Александр Ширвиндт: «До рюмки дойти не сможет»
Народный артист отметил свое 85-летие вдали от театра
Отмечали 85-летний юбилей народного артиста России Александра Ширвиндта ошеломляюще, помпезно. Разве что в литавры не били и карнавалы на улицах не устраивали. Целый день по ТВ показывали виновника торжества – заслуженного, титулованного, чей театральный и кинематографический стаж исчисляется более чем шестью (!) десятилетиями. Александр Анатольевич привычно шутил, вспоминал, снова шутил. В общем, делал то, что привык делать.
Накануне неумолимо надвигающейся даты Ширвиндт сообщил, что переживет «это юбилейное безобразие» у себя на даче, в четырехстах километрах от Москвы, на Валдае. И заметил, что юбилей – повод не радостный, а грустный:
«Вроде Бернард Шоу рассуждал: «Зачем отмечать дни рождения? Ведь каждый на год приближает тебя к концу». Вокруг – старчество, полный падеж друзей. Какие тут могут быть праздники?! Если внуки, правнуки подъедут, то обнимемся. Но никаких шоу не будет. Да и на день рождения собирать-то уже некого. А кто еще пыхтит, до рюмки дойти не сможет…»
Однако шоу состоялось. И от роли шоумена Ширвиндту отвертеться не удалось. Но сначала – о возрасте. Не заслуженного юбиляра, а его маститых коллег.
Обозревая бескрайние театральные просторы Москвы, невольно обращаешь внимание на преклонные года, в которых пребывают главы храмов Мельпомены. Про худрука Театра сатиры уже сказано. Идем дальше. Ведомому Ленкома Марку Захарову в этом году исполнится 86 лет. Как и Галине Волчек из «Современника». Юрию Соломину, возглавляющему Малый театр, – 84 года. Главному режиссеру Театра «У Никитских Ворот» Марку Розовскому – 83. Столько же Армену Джигарханяну, создателю театра своего имени. Генриэтте Яновской, руководящей Театром юного зрителя, – 79. Возглавляющему РАМТ Алексею Бородину – 78. Руководителю театра «Et Cetera» Александру Калягину недавно стукнуло 77…
Как-то Ширвиндт пошутил по этом поводу: если сосчитать возраст художественных руководителей известных театров столицы, то получится, что они старше Москвы. Действительно, смешно. Но и грустно
Ветераны продолжают мужественно нести свой тяжкий крест. Но постепенно отступают под натиском неумолимого времени. Год назад ушел в мир иной 82-летний худрук МХТ имени Чехова Олег Табаков. Покинула свой пост – кстати, явно не по своей воле - Татьяна Доронина, начальствовавшая во МХАТе имени Горького. Уместно задать настороженно-вопросительный вопрос – какой будет театральный пейзаж Москвы через несколько лет?..
Вернемся к Ширвиндту – человеку, буквально брызжущему талантом, хотя в его возрасте у иных, подобных ему корифеев сей богатый фонтан часто иссякает. Все он делает красиво, играючи – встарь и ныне. Слушать его, отдыхающего от лицедейства и режиссерства, большого, степенного, попыхивающего трубкой или без оной, – одно удовольствие. Правда, было заметно, что Александр Анатольевич несколько устал от роли сказителя и летописца.
С огорчением приходится констатировать, что люди, которые создавали передачи о Ширвиндте, в отличие от яркого персонажа, увы, простые, не взыскательные. Да и ленивы они, нелюбопытны. Нет в них азарта охотника, пытливости, всегда бывшей принадлежностью профессии журналиста. Они шарят по верхам биографии, ленясь заглянуть в богатые закрома. А ведь там много занятного, интересного. К примеру, что за Ширвиндты жили в Москве в доме №5 по Скатертному переулку, где жил будущий артист?
В 1926 году, еще до рождения Александра Анатольевича, в списке жильцов значились: Ширвиндт Анатолий Густавович (телефон: 2-97-30), Муз. техн. им. Ярошевского; Ширвиндт Борис Густавович, врач; Ширвиндт Густав Моисеевич, тоже врач; Ширвиндт Теодор Густавович, музыкант, Гос. Ак. Б. Театр. Первый, вероятно, отец будущего худрука Театра Сатиры. Второй – дед? А другие Ширвиндты – его дяди? Кем они были? Интересно же, черт возьми!
Есть и многое другое из биографии артиста, что осталось за кадром. Нет, не скандального, а просто интересного, занимательного. Ведь он столько видел, столько знает! Ширвиндт написал несколько книг, но далеко не обо всем рассказал. И в интервью не откровенничает, предпочитает повторять то, что было уже сказано. Предусмотрительный и обстоятельный Александр Анатольевич, образно говоря, пускает любопытных лишь в одну комнату своей жизни, остальные заперты на замок.
Но никто и не пытается открыть затворенные двери. Передачи о художественном руководителе Театра Сатиры делали разные, возможно, даже не знакомые друг с другом люди, но использовали одинаковые сюжеты, схожие приемы. Все было однообразно, статично, как заводская деталь, которую много лет вытачивает один и тот же слесарь.
И на сей раз создатели юбилейных передач, не отягощая себя изысками и поисками эксклюзива, приготовили «суп» из старья - давно известного, сто раз сказанного и показанного. И потому рассказы и высказывания Ширвиндта – некогда тонкие, изящные – стерлись, выцвели от постоянного употребления. Хотелось, повторяю, новизны, но это желание так и осталось неудовлетворенным.
Вечером юбилейного дня телезрителей ждало свидание с артистом и режиссером в заранее снятой передаче «Сегодня вечером».
Ширвиндт в очередной раз пересказал свои шутки, и все присутствующие в студии дружно веселились. Правда, порой – довольно натужно. И больше всех – ведущие Максим Галкин и Юлия Меньшова. Последняя просто выходила из себя, принимала какие-то невероятные позы и делала вид, что умирает со смеху. Это было так ненатурально, нарочито, что становилось неудобно не только за нее, но и за родителей – всем известных Владимира Меньшова и Веру Алентову. Да и сам юбиляр наверняка чувствовал себя неловко, ибо ему досталась роль коверного в этом фальшивом цирке
Несколько лет назад ваш покорный слуга брал интервью у Ширвиндта. В разгар беседы в кабинет худрука Театра Сатиры вошел артист Юрий Васильев. Он сообщил, что у актера Н. (не помню фамилии) грядет юбилей. Александр Анатольевич, выслушав его, бросил – как всегда, без улыбки, сакраментальную фразу: «Только сделайте так, чтобы не было похоже на похороны…»
Ширвиндт знал, что так нередко происходит. На тех и других мероприятиях все бывает чинно, торжественно. Звучат одни и те же панегирики, восхваления. Только в одном случае предмет восхваления сидит, благостно улыбаясь, во главе щедро накрытого стола, а в другом - лежит безмолвный и недвижимый в центре зала в обрамлении венков.
И юбилейные передачи легко трансформируются в поминальные. Меняется шаблонный текст, в котором прослеживается – торопливо, быстрыми штрихами – жизненный путь (где и у кого персонаж учился, чем прославился). Перечисляется количество мужей (жен), любовников (любовниц). В финале голосом, полном скорби (часто фальшивой), высказываются сожаления по поводу его (ее) ухода. Почти как у Некрасова о Добролюбове: «Какой светильник разума угас! Какое сердце биться перестало!»
У создателей таких передач, кажется, одна забота – не перепутать фамилии, не переврать цитаты. Не вырвать их из одних уст и заткнуть, как кляпом, другие. И усопшего не назвать живущим. Впрочем, бывало наоборот. И такие накладки выглядели интригующе, даже таинственно
К примеру, на прощании с известным теле- и радиоведущим Сергеем Доренко вдруг появилась народная артистка СССР Елена Образцова. Все бы ничего, если бы она не умерла более четырех лет назад. Однако ее непринужденно «возродил» корреспондент одного из телеканалов и даже взял у знаменитой оперной певицы небольшое интервью!
Разумеется, это была никакая не Образцова, а похожая на нее известная артистка цирка, иллюзионистка Ларита Магомедова. Поразительно, журналист даже не удосужился узнать, на каком свете находится его героиня!
Разгорелся скандал, который, впрочем, быстро утих. Руководство телеканала обещало разобраться со своим незадачливым корреспондентом. Но не исключено, однако, что подобное «ноу-хау» получит распространение. И впрямь, почему бы не начать «оживление» других известных личностей? Это стало бы захватывающим и обсуждаемым зрелищем, и утверждения о существовании загробного мира обрели бы конкретную основу.
Ладно, бог с ними, телевизионщиками. Можно их без конца судить-рядить, но все равно все останется по-прежнему. И ответ на критику будет прежним: «Не нравится – не смотрите!»
Но все равно мы будем смотреть. И опять ругаться.