Крылатые братья Коккинаки. Часть 2. Неизвестные имена
Как я уже писал в предыдущем материале, легенда авиации Владимир и, чуть менее прославленный в общедоступных источниках, Константин Коккинаки невольно затмили своей славой своих братьев. Не менее талантливых, с не менее интересной судьбой, но эта самая судьба была не столь милостива к ним. Более того, удача, что о самом Владимире Коккинаки осталось достаточно воспоминаний и собранных по крупицам биографий, так как Владимир Константинович недолюбливал журналистов, доверяясь только тем старателям пера, с которыми дружил лично, к примеру, как с Лазарем Бронтманом. Товарищ Бронтман одним из первых кратко описал удивительную жизнь Владимира Константиновича ещё в далёком 1939 году в очерке «Владимир Коккинаки», изданному в Воениздате НКО СССР.
Поэтому я остановлюсь на малоизвестных судьбах других представителей крылатой семьи Коккинаки. А о жизни великого авиатора Владимира Константиновича гораздо подробнее и полно рассказано в таких литературных произведениях как «Гений неба» Василия Карпия, «Небо начинается с земли» также прославленного авиатора Михаила Водопьянова, «След в небе» Григория Григорьева и так далее.
Из шести сынов Константина Павловича Коккинаки путеводной звездой, поманившей за собой в авиацию всех остальных, стал, разумеется, Владимир Константинович. Именно за ним, старшим сыном после Георгия, последовали Константин, Павел, Валентин и Александр.
Верно, крайне горькая участь выпала на долю Александра Константиновича Коккинаки. Он, как и все его братья, родился в Новороссийске 22 апреля 1914 года. В этом же году грудничок Александр мог и погибнуть, так как именно в 1914 году турецко-немецкие корабли подвергли Новороссийск варварскому обстрелу, погубившему много мирных жителей.
Детство Александра мало чем отличалось от детства его старших братьев, кроме одного. К тому периоду, когда ребёнку приходит пора идти в школу, советская власть гарантировала это право вне зависимости от положения семьи. Ранее же отец семейства немало поломал голову, чтобы пристроить мальчишек учиться.
В 1930 году Александр закончил семилетку в 3-й Советской школе Новороссийска и поступил в школу фабрично-заводского ученичества учиться на слесаря. Но мечтал тогда молодой Коккинаки отнюдь не о небе, а о… футболе. Он был весьма искусен в этой командной игре и даже выступал за юношескую городскую футбольную команду. Эту свою любовь к футболу он пронесёт через всю свою короткую, но яркую жизнь.
Карьера рабочего длилась недолго, и в 1936 году Александра направляют в школу младших авиационных специалистов (ШМАС) в Житомир. Однако и там он не задержался. 26 января 1937 года его зачислили в 8-ю Одесскую школу лётчиков, и спустя несколько месяцев Александр уже поднимается в небо на биплане У-2. Однако, с не меньшим, а, быть может, даже с большим рвением Александр показывает своё мастерство на футбольном поле в составе команды авиашколы, заставляя удивляться таланту новороссийского паренька даже видавших виды одесских болельщиков.
Пока в СССР восходит звезда Владимира Коккинаки, Александр за образцовую учёбу получает неожиданный подарок – 20 суток отпуска с отъездом на Малую Родину, в Новороссийск. Родной город тоже подготовил для Александра приятный сюрприз – встречу со старшим братом. Владимира, кстати, накануне избрали депутатом Верховного Совета СССР.
Биплан У-2
Рассказы старшего брата о «высотных штурмах», длительных перелётах и фигурах высшего пилотажа произвели неотразимое впечатление на младшего Александра. Что неудивительно. Ведь он обладал в глазах Александра не просто авторитетом как авиатор, но и как пример по жизни. Ещё до своей жизни в авиации, в 20-х годах, сразу после войны Кеба (такую кличку носил Владимир среди друзей) возглавил своеобразный спортивный клуб, основной задачей которого была борьба с беспризорничеством и исполнение функций добровольных дружинников. Ведь после бегства белогвардейцев в городе осталось полным полно сирот войны и мелких банд. Первых спортклуб Коккинаки вовлекал в занятие спортом, помогал устроиться в новой жизни под патронажем советской власти, а последних при случае поколачивал и сдавал милиции. Поэтому Владимир умел увлечь, сказывался опыт, и его слово было далеко не пустым звуком.
Вернувшись в Одессу, Александр взялся за лётное дело с двойным рвением, теперь даже столь любимый им футбол отошёл на второе место. Пересев с У-2 на Р-5, вскоре Коккинаки закончил обучение и в декабре 1939 года надел форму младшего лейтенанта. Он получил назначение в Витебск в 70-ю легкобомбардировочную авиабригаду на должность младшего лётчика 5-го легкобомбардировочного полка. Авиабригада ожидала поступления новых цельнометаллических СБ-2, а пока они летали на Р-Z.
Лёгкий бомбардировщик Р-Z
После войны с Финляндией командование выявило уйму существенных проблем, в том числе и в ВВС СССР. Посыпались как снег на голову организационно-штатные мероприятия, различные планы по переучиванию на новые машины, которые должны были появиться «вот-вот» и т.д. и т.п.
В итоге Александр Коккинаки оказался вместе со своими товарищами в 128-м скоростном бомбардировочном полку, который должен был быть укомплектован уже не СБ-2, а новыми ББ-22. Но поставки машин затягивались. Аэродром «Улла» (что в 60 км западнее Витебска), где и находился полк, пустовал. Однако, и в этот раз теперь уже старший лётчик Коккинаки так и не дождался новых самолётов. И все вернулись к предыдущему СБ, но и их не хватало. Количество часов налёта было мизерным. Но даже в этих условиях Александр выделялся среди других. «Заряд», который он получил от старшего брата, оказал мощнейшее влияние.
Весной 1941 года ситуация изменилась, летать стали круглые сутки. Иллюзии и надежды отсрочить войну, видимо, испарились. Лётчиков спешно готовили к боям. Из пяти эскадрилий 128-го полка лучшей была эскадрилья капитана Маршалковича, в которой командиром звена и служил Коккинаки. Кроме бесконечных учебных тревог уделялось внимание обучению частей использованию различных оперативных аэродромов, поэтому Александру довелось облететь чуть ли не всю Белоруссию. К тому же Коккинаки к началу войны успел окончить курсы командиров звена в Смоленске и, безусловно, обладал большим опытом, чем многие его сослуживцы.
Но нервно-тревожное ожидание войны всё-таки уступала самой жизни. Жизнь оставалась жизнью. Александр был любимцем полка, лишённый всякой «звёздной» болезни новороссийский парень обладал обострённым чувством справедливости, к счастью, был достойный пример перед глазами в детстве. Он продолжал играть в футбол за сборную Улльского аэродрома, возглавив её и завоевав уважение далеко за пределами гарнизона.
Утро 22 июня 1941 года, воскресенье. Гарнизон аэродрома «Улла» ждал спортивного праздника. С минуты на минуту ожидали прилёта витебской футбольной сборной ВВС, которая должна была попытать счастье против улльской команды Александра Коккинаки, бомбардировщика в небе, бомбардира на футбольном поле.
Фронтовой бомбардировщик СБ
Внезапно, приказ поднять аэродром по тревоге. К бомбардировщикам СБ спешно подвешивали бомбы. Надежда, что тревога учебная, умерла при первом упоминании – «война». В 12:00 бомбардировщики 128-го полка поднялись в небо, взяв курс в район Сувалкинского выступа в четырёхстах километрах от Уллы. В составе эскадрилий полка был и экипаж Коккинаки. Первые бомбы на нацистскую мерзость Александр высыпал в первый же день под Сувалками. Боевой вылет оказался удачным и без потерь, но вернулись лётчики полка не в Уллу, а приземлились на оперативном аэродроме севернее города Поставы.
Но немец продолжал наступать, и в ночь с 22 на 23 июня в 128-й полк поступил приказ перебазироваться на восток, в район Крулёвщины в 60 км от Поставы. И опять боевой вылет, уже 23 июня. И снова удача сопутствовала 128-му. Нанеся бомбовый удар по механизированной колонне противника северо-западнее Гродно, полк не потерял ни одной машины.
Немецкое наступление спутало все карты. Бомбардировщики стали вести и разведку, и наносить бомбовые удары при обнаружении противника. 24 июня полк понёс первые тяжёлые потери – 5 машин, а 25 июня с боевого вылета не вернулся командир эскадрильи Семён Маршалкович. Следующий вылет был вылетом мести. Однополчане ещё не знали, что Маршалкович и его экипаж живы и лесами пробиваются к своим.
Коккинаки и 128-й полк вскоре стали известны немцам. Слишком хорошо горели их танковые колонны, чтобы не найти аэродром, который так ядовито жалит танковый зверинец рейха. Крулёвщина подверглась ожесточённой бомбардировке, и полк был вынужден вернуться в Уллу.
Вплоть до 30 июня из Уллы полк продолжал наносить удары по противнику. Но и сюда добрались люфтваффе. Полк перебазировался в Бешенковичи. 128-й продолжал нести потери, как в воздухе, так и на земле под постоянными бомбовыми ударами немцев.
Нацисты приблизились к Березине, разгорелись ожесточённые воздушные бои, в которых участвовал и 128-й, точнее то, что осталось от полка. И участвовал без прикрытия истребителями. Над переправой через Березину сражался, кстати, родной брат Александра Константин. Удалось ли им встретиться? Вряд ли. Шли бесконечные бои.
Немцы форсировали Березину. 3 июля Александр Коккинаки и его экипаж готовились к вылету, из которого он не вернётся. Во время бомбёжки бронетехники противника на дороге в районе Борисова его СБ будет сбит.
Ещё долго официальная бумага будет причислять Александра к пропавшим без вести. Но, не дождавшись признания его погибшим в бою, его награждают Орденом Красного Знамени. Это может говорить только об одном – о степени уважения и доверия этому человеку. Никто даже не мог представить, что Александр может попасть в плен, а, значит, если он так и не вернулся в полк, как Маршалкович (который дойдёт до Берлина), то погиб в бою.
Много позже станет известно, что Александр Коккинаки погиб под селом Холопеничи, вдалеке от родного Новороссийска, через 12 дней после начала Великой Отечественной Войны.
Автор: Восточный ветер