Коллекция впечатлений
В Государственной Третьяковской галерее отмечают 100-летие со дня рождения «советского импрессиониста» Федора Захарова.
Казалось бы, имя негромкое, неизвестное широкой публике. Однако музей не в первый раз обращается к творчеству художника. В 2002 году здесь уже показывали его работы, экспозиция открывала цикл «Крымские вечера на Крымском Валу». Мастер, родившийся на Смоленщине, большую часть жизни посвятил Тавриде. Он продолжил традиции авторов, которых в наши дни относят к «русскому импрессионизму», например Коровина. Однако, в отличие от именитых коллег, не попал «в струю». В 50–60-е шла борьба художественных направлений — соцреализм сменился суровым стилем. А вот трепетная многоцветная живопись образца начала XX века была не в чести. Так что Федор Захаров оказался практически аутсайдером.
Он и жил вдалеке от столиц. После учебы в Московском художественном институте имени Сурикова по распределению попал в Симферополь, где преподавал в художественном училище имени Самокиша. В 1953 году переехал в Ялту, ставшую для него вторым домом. В желании остаться на юге можно увидеть и преемственность: для многих творцов рубежа XIX–XX веков Крым был особым местом, своеобразной культурной Меккой.
На выставке представлено более 30 картин и архивные документы — например, каталоги «персоналок» Захарова. А также рукописная автобиография, из которой можно узнать: во время войны Федор Захарович трудился художником на заводе — по состоянию здоровья он был снят с воинского учета. С сентября 1942-го по март 1943-го работал в агитпункте Киевского вокзала. Кроме того, мастер постигал азы ремесла не только в Московском художественно-промышленном училище имени Калинина и Суриковском институте, но и на графическом факультете Московского государственного педагогического института. Кстати, в Суриковке одним из его наставников был сам Аристарх Лентулов. Возможно, любовь к ярким краскам Захаров перенял именно у классика.
Созданные в Тавриде полотна на редкость теплы и безмятежны. Художник с удовольствием писал сочные натюрморты, залитые солнцем дома, аквамариновую гладь воды. Лиловые гроздья сирени, кремовые стены, синие уличные тени — все это напоминает радостные коровинские холсты. В редком зимнем пейзаже («Март на Черниговщине», 1985) чувствуется влияние другого классика — Исаака Левитана. Именно его звонкий «Март» проступает сквозь мазки, положенные рукой Захарова, превращая картину последнего в своеобразный палимпсест.
Советский мастер всю жизнь хранил верность импрессионизму. Даже поздние вещи («Последний натюрморт», 1993) — а маэстро ушел из жизни в 1994-м — написаны ярко, широко, свободно. Симферопольский художественный музей, предоставивший часть экспонатов на московскую выставку, планирует осенью устроить собственную ретроспективу Захарова — вновь напомнить публике о незаслуженно забытом авторе. Ведь живописец, не заигрывавший со вкусами эпохи, сегодня выглядит на удивление современным.
[gallery-1]