Освенцимский процесс: щадящее немецкое правосудие

Моральные ценности гитлеровского солдата

В послевоенной Германии бывшие партийные функционеры Третьего Рейха и высокопоставленные эсэсовцы были вполне востребованы. Они занимали видные места как в политической верхушке, так и в военном ведомстве.

К примеру, в ГДР в правящей социалистической единой партии Германии унтершарфюрер СС Эрнст Гроссманн, работавший в годы войны в лагере Заксенхаузен, был избран членом центрального комитета партии. Хорст Дреслер-Андерс, занимавший высокий пост в ведомстве Геббельса, числился в партийном отделе агитации и пропаганды. А штурмфюрер СС Вернер Гаст трудился в руководстве союза журналистов ГДР.

В ФРГ, несмотря на провозглашенную политику денацификации, успешная карьера ждала юриста Ханса Глобке, принимавшего самое непосредственное участие в разработке печально знаменитых Нюрнбергских расовых «законов». Бывший командир батальона «Нахтигаль» Теодор Оберлендер в Федеративной Республике в течение десяти лет работал статс-секретарём в ведомстве федерального канцлера. Военный преступник успел побывать даже в министерском кресле ведомства по делам изгнанных и ушел на покой в 1960 году лишь после того, как суд ГДР заочно приговорил его к смертной казни. Он тихо-мирно скончался в возрасте 93 лет в конце 90-х.

Дальше-больше. С 1959 по 1969 годы на посту федерального президента ФРГ находился Генрих Любке, который в период Третьего рейха занимался планированием и сооружением концентрационных лагерей. Если на верхушке немецкой политической системы сидели такие матерые нацисты, то что говорить о чиновниках средней руки, бизнесменах и служащих. Доля бывших активистов Третьего рейха в этой прослойке зашкаливала.

В ГДР была издана в 1965 году «Коричневая книга», повествующая о 1800 высокопоставленных нацистах, успешно работающих в ФРГ в госаппарате, экономике, юстиции, на дипломатической службе, в образовании, науке и, конечно же, в вооруженных силах. В новой немецкой армии – бундесвере – у канцлера Германии Конрада Аденауэра практически весь генералитет состоял из выходцев вермахта. Здесь ситуация не была столь щекотливой, все-таки вермахт (в отличие от СС) не был признан преступной организацией, но это ни в коей мере не оправдывало гитлеровских военачальников. К слову, генеральный штаб армии фашисткой Германии международным трибуналом все-таки был отнесен к преступным организациям.

На одной из конференций Аденауэра спросили, действительно ли формирование новой армии будет поручено бывшим гитлеровцам. Он слегка легкомысленно изрек:


А в 1952 году канцлер в бундестаге вымолвил следующее:


Все вышесказанное наглядно иллюстрирует завидное положение «героев» войны как в ФРГ, так и в прокоммунистическом восточном соседе. В обществе откровенно симпатизировали нацистам, в определенной мере тосковали по прошлому и ни о каком возмездии для военных преступников даже не задумывались. В самом лучшем случае о годах правления НСДАП немцы предпочитали просто забыть или объявить себя невинными жертвами режима, свалив свою ответственность на Гитлера и его прихвостней. Отчасти это было следствием незнания последствий человеконенавистнической политики фюрера. К примеру, Освенцим в Германии 50–60-х годов считали обычным трудовым лагерем.


Холодная война набирала обороты и преследование нацистов постепенно ослабевало. Так, если в 1950 году осуществлялись расследования по 2495 делам, то в 1957 году – только по 1835 эпизодам. В стране стартовала широкая кампания по амнистированию ранее осужденных нацистов. Для этой категории граждан были сняты ограничения по допуску к государственной службе.

Апофеозом разворачивающихся событий стал арест в ноябре 1961 года в Мюнхене югославского патриота Лазо Врачарича, которого обвинили (внимание!) в партизанской борьбе против вермахта в ходе Второй Мировой войны. И только возмущение стран социалистического лагеря спасло Врачарича от тюрьмы. Неизвестно, куда бы это история завела послевоенных немцев, если бы на сцене не появился прокурор Фриц Бауэр.

Немцы обвиняют гитлеровцев

Правосудие уже свершилось. И случилось это в 1946 году в Нюрнберге с объявлением приговора для 24 главных нацистов. Суд над гитлеровцами состоялся. Провели его союзники. И надо жить дальше. Примерно такие доводы были у немцев, когда речь заходила о преследовании выживших нацистов.

Первым, кто переломил немецкую идеологию 50–60-х годов стал генеральный прокурор земли Гессен Фриц Бауэр, еврей по национальности. У юриста были личные счеты с нацистской машиной смерти – он несколько месяцев провел в концентрационном лагере и чудом сбежал от преследования в Швецию. Бауэр настолько не доверял послевоенной немецкой юстиции, что сдал Адольфа Эйхмана не властям собственной страны, а «Моссаду».

Его недоверие было оправданно – разведка ФРГ знала об аргентинском убежище нациста, но никаких шагов к поимке не предпринимала. Видимо, в секретном ведомстве были сочувствующие прежнему режиму. А вполне вероятно, и вчерашние сослуживцы одного из организаторов Холокоста. В итоге израильтяне похитили Эйхмана и публично казнили. Естественно, в Германии его в лучшем случае осудили бы на пожизненный срок. А спустя лет десять-пятнадцать мирно отпустили на пенсию.

Кратко настроения Фрица Бауэра можно описать словами из его интервью датской газете:


С этого времени за прокурором закрепился титул «охотника за нацистами».


Формальным началом Освенцимского процесса стало обращение Адольфа Регнера, бывшего узника Аушвица, в прокуратуру Штутгарта с просьбой задержать Вильгельма Богера. Этот эсэсовец был начальником лагерного гестапо и отличался особой жестокостью к заключенным. Регнер указал место жительства Богера. И в октябре 1958 года его арестовали.

Слова свидетеля подтвердил еще один «охотник за нацистами», бывший узник гитлеровского режима Герман Лангбайн. Так начался вялотекущий процесс расследования злодеяний Богера. Но не обещал закончиться ничем хорошим – общественное мнение немцев уже было отравлено. И эсэсовцу откровенно симпатизировали. Мало того, прокурорам обвинения вполне могла угрожать физическая расправа.


Здесь (как нельзя вовремя) в руки Фрица Бауэра попадают документы из Освенцима, в которых упоминаются фамилии некоторых заключенных. И, что гораздо важнее, фигурируют 37 сотрудников лагеря в чинах СС. Начинается розыск преступников из этого списка по всей стране, а также сбор показаний от бывших узников концлагеря.

Бауэр организовал регулярные объявления о поиске свидетелей в газетах, по телевидению и радио. В итоге к февралю 1959 года все материалы по Освенцимскому делу объединяют в одно магистральное направление и передают во Франкфурт-на-Майне. Интересно, что сам Бауэр отказался принимать прямое участие в процессе, делегировав это молодым юристам Кеглеру, Визе и Фогелю. Он оставил себе роль серого кардинала, негласно управляющего всей машиной возмездия.

С одной стороны, он опасался обвинений в предвзятости – все-таки еврей, да еще и пострадавший от нацистов. С другой – нельзя исключать и страха за собственную жизнь. В конце 50-х годов в ФРГ уже было опасно угрожать вчерашним нацистам уголовным преследованием.

Небольшая справка. 24 декабря 1959 года в Кёльне были осквернены синагога и памятник жертвам национал-социализма. В период с 1959 года по февраль 1960 года правоохранительные органы ФРГ зарегистрировали 833 подобных акта вандализма. В самом Франкфурте в Институте социальных исследований специалисты открыто говорили о «вторичной волне антисемитизма» в Германии. Поэтому опасения еврея-прокурора, инициировавшего процесс против нацистов, были вполне обоснованы.


История Освенцимского процесса насчитывает более четырех лет, в течении которых опросили около 1500 свидетелей и идентифицировали 599 нацистов, служивших в самом известном в мире концентрационном лагере.

Следователи собрали 51 том доказательств и привлекли на скамью подсудимых всего 22 эсэсовца. В списках были адъютант коменданта Освенцима Роберт Мулька, рапортфюререр СС Освальд Кадук, главный фармацевт концлагеря Виктор Капесиус и еще множество садистов ниже рангом. Это были вполне респектабельные и уважаемые бюргеры, о нацистском прошлом которых внешне ничего не говорило. Хотя один только Капесиус умертвил фенолом и «Циклоном Б» несколько тысяч человек.

В ходе процесса ни один из пойманных эсэсовцев не верил в обвинительный приговор по окончании разбирательства. Большинство из обвиняемых во время разбирательства даже не были арестованы и продолжали жить полноценной жизнью. А Мульке, как крупный бизнесмен, успевал даже между заседаниями посещать Гамбург в VIP-вагонах железнодорожного экспресса.

Окончание следует…