Когда 14 сентября 1939 года знаменитый И. И. Сикорский (1889–1972) поднял в воздух свой первый, разработанный в США вертолет VS-300, тот вибрировал так, что у авиаконструктора не попадал зуб на зуб. Впоследствии, вспоминая об этом, Игорь Иванович не без юмора говорил:

- Трясло так, что люди, наблюдавшие за полетом с земли, видели вместо геликоптера размытое пятно!

ЗАДОМ НАПЕРЕД

Спустя несколько месяцев VS-300 проявил свой норов на первой публичной демонстрации в Бриджпорте. После того как Сикорский рассказал собравшимся об устройстве и возможностях вертолетов, начался показ машины в действии. Гости были поражены маневрами аппарата, то зависавшего на месте, то перемещавшегося вверх, вниз, вбок, даже назад. Сикорский же недоумевал: вертолет упорно не желал лететь вперед! И тут, как на грех, один из приглашенных спросил:

- А вперед - почему не летит?

Надо было выходить из положения, и Сикорский нашелся:

- Ах, это? Вы знаете, мы столкнулись с таким количеством инженерных проблем, что столь незначительную оставили напоследок, хотя уже и знаем, как решить. Мы просто развернем кресло пилота, и аппарат будет летать задом наперед!

КАК ПУШКИН СЛОВА ПРОДАЛ

Однажды к А. С. Пушкину (1799–1837), томившемуся от безденежья, явился немецкий предприниматель.

- Что нужно? - неприветливо спросил поэт.

- Пришел за вашим товаром, - без околичностей ответствовал посетитель. - Вы пишете стихи. Я же делаю ваксу. Вот и хочу из ваших стихов напечатать на ярлыках четыре слова, которые как нельзя лучше характеризуют высокие качества моей продукции. А слова эти - «яснее дня, чернее ночи». За них я дам вам, господин сочинитель, 50 рублей. Вы согласны?

Александр Сергеевич расхохотался, и сделка свершилась.

КАК ТИМОШЕНКО СЛОВО БРАЛ

Все интересы знаменитого русского ученого С. П. Тимошенко (1878–1972), эмигрировавшего в США, были сосредоточены на проблемах излюбленной им науки о сопротивлении материалов. Одержимость работой доходила у Степана Прокофьевича до того, что в уик-энд, отправляясь в дальнюю прогулку, он предупреждал друзей и близких, вызывавшихся его сопровождать:

- Я готов взять вас с собой, но при условии: вы дадите слово, что будете непременно молчать, ни за что не заговорите.

КАК БОРОТЬСЯ СО СЛУХАМИ

Как-то один российский губернатор жаловался графу Алексею Григорьевичу Орлову (1737–1807), разгромившему в свое время турецкий флот в Чесменском сражении.

- Только представьте себе, граф, - говорил он. - Мои недоброжелатели распускают обо мне слухи - что бы вы думали? - будто я беру… взятки!

- Вот-вот, - сокрушенно поддакнул Орлов. - То же самое было со мной в Италии, где обо мне ходили слухи, будто я за бесценок скупаю и похищаю старинные произведения искусства. Но заметьте, мой друг, слухи сразу же прекратились, как только я перестал это делать…

МАЛЕНЬКИЕ РАДОСТИ ВЛАСТИТЕЛЯ

Император Александр III (1845–1894) после трудового дня любил перекинуться в картишки и отведать водки с генералом своего конвоя Черевиным. Императрица Мария Федоровна пристально следила за времяпрепровождением своего августейшего супруга и не раз пресекала его попытки «дернуть по мерзавчику». Чтобы не давать оснований жене для недовольства, а придворным для кривотолков, Александр III заказал себе и Черевину сапоги с широкими голенищами и плоские фляжки для спиртного. И как только выпадал удобный момент, заговорщики извлекали фляжки из-за голенищ и украдкой прикладывались к ним, причем властитель величайшего в мире государства радостно приговаривал:

- Голь на выдумки хитра!

ИЗ БЫТА ИНТЕЛЛИГЕНТОВ

РАНЬШЕ…

Принимая посетителей в Главной палате мер и весов, ее директор знаменитый Д. И. Менделеев (1834–1907) часто раздражался, когда ему, как штатскому генералу оказывались знаки чинопочитания.

- Ваше превосходительство… - начинал, бывало, посетитель.

- Что-что? - перебивал его Менделеев - Кого я превосхожу? Нет уж, зовите меня просто - Дмитрий Иванович.

…И ПОЗЖЕ

Лагерь, где находился в заключении выдающийся русский философ, богослов, ученый и инженер П. А. Флоренский (1882–1943), располагал превосходной библиотекой, которую, по слухам, реквизировали у Л. Б. Каменева, бывшего председателя Совета Труда и Обороны. Обычно к вечеру он наведывался в нее и просил дать что-нибудь почитать на сон грядущий. Библиотекарь, весьма уважавший Флоренского и ценивший его редкую эрудицию, неизменно вопрошал, нарочито громко:

- А на каком языке, Павел Александрович?

И Флоренский, дабы подыграть, доставить ему удовольствие, неизменно отвечал:

- Да все равно…

«Однажды…» (Рубрика из журнала «Техника - молодёжи»)