По уши в долгах: Почему в России не принято жить по средствам

Голытьба, голытьба, а подворотня решетчатая (русская поговорка)

Если человек берет крупный автокредит или кредит наличными, он старается казаться богаче, чем он есть. И это не невинный каприз, а показатель серьезных проблем в обществе.

72% бедняков

Исследовательский холдинг «Ромир» опубликовал исследование, согласно которому кредитная петля теснее всего затянута на шеях не самых бедных или очень богатых, а «россиян со средними доходами».

Чтобы понять, что такое средние доходы, специалисты компании услужливо объяснили нам, кто такие россияне с высокими доходами. У 90% этих высокодоходных есть автомобиль, у 48% участок или дача, 28% – аж банковский депозит. При этом доля расходов на еду у них ниже 20% от общего объема трат. И, что важно, они делают сбережения: почти 90% тратят вполовину меньше, чем зарабатывают.

В эту высокодоходную страту подпадают 11% россиян. Рискнем предположить, что 90% из них проживают в Москве и окрестностях

Таким образом, по меркам «золотого миллиарда» наш «россиянин со средними доходами» (17% населения) – это совсем не средний класс, а практически бедняк. Все, что отличает его от откровенно бедных, – то, что на еду он тратит менее 30% доходов. Остальные 72% – 30% и выше.

Авто и наличные

Говоря о закредитованности «среднедоходных», «Ромир», конечно, выступает в роли капитана Очевидность. Мы и так понимаем, что алкоголику дяде Саше из деревни Ивашевка Сызранского района Самарской области, пропившему даже газовую плиту, кредит никто не даст. А большие дяди избавляются от долгов с помощью процедуры личного банкротства – средний размер списываемой задолженности по этой процедуре превышает 16 миллионов рублей – понятно, что это не на ноутбук и отпуск в Турции взято.

Так вот, выяснилось, что 89% наших «средних» не просто имеют кредитную карту, но и пользуются ею (понятно, что речь идет не о каждом гражданине, а о домохозяйствах). А такая карта – это кредит под очень высокий процент (как правило, выше 20%) с демпфером в виде небольшого «льготного периода». 22% сидят на автокредите, 20% выплачивают кредиты на «неотложные нужды», проще говоря, взятые наличными

У граждан с высокими и низкими доходами таких кредитов нет, разве что ипотечные обязательства распределены более-менее равномерно. Также люди с низкими доходами тянутся за «средними» по любви к кредитным картам – 85%. Зато кредиты наличными и особенно автокредиты – это почерк именно «средних»: «богатые и бедные» пользуются этими инструментами в разы реже.

Понты

И это уже вопрос не экономики, а психологии (злой журналист написал бы «зоопсихологии»). Относительно неплохо устроившись в жизни – лучше, чем три четверти населения, – люди начинают рваться в высший класс и для этого перестают жить по средствам. Они ездят на машинах, на которые не смогли заработать. Покупают аксессуары, которые демонстрируют их мнимую принадлежность к элите. То есть в какой-то момент людям становится очень важно казаться – важнее, чем быть.

И именно эта попытка обмана себя и окружающих приводит к тому, что в число людей с высокими доходами они так и не попадают. Но не стоит винить только «полусредний класс»: условия игры диктует им высший. Возможно, Фрейд бы объяснил это как проявление некоего коллективного бессознательного, самозащиты действительно состоятельных людей от потенциальных конкурентов

На нежно любимом этими людьми Западе (даром что многие из них делают политические карьеры на «патриотизме») начинающему бизнесмену считается дурным тоном приехать на сделку на новой дорогой машине, у нас же ты потеряешь шансы заключить сделку, притащившись даже на прилично выглядящей «Ладе». То же относится и к менеджерским позициям: «лицо компании» должно выглядеть дорого, даже если это бригада стекольщиков города Энгельса. Костюм, часы, парфюм, порой домашний адрес – от вас требуют соответствия надуманным стандартам, и вы волей-неволей идете навстречу. Вам даже лестно, когда по-настоящему богатые люди в растянутых джинсах и кедах на босу ногу одобрительно хлопают вас по плечу.

Чужое влияние

Извращенная психология, требующая от людей «казаться» вместо «быть» не есть исконно русский порок: прихвастнуть мы всегда умели, но меры в этом не забывали. Столь дорого обходящиеся дешевые понты – это результат одновременного воздействия двух чуждых традиций, пришедших в Центральную Россию в девяностых годах. Во-первых, это своеобразные обычаи Северного Кавказа и Закавказья – 3-4 миллиона мигрантов из зависимых, полузависимых и независимых республик переселились сюда в 1990-х годах. Во-вторых, это тюремный быт с его тщательно соблюдаемыми условностями. По сути это родственные тенденции – не будем забывать, к каким национальностям относится подавляющее большинство воров в законе, устанавливающих и стерегущих воровские традиции.

Наши законодатели чрезвычайно озабочены тем, чтобы кто-нибудь не увидел на экране курящего человека или не сказал слово из трех букв в интернете. Но что-то не слышим мы предложений запретить пропаганду воровской романтики (не считая вялых попыток ограничить «А.У.Е.»), ограничить рекламу потребительских кредитов и создание мифов о некоей красивой жизни.

А ведь именно такие вещи, а отнюдь не курение с матом, вгоняют россиян в долги и толкают на преступления. Жизнь не по средствам – не забавный порок, а тяжкий социальный грех.