах Избекова. Особого внимания заслуживают репродукции его картин отца из фонда Национального художественного музея республики.
Напоследок. Огромное спасибо всем организаторам и участникам ысыаха Олонхо за вашу преданность традициям, за вашу память об отце! Будьте все здоровы и счастливы!