"В России не с кем поговорить об одиночестве". Владимир Лорченков о том, почему написал книгу про канадский сепаратизм

Русский писатель из Молдавии Владимир Лорченков был вынужден бежать в другую страну, после того как на родине его чуть не арестовали за его книги. Сейчас он ведет жизнь эмигранта в Канаде и продолжает писать неполиткорректные автобиографические романы, полные едкой иронии и сарказма, насмешек над современными фетишами, вроде феминизма, мультикультуризма, трампизма и прочих актуальных «-измов». При этом его книги полны аллюзий и цитат из самых разных авторов, начиная с античных. Писатель рассказал «Телеграфу», почему его новую книгу о канадском сепаратизме «Таун Даун» (или «Царь горы») все еще не опубликовали на французском языке, чем ему не понравилось российское издание и почему он предпочел уехать из Молдавии не в родную Россию, а в чужую Канаду, где ему пришлось долгое время работать грузчиком-нелегалом, прежде чем получить место помощника библиотекаря и причитающиеся вместе с ним социальные блага.

«Таун Даун» (Новое Евангелие) — роман о Квебекской Народной республике. Русского писателя в эмиграции сторонники независимости канадской провинции Квебек принимают за «специалиста по сепаратизму и профессионального террориста». День выступления сепаратистов выпадает... на конец света. Предтечей его стал другой герой романа — новый Иисус, малыш с синдромом Дауна. Среди его двенадцати апостолов — эксцентричный миллионер-бабник Брюбль, журналистка-лесбиянка Джудит, беженец из Африки Сэм, обвиняемый в геноциде, и всемирно известная певичка Лаврил Авин. Они спешат спасти все человечество».

У вас богатый опыт жизни в разных странах и опыт эмиграции. Почему вы уехали именно в Канаду?

Когда у меня появились дети, я поддался молдавскому национальному спорту обладать двумя-тремя паспортами, чтобы была возможность куда-то уехать. Я одновременно подал на гражданство разных стран, а потом обстоятельства моей личной жизни сложились так, что мне пришлось очень быстро уезжать.

(О том, как арест россиянина Эдуарда Багирова в 2011 году в Кишиневе привлек внимание молдавских спецслужб к Владимиру Лорченкову, читайте на «Арт1»).

Я выбрал страну, где было наиболее вероятно получить гражданство, и это была Канада. Я мог выбрать Россию, но этого не сделал. Во-первых, РФ прилагает максимальные усилия, чтобы русские из так называемого СНГ не возвращались в Россию. Процедура получения гражданства для них максимально усложнена. Ну, элементарно: для того, чтобы получить российское гражданство, мне надо провести в России больше времени, чем для канадского гражданства — в Канаде. При этом я русский, для Канады я никто, простой эмигрант без каких-либо преимуществ, но до получения гражданства обладаю всеми правами, кроме права голосования. Российские программы по переселению соотечественников — тоже просто издевательство над людьми, потому что тебя приписывают к какому-то району вместо того, чтобы дать паспорт, как делают в других странах. Например, в одном из университетов, где я учился, у меня была преподавательница, ирландка по национальности. Она родилась и жила в Южной Африке, но на совершеннолетие получила письмо из посольства Ирландии, где ей напомнили, что она ирландка и предложили стать гражданином этой страны. Польша дает карту поляка, Румыния тоже очень быстро в течение полугода дает гражданство всем, чьи предки родились в Румынии до 40-го года. Только Российская Федерация — это мачеха для своих, антирусское государство.

Вторая причина — финансовая. У меня двое детей, я работаю здесь помощником библиотекаря. Для сравнения: зарплата сотрудника музея Набокова в Петербурге — 15 тыс. рублей. Человеку, у которого нет недвижимости в этом городе, который не может, грубо говоря, жить даром, получается, работает себе в убыток. Ему, может быть, на еду еще хватит, а на все остальное — уже нет. А Канада — это социалистическое государство, очень напоминающее поздний Советский Союз со всеми его плюсами и минусами. И один из плюсов — это достойная зарплата на любой работе, где вы гарантированно будете получать реальный прожиточный минимум, который предполагает съем приличного жилья, питание, школу и другие нормальные адекватные вещи. Но Канада — это все-таки северо-американский стиль, цивилизация пригородов. Я намного больше люблю Францию, Австрию, даже какую-нибудь несчастную Румынию. Но так получилось, что я сейчас нахожусь здесь и я с удовольствием здесь живу. Я вообще везде с удовольствием живу.

Описание жизни нелегальных грузчиков-эмигрантов в вашей книге «Таун Даун» не совсем похоже на социалистический рай. Оно не соответствует действительности?

Монреальские грузчикиВикимедия

Нет, это полностью соответствует действительности. Перед тем, как встроиться в темп жизни по-канадски, вы проходите период турбулентности, один, два, три года. Все зависит от того, как вам повезет. В этой книге есть много моего личного опыта, но главный рассказчик, который по всем признакам я — это все же не я. Я щедро наделяю его деталями своей жизни, чтобы мне поверили. Все это правда, но все же Канада, это в большей мере социальное государство, чем Российская Федерация. Опять же тут меньше лжи. Ну не знаю, [премьер-министр Канады Джастин] Трюдо что-то болтает про русских шпионов, ну а у вас Путин и Песков болтают про внешних врагов. Но дети Трюдо учатся в Канаде и мы видим их ежедневно.

Я хочу подчеркнуть, чтобы у вас сложилось правильное впечатление, что вы говорите с русским националистом. Я русский, я горжусь этим, считаю, что принадлежу к выдающейся культуре, к великому народу, я люблю Россию, но так как-то получилось, что режим РФ не совсем русский. При этом он не такой прямо ужасный, как говорят. Но в любом случае, в среднем по больнице, в Канаде намного лучше для простого человека, как я — библиотекаря или учителя. В Российской Федерации такие люди не очень нужны, судя по зарплатам, которые я могу видеть отсюда. Библиотекарь получает 30 тыс. рублей, это ерунда. Руководству РФ нужны люди, которые бы для них нефть качали, военные, чтобы за них сражались. А тут в Канаде в принципе всем дают жить.

В романе «Таун Даун» не преувеличено ничего, за исключением сюжета, где бобер усыновил ребенка. Все остальное, что касается деталей повседневной жизни, я готов поклясться — все это правда. Действительно, русскоязычные эмигранты таковы, какими я их описал. Они страшные шовинисты, расисты, они ненавидят и квебекуа (франкоязычные жители Канады), и тех, кто «понаехал»…

Африканец Сэм, правда, никого не душил в Канаде, но это реальный человек, с которым я носил мебель. Он во Франции закончил докторат по французской литературе и приехал в Канаду, потому что Франция не давала ему документов. В чем-то он бы замешан, может быть, он был военный преступник в Африке, я не знаю. Поэтому он приехал в Канаду и стал преподавать, он все-таки доктор наук. Но канадская система так устроена, чтобы иностранец, любой приезжий, не мог сразу получить работу. Сделано все, чтобы ты ее не получил. Ну и Сэм не смог получить и год работал со мной грузчиком. Другие грузчики его ненавидели и презирали, особенно украинцы, которые почему-то страшные расисты, не знаю почему. А я к нему нормально относился.

Все канадские персонажи «Таун Дауна» — это тоже реальные люди. Есть миллионер Брюль, вернее Брюле, есть письмо, которое он написал Путину, а я его перевел, и мы его опубликовали, вы можете погуглить и найти его, по-моему, на сайте РИА «Новости». Есть канадская журналистка Джудит Ласанье, я просто дословно перевел ее статью про то, как она едет во Францию и ее унижают на таможне из-за акцента.

Вот, кстати, вернемся к основной интриге вашей книги «Таун Даун» о франко-канадском сепаратизме. Там очень смешные персонажи именно франко-канадцы, но все-таки большинству людей редко приходит в голову мысль, то в Канаде есть какие-то французы и может быть какой-то сепаратизм.

Ну русские, как всякая имперская нация, ленивая и не любопытная, не знает, что происходит в мире. Я говорю о себе в первую очередь. Я этого тоже не знал, но, как приехал, с удовольствием ознакомился. Сепаратизм я избрал, чтобы показать абсурд этой действительности. Вот, например, в «Приключениях бравого солдата Швейка», Швейк же на самом деле не пацифист никакой, он просто не хочет включаться в милитаристское безумие, поэтому его начинают обвинять в дезертирстве.

А моего героя в «Таун Дауне» по ошибке приняли за специалиста по тайным операциям, потому что у русских сейчас такая репутация — сепаратисты, из-за событий, которые происходят на востоке Украины — в так называемой Малороссии. Тут я делаю отсылки к роману «Наш человек в Гаване» Грэма Грина про британца-продавца пылесосов, которого по ошибке принимают за шпиона. И он начинает продавать схемы пылесосов, как схемы секретных военных баз. Это абсурд и это великолепно — я люблю абсурд.

На самом деле традиции сепаратизма в Квебеке очень сильны, но великий французский язык позволяет говорить об этом не так жестко, как русский, более конкретный язык. То есть французы называют себя индепандистами (от Independence — независимость), суверанистами (от франц. souveraineté — независимость, самостоятельность государства). На самом деле и там, и там речь идет о сепаратизме, но при слове «индепандист» вы представляете себе человека с плакатом, а не бандита с автоматом, хотя это лишь слова, которые значат одно и то же. При этом главный конфликт моего романа — это одиночество человека, который одинок, даже будучи окружен огромным количеством людей. Сепаратизм я сделал фоном, потому что дело происходит в Канаде.

По-вашему, эту книгу в Канаде когда-нибудь напечатают?

Книги Владимира Лорченкова, изданные в разных странахВладимир Лорченков

Трудно судить. Я надеюсь, что когда-нибудь она выйдет, я работаю над тем, чтобы она вышла на французском и на английском языках, но пока перспектив не вижу… Я встречался с канадским издателем, он хотел, чтобы я написал о том, как человек приехал в Канаду, столкнулся с трудностями, а потом все их преодолел, ему стало хорошо, и он полюбил Канаду. И это совок. Я на самом деле очень люблю Канаду. Это нормальная, хорошая, удобная страна, которая намного более безопасна для человека, чем та же Российская Федерация, но это «совок».

А книга «Таун Даун» шокировала моих французских издателей и даже моих литературных агентов. В книге был персонаж по фамилии Новобинец, она тоже их автор и друг, и они потребовали от меня вырезать, что я про нее написал. Также меня попросили удалить шутки про чернокожих, секс-меньшинства, инвалидов и (почему-то!) про Селин Дион. Поскольку эти шутки — важная часть текста, которая представляет воззрения моих персонажей, я на такие уступки не пошел. Как и на то, чтобы изменить повествование, и не вести его от первого лица, чтобы «свалить» все эти неполиткорректные рассуждения на какого-нибудь отрицательного персонажа.

Моя книга бьет по всем точкам. Так иногда бывает, когда ты случайно написал шедевр, не важно, станет ли он бестселлером. Приключения Швейка и «Легенда об Уленшпигеле» не были бестселлерами, но это были шедевры. И «Таун Даун» — это шедевр на общем фоне современной русскоязычной литературы. И я рад, что мне повезло, что я угадал, что попал во все болевые точки, во все нервы, везде, куда только мог. У меня есть несколько человек, франко-канадцев, которые прочитали «Таун Даун», они были в восторге.

Чем отличается интеллектуальная и культурная жизнь в России и других странах?

Это огромная разница. Если вкратце: люди во франкоязычной и англоязычной культуре находятся у себя дома, а люди в русскоязычной культуре — нет. Грубо говоря, настоящая русская культура сейчас находится в подполье, подавляется. Хорошие писатели (я сейчас говорю даже не о себе, хотя считаю себя хорошим писателем, но меня вычеркнем из эксперимента) не на слуху. Самого выдающегося писателя [Дмитрия] Галковского ни разу не издали, это смешно, но так и есть. Выдающихся, на мой взгляд, писателей Андрея Иванова из Таллина и Дениса Осокина печатают раз в десять лет. Меня десять лет не печатали, сейчас «Таун Даун» издали с ужасной аннотацией, с украденной у китайского дизайнера обложкой. Как в анекдоте про русского человека, которого закрыли в комнате с тремя чугунными шарами, а когда через час проверили — два шара он потерял, а третий — сломал.

После таких слов вас могут обвинить и в русофобии…

Тимишоара. РумынияВикипедия

Это не русофобия, я сам русский и прекрасно знаю, какие у нас есть положительные и отрицательные черты национального характера. Бизнес и работа — это не для русских, это черта не наша. Я, конечно, могу ошибаться, у меня представления о России, как у александрийского еврея, который живет в V веке и знает что-то о Иерусалиме, но он никогда там не был и не будет. Возможно, его дети через полторы тысячи лет туда попадут. Поэтому, возможно, я и не знаю чего-то, но судя по тому, что я вижу, общаясь с людьми из Большой России, которая больше чем РФ, с интеллектуальной жизнью по сравнению с другими странами там пока не очень хорошо.

Простейший пример — Румыния. Я часто общаюсь с русскими и слышу, как они хихикают: «О, румыны!». А у румын есть свой интеллектуальный класс, есть связь между старшими и младшими поколениями. Румыны не топят друг друга. Я был как-то на маленькой выставке в Румынии в провинциальной Тимишоаре, туда пригласили 20 писателей со всего мира. Региональный центр позволил себе привезти известных писателей со всего мира для провинциальной выставки. Я участвовал в российских выставках и, к сожалению, невысоко их оцениваю. Это настолько другой уровень организации и отношения, другой уровень людей, что меня это просто опечалило. И это румыны: люди, которые еще 30 лет назад барахтались в мрачном северо-корейском коммунизме. Они за 30 лет все это преодолели. Что мне еще понравилось: разумеется, никаких румын не существует, так же как и русских, это какое-то общее понятие. Поскреби румына — найдешь немца, но все они, несмотря на разное этническое происхождение, были горды тем, что они румыны. В этом и есть отличие от Российской Федерации.

Общий культурный уровень на Западе повыше, люди более образованные. Я не интеллектуал, я человек простой, не очень умен, но когда я попадаю к французам на выставку, я могу говорить обо всем и ни о чем. Я могу говорить, как это ни пафосно прозвучит — об одиночестве, о смерти, о чем-то действительно настоящем, опять же это смешно звучит — но о судьбах Европы. Грубо говоря, люди понимают контекст. А в России, когда встречаешь людей, так особо и говорить-то не о чем.

Может быть, мне не везло, и я встречал не тех людей. Я встречал [писателя Дмитрия] Быкова, он рассказывал какие-то матерные анекдоты, я видел [писателя Юрия] Полякова, он рассказывал, как у Союза писателей отобрали дачу. И я видел Уэльбека. Это абсолютно разные люди. Я не общался с Уэльбеком, но общался с Амели Нотомб — это такая французская Дарья Донцова. Дико популярная, ее все читают. Но даже с Амели Нотомб я поговорил о разнице японской и русской культуры, о том, что у них общего, поговорил об одиночестве. А с людьми из Российской Федерации говорить не о чем. Причем я не хочу никого из РФ обидеть: говоря о низком культурном уровне в РФ, я говорю и о себе. Я не хочу сказать, что русские люди глупее и примитивнее. Потому что русский народ — это народ великой культуры, и мы должны быть среди лучших.

Впрочем, я должен добавить, что и на Западе сейчас есть огромное количество людей, которые как в былые времена в Советском Союзе: с ними сидишь, кофе пьешь, а они тебе обязательно на всякий случай скажут про «проклятый капитализм». То же самое с европейцами: они обязательно упомянут диктатуру и Путина. На Западе сейчас очень модно быть активистом. Или я встречаю с утра коллегу-библиотекаря, бельгийку. И она в слезах. Я ее спрашиваю: «В чем дело?». Она говорит: «Передают, что Китай сближается с Россией. Это значит конец демократии». Можете представить? Это такой дремучий «совок» и такого сейчас тоже очень много. И вот такие не очень любят говорить об одиночестве и смерти, потому что это им напоминает об их смертности, и они начинают нервничать и заводиться.