Невесту ИГИЛ выпустили на свободу. Как любопытная Варвара попала за решетку, объясняет ее ровесница

Варвара Караулова вышла на свободу по УДО. Как молодая москвичка, студентка престижного университета, любимая дочка непростого папы и, по странному стечению обстоятельств, беженка, попала в ИГИЛ (запрещена в РФ), рассуждают журналисты «Телеграфа», ее ровесники Дарья Фокина и Максим Мальцев. У них диаметрально разные взгляды на уголовное дело девушки, которая попыталась сбежать к очередному жениху в ИГИЛ, но была поймана на границе Турции и Сирии и отправлена домой, где была осуждена на 4,5 года за попытку присоединиться к террористам.

Дарья ФокинаТелеграф

Без вины

По версии обвинения, Варвара Караулова пыталась примкнуть к Исламскому государству и стать его полноправной участницей. Обвинение строится на экспертизе переписки Карауловой и ее жениха Саматова: в ней эксперты не нашли осуждения Варварой действий террористов. Впрочем, о вступлении в организацию в переписке тоже не было сказано ни слова, но суд упустил это из виду. Также во внимание приняли интерес Карауловой к исламу, ношение хиджаба на занятиях в университете. Но самое главное доказательство вины Карауловой — это ее признательные показания, от которых она впоследствии отказалась.

Сама Варвара Караулова была крайне непоследовательна в своих действиях с самого начала. То Варвара ссорилась с женихом-исламистом и пыталась выйти замуж за другого по скайпу, то возвращалась из Турции домой и сотрудничала с ФСБ, а потом пыталась предупредить Саматова о слежке спецслужб. Девушка сменила имя на Александру Иванову и начала новую, спокойную жизнь, но именно в этот момент ее задержали. Варвара сначала пошла на сделку со следствием, дала признательные показания, но после отрицала все обвинения. Позже, уже после вынесения приговора, ее адвокаты подали иск в ЕСПЧ, а затем попросили президента РФ о помиловании. Из таких метаний и состоит все дело Карауловой: каждый ее новый шаг показывает, в каком страшном смятении находилась молодая, хорошо образованная девушка, которую заклеймили террористкой.

Журналисты, правозащитники и адвокаты гадали, зачем из истории Карауловой раздули целое показательное дело. И удивлялись бесплодным попыткам «системы» поучать молодых людей, интересующихся исламской культурой. Адвокат Карауловой прокомментировал дело так: «Этот суд не интересен ни мальчикам, ни девочкам, они его не воспримут и на себя не примерят. А вот папы и мамы, у которых сын сбежал в ИГИЛ, решат, что лучше в Россию не возвращаться, обязательно посадят. Родители не пойдут искать помощи у ФСБ, даже если сын или дочь еще туда не сбежали. Значит, никто не будет ловить вербовщиков, значит, «лавочка» будет работать дальше. Так что, арестовав Варю и сделав этот процесс показательным, спецслужбы сами себе отрубили возможность сотрудничать с родителями. А никаких более хороших союзников, чем родители, у них быть не может».

Невесты халифата

К делу привлекались свидетели, которые воевали на стороне ИГИЛа: они должны были рассказать о том, чем обычно занимаются «невесты халифата». Боец чеченского «Бадра», в который и намеревалась поехать Караулова, объяснил суду, что в его подразделении женщин не учат пользоваться оружием и воевать: там они исполняют функцию жен и сидят дома с детьми. Другой свидетель обвинения — Фарад Аттачи, тоже боевик. Участвовавший в военных действиях на территории Сирии на стороне ИГИЛ, он рассказал, что все жены боевиков обязаны быть снайперами и подрывниками, носить с собой оружие.

На слушаниях Конгресса о положении женщин в ИГИЛ эксперты высказывали разные мнения. Чаще всего общество относится к женщинам из ИГИЛ как к жертвам квазигосударства, построенном на насилии, в том числе и сексуальном. Но, по признанию экспертов, часть этих женщин — носительницы экстремистских идей. Они занимаются вербовкой и пропагандой идей ИГ, могут готовиться к джихаду. Эти женщины, имеющие строгий запрет на физическое участие в военных действиях, тем не менее, воюют за всемирный халифат.

У вербовщиков есть наработанный механизм по завлечению европейских женщин в ряды борцов. Многих девушек привлекают маскулинные, воинственные мужчины с твердой целью и идеалами. Но, кроме того, вербовщики обещают новоиспеченным «сестрам» романтику и духовное возвышение: в случае гибели мужа «невеста халифата» получает гарантированное место в раю.

Исламистские вербовщики действуют очень искусно: они выбирают самую незащищенную социальную группу — молодежь. Исламисты обещают справедливость, социальный статус, сексуальное довольство и высокий идеал, за который не жалко отдать свою жизнь.

Почему мы?

В 2017 году аналитики The Soufan Group подсчитали, что в ИГИЛе больше всего выходцев из России — 3417 человек. Тогда же замдиректора департамента новых вызовов и угроз МИД РФ Дмитрий Феоктистов заявил, что за первую половину года в Сирию из России уехали всего пять человек, и страна справилась с террористической угрозой. Несмотря на это заявление, согласно официальной статистике, только за последние полтора года российские суды вынесли обвинительные приговоры по статьям о терроризме и содействии террористическим организациям 450 обвиняемым. В это число входят не только радикальные исламисты, но тенденция очевидна: отношение к терроризму в России неоднозначно.

Объясняя причины, которые бросают молодых людей на поиск радикальных приключений, одни исследователи строят теории о бегущих от репрессий жителей Кавказа, радикализирующихся под гнетом социальной несправедливости и атмосферы унижения; другие — об уставших от мещанского быта и буржуазных ценностей образованных европейцах, ищущих глубокого экзистенциального смысла. Но обе стороны согласны, что российское общество не может предложить бегущим в ИГИЛ людям альтернативы.