Россия в кино стала Землей Обетованной

В Москве закончился уникальный кинофестиваль «Московская премьера» – фестиваль кино постсоветского пространства. Точнее, официально он называется фестивалем кино стран Содружества, но эти рамки давно расширились, кино приезжает из всех бывших советских республик. Это крайне любопытное зрелище не только для синефилов, но прежде всего для тех, кто претендует на то, чтобы разбираться в современной ситуации на одной шестой части суши – аналитиков, международников, страноведов-регионоведов и вообще для всех, кому интересно, как будет обратно интегрироваться наше разрушенное в пьяном угаре государство.

Постсоветское кино мы смотрим уже 30 лет и наблюдаем очень интересную динамику. Если раньше, еще каких-нибудь десять лет назад, преобладали мотивы обиды на Россию, враждебности, выпячивание «исторической памяти» (то есть слезодавильные истории о том, как проклятые русские мешали свободолюбивым народам жить и развиваться, как всех живьем съел кровавый Сталин, как хорошо, что теперь каждый сам за себя), то теперь совершенно другие интонации и другие настроения. Практически каждый второй герой любого фильма либо уже на заработках в России, либо собирается, либо перезванивается со своими родными, которые уехали сюда.

В России работают, создают параллельные семьи, собираются сюда переезжать. Герои армянской картины встречают в Ереване Новый год дважды – сначала смотрят новогоднее обращение президента Пашиняна, потом, через час – обращение Путина, а главный герой щелкает языком: «Вот это, я понимаю, президент, не то что…» В азербайджанском фильме мальчик выпрашивает у отца любимый йогурт – российский йогурт «Чудо» (продакт-плейсмент?), а когда мальчика отправляют в магазин, то оказывается, что полки бакинского магазина уставлены российской сгущенкой и российскими консервами. Герой узбекистанского блокбастера, потеряв работу в Ташкенте, едет в Ярославль, и по ходу действия выясняется, что оставайся он там, был бы жив, здоров и благополучен (по сюжету его, правда, черти надрали завербоваться в ИГИЛ*).

 

А камера оператора, снимающего современный Бишкек, фиксирует: вся реклама в городе на русском языке, вывески на учреждениях продублированы на русский, герои киргизских фильмов постоянно, беседуя на родном языке, переходят на русский – это норма жизни. Герой искрометной казахстанской комедии прерывает говорящих на титульном языке односельчан: мол, говори по-русски, чего язык ломать. Отношение к России варьирует от «спокойное место, где всегда можно переждать беду и не умереть с голоду» до «остров надежды, Земля Обетованная».

Это не означает, что совсем пропали русофобские или антисоветские картины – они еще снимаются, и периодически их берут на российские кинофорумы (больше всего такого добра по-прежнему генерирует Прибалтика), но их реально стало кратно меньше. В основном этим отличаются высокобюджетные псевдоисторические киноленты, снимаемые по госзаказу (под них проще всего получить финансирование), но из авторского кино мотивы неприязни к недавней общей Родине исчезли практически совсем. 

Конкурсный фильм фестиваля «Дорога в Эдем» режиссеров Бакыта Мукула и Дастана Жапар уулу, приехавший из Киргизии – настоящий антикапиталистический манифест. Главный герой – пожилой писатель, Герой Социалистического Труда, национальная гордость киргизов и их киргизское Всё – целиком ассоциируется с советской эпохой, когда дружба народов и человек человеку – друг, товарищ и брат. Кажется, что оператор с придыханием водит камерой по советским орденам на бархатных подушечках, старым черно-белым фотографиям съездов писателей и встреч с читателями. Этому доброму старому миру, память о котором вот-вот исчезнет, противостоит мир сегодняшний – мрачный мир капитала и выгоды, бандитов-коллекторов, рушащихся семейных отношений.

Первопричина трагедии, легшей в основу сюжета фильма-победителя фестиваля – грандиозной якутской драмы «Вертолет» (режиссер Михаил Лукачевский) – тоже людоедский мир капитализма: вместо того, чтобы спасать заболевшего ребенка санитарным авиарейсом, в отдаленный якутский поселок присылают коммерческий самолет, на котором умирающему младенцу места, конечно, не найдется. Такой же мир чистогана, помноженного на моментально возрожденные из небытия после ликвидации СССР социальные предрассудки и пороки – в объективе камеры таджикских кинематографистов.        

 

Глубоко символично, что фестиваль «Московская премьера» открывался последним фильмом не выдержавшего сражения с коронавирусом и безвременно покинувшего нас Ким Ки Дука «Растворяться» – такой выбор фильма-открытия только на первый взгляд выглядит неожиданным. В последнее время великий кореец, преследуемый и гонимый на родине, обвиненный в нелояльности и прочих смертных грехах, отправился искать счастья по миру и, казалось бы, нашел дело жизни: после долгих скитаний решил осуществить грандиозный проект – в каждой постсоветской стране спродюсировать по фильму, чтобы получился цикл, объединенный общим культурным пространством.

К сожалению, Казахстан в его путевом листе стал первой и последней точкой: Ким Ки Дук успел посодействовать только появлению «Растворяться» – фильма о казахстанской жизни на русском языке. Остальные замыслы мэтр унес с собой в могилу, но совершенно понятно, что, останься он в живых, серия из 15 картин подтверждала бы актуальность и востребованность языка межнационального общения, советского проекта как временно спрятанного под сукно, но крайне жизнеспособного феномена.