Александр Подрабинек: оппозиция создает ложную цель, достижение которой не ведет к успеху

Бунт на коленях I. К вопросу о числительных Да, конечно от количества протестующих во многом зависит успех протеста. Но я бы уточнил: от количества протестующих помноженного на степень их непримиримости.…

Бунт на коленях
I. К вопросу о числительных

Да, конечно от количества протестующих во многом зависит успех протеста. Но я бы уточнил: от количества протестующих помноженного на степень их непримиримости. От тысячи энергичных, подвижных и видящих свою цель людей эффект будет гораздо большим, чем от миллиона зомби, протестно переминающихся с ноги на ногу на оцепленной полицией площадке. Мне кажется, это понимают все, так или иначе причастные к организации или подавлению протестных выступлений.

Почему же не удается собрать миллион? Оппозиционные лидеры говорят, что народ боится идти под дубинки, а затем получать штраф или арест. Боязливых в нашей стране много, это верно. Однако надо ли пестовать их боязливость? Стоит ли создавать им условия, при которых они могут морально самоуспокоиться, не подвергаясь риску репрессий? В чем смысл таких управляемых протестов, которые сродни «фиге в кармане»? Тем более что создание таких специфически безопасных условий сопряжено с серьезными моральными и правовыми издержками для оппозиции.

В чем эти издержки? Прежде всего в том, что оппозиция создает ложную цель, достижение которой не ведет к успеху. Уже не хочется повторять многажды цитированный всеми пассаж Салтыкова-Щедрина про бунтующих на коленях русских мужиков. Михаил Евграфович очень верно определил, что бунтари на коленях не страшны барину и ему нет оснований беспокоиться. Также не страшен власти и протестный митинг в полицейском окружении, даже если там соберется не 100 тысяч, а миллион послушных полиции протестующих. Потому что сломленные морально своим согласием на полицейское беззаконие, они так и будут стоять на коленях, бунтуя против власти. Не исключено, что когда-нибудь власть впечатлится таким невиданным стечением народа и даже бросит ему сахарную косточку в виде каких-нибудь незначительных уступок, но кардинально это не решит ничего.

Что-то решить кардинально может только протест, которого власти будут бояться, а не терпеть снисходительно. А больше всего они боятся потерять контроль над ситуацией. Тысячи и даже сотни не контролируемых властью демонстрантов намного опаснее для нее, чем десятки тысяч митингующих, покорно влезающих в установленные властью рамки и скандирующих в плотном кольце полицейских смешной лозунг «Мы здесь власть!» Они понятны и не опасны.

Между тем, свободный протест опасен своей заразительностью и непредсказуемостью. Как только протест становится неконтролируемым, власть начинает прикладывать максимум усилий, как публичных, так и агентурных, чтобы вернуть уличное недовольство в контролируемое русло. Так было после невиданного доселе марша протестующих по улицам Москвы 27 июля. Власть испугалась повторения и тут же согласовала «митинг в загоне» на 100 тыс. человек на проспекте Сахарова.

Однако создание ложной цели и бессмысленное расходование несомненно ограниченных протестных ресурсов – не единственная издержка, на которую идет оппозиция. Другая издержка состоит в репутационном ущербе от того, что пренебрегая нормами права, оппозиция уподобляется власти. Об этом – в продолжении.

Оригинал: