Фамильные тайны. Потомки Сергея Есенина живут на берегу Азовского моря
Наталья Дмитриевна Ипполитова держит в руках конец длинной бумажной простыни, которая протянулась через всю комнату. На простыне – родословная. Я суечусь, пытаюсь что-то придумать, чтобы вся эта многометровая лента поместилась в кадр. Но охватить весь род Натальи Дмитриевны не получается – в нём несколько сотен человек.Наталья Ипполитова по матери Есенина – троюродная внучка поэта.
«Там все мои! Я нашла их!»
– То, что мы с Сергеем Александровичем родственники, я знала всегда, но вопросом родословной не занималась, пока не заинтересовался мой внук Дмитрий, он учился тогда в 9-м классе и решил подготовить презентацию «Есенинская веточка в моей родословной», – рассказывает Наталья Дмитриевна. – Поскольку я учитель русского языка и литературы, конечно, я ему помогла.
Исследование растянулось на полтора года. Наталья Дмитриевна рассказывает о нём с помощью презентации внука: звучат стихи, мелькают старые фото, некоторые лица на них имеют явное сходство с поэтом.
– Сын мой в юности был похож на Сергея Александровича, – рассказывает она и добавляет. – Когда мы начали заниматься этой темой, я сделала в интернете запрос «Мой дед, Есенин Иван Николаевич, родился и всю жизнь прожил в селе Константиново. Какое отношение он имеет к родословной поэта Есенина?». И – бах! На экране вся родословная! Я выскочила в коридор и кричу мужу: «Там все мои! Я нашла их!» Оказывается, люди давно восстанавливают родословную Есениных. И там же был телефон одного из биографов. Я позвонила, а мне говорят: «Приезжайте в Москву, мы как раз собираем потомков поэта». Что ради внука не сделаешь? И поехали.
Эту встречу ни Наталья Дмитриевна, ни Дима не забудут никогда.
За большим столом собрались несколько десятков Есениных. Многие из них увиделись впервые, но никакой неловкости не было, будто бы они знали друг друга давным-давно.
Главной темой, конечно же, был Сергей Александрович и судьбы его потомков. Самой близкой к поэту из ныне живущих оказалась его правнучка по линии Зинаиды Райх – Зинаида Сергеевна Есенина. Она рассказывала о переезде в Ташкент и сложной послевоенной жизни её матери Татьяны.
Наталье Дмитриевне тоже было что вспомнить. Её дедушка был ровесником и троюродным братом самого поэта Есенина. Семья жила на высоком берегу Оки, «на горах», как говорили в тех краях, в селе Константиново. Мама Натальи Дмитриевны, Надежда Ивановна Есенина, родилась в год смерти поэта (1925 г.). Всю жизнь она проработала учителем, преподавала в соседнем селе Сельцы, там же вышла замуж.
Вообще среди потомков Есенина удивительно много врачей и учителей. И прямая Есенинская ветка обрывается на заслуженном враче России Викторе Ивановиче Есенине, долгое время заведовавшем терапевтическим отделением в московской больнице №83. В 2016 году, когда Дима с бабушкой составляли родословную, Виктор Иванович был ещё жив, пригласил их к себе в гости. Он помнил много о жизни в Константиново, о крутом нраве своей матери и мягкости характера мамы Натальи Дмитриевны, которая помогала ему подготовиться к поступлению в Московский мединститут.
После встречи в Москве Есенины обменялись адресами, стали переписываться и ездить друг к другу в гости. А Наталья Дмитриевна приглашает в Лермонтово, в отель её сына с предсказуемым названием – «Есенин». Там всё хранит дух начала прошлого века, а по вечерам звучат стихи.
Монахи и безбожники
В семье Натальи Дмитриевны о поэте всегда говорили много.
– Есениных называли и безбожниками, и монахами. Дело в том, что дед Сергея Александровича собирался уйти в монастырь. Однако вдруг неожиданно влюбился в молоденькую девушку и женился. Но прозвище осталось, и в деревне его детей стали звать Монаховыми, Монашкиными. А безбожниками их ругали потому, что, когда Сергей Александрович был мальчишкой, залезли они с ребятами в старую церковь и украли там кресты. Поступок этот был вопиющим, и в деревне, конечно, не могли его забыть.
– Что говорили родственники о смерти поэта?
– Мы не верим, что это самоубийство. У нас в роду не было суицида, все очень крепкие и физически, и психически люди. Поэтому я думаю, что Сергей Александрович собирался уехать за границу, но ему просто не дали это сделать. И бабушка рассказывала, что в деревне все говорили: Серёгу убили. Потому что мать его ездила в Москву на похороны и видела, насколько повреждено было его лицо: глубокая впадина на лбу, синяки, кровоподтёки. Он всегда был очень аккуратным в одежде, педант – и вдруг стёртые колени на брюках. Значит, его тянули волоком? Для меня это очень личная тема и как для учителя, и как для родственницы. Много лет я собираю все публикации в прессе, книги о жизни поэта. И чем больше узнаю о том времени, тем больше убеждаюсь, что это убийство.
– Наталья Дмитриевна, вижу, что вы проживаете историю поэта, как свою, глубоко личную. Наверное, также рассказываете об этом и своим ученикам?
– Конечно, это личное. Я же выросла в нескольких километрах от Константиново, поэтому поэзия Есенина для меня наполнена образами, запахами, звуками, которые я знаю с детства. В Маргаритово приехала в 19 лет вслед за мужем. Привыкать тут мне было трудно, потому что прибыла я уже из Москвы, где училась в педучилище, и вдруг – хозяйство, хатка-мазанка с низкими потолками, летняя невыносимая жара. К тому же личные отношения были сложными, в итоге мы развелись, и прошло очень много лет, пока я не встретила своего человека. Одним словом, немало есенинской боли было и в моей судьбе. Но сегодня Маргаритово – моя вторая родина, а первую я храню в сердце. И делюсь своими воспоминаниями с учениками: приношу фотографии Константиново, дома-музея Есенина, провожу заочные экскурсии, показываю экспонаты из нашего семейного музея – старинные серёжки, древнюю икону, предметы быта.
«Работала бы ещё сто лет»
– Вы, заслуженный учитель, рассказываете детям о творчестве Есенина уже 45 лет. Как-то поменялось прочтение этой темы в русской литературе?
– Конечно. Раньше не уделялось столько внимания личной жизни писателей и поэтов. Теперь же мы говорим и об этом довольно подробно, особенно о Есенине. Старшеклассникам очень интересна любовная линия в его жизни: в одном из писем Сергей Александрович описывает, как отбивался от назойливых поклонниц. Ребята реагируют на это, потому что возраст такой – тема отношений очень отзывается. Да и дети несколько изменились. Они стали более открытые, более смелые, коммуникабельные. Раньше написать сочинение-рассуждение для многих было проблемой, теперь же они пишут с удовольствием. Некоторые сочинения я храню годами и зачитываю как образец. К примеру, одна из учениц много лет назад написала о творчестве Есенина в стихах. В них она очень правильно рассказывала о том, что на первое место мы должны ставить творчество поэта, а не смаковать подробности биографии.
– Простите, что не по теме, но раз вы педагог и с таким стажем, не могу не спросить. Как вы оцениваете фильм Валерии Гай Германики «Школа»? Может ли нечто подобное быть в сельской школе?
– Я поняла, о чём вы спрашиваете. Думаю, нет. И моё учительское счастье в том, что я всю жизнь работаю в сельской школе. В одной и той же сельской школе – подчеркну. У нас всего 18 человек в педколлективе, большинство из них, включая директора, мои бывшие ученики. У нас не бывает конфликтов, я никогда не кричу на учеников – да у меня и голоса такого нет. И если бы были какие-то острые ситуации, я бы давно не работала. А так мне 64 года, я люблю свою работу и с удовольствием проработала бы ещё 100 лет.
Когда мы поговорили о школе, о поэте и даже послушали стихи, Наталья Дмитриевна и её муж Юрий Андреевич (постоянный читатель нашей газеты и помнящий ещё первый выпуск «АиФ») угощали меня донскими разносолами. За столом, уже без диктофона, снова говорили о Есенине. Юрий Андреевич читал «Шаганэ ты моя, Шагане!», Наталья Дмитриевна сидела вполоборота и слушала. И я вдруг поймала себя на мысли, что в лучах золотого вечернего солнца она удивительно похожа на Есенина. А он похож на своего деда, а тот – на прадеда, и дальше, дальше, дальше. И так до бесконечности. Наверное, как у каждого из нас.