Ночь «длинных долгов» на Урале: организация кампании 1929 г. по взысканию недоимок с частных предпринимателей
Цель исследования — рассмотреть процесс организации кампании по взысканию недоимок с частных предпринимателей и чистке налогового аппарата. источниками являлись инструкции Центрального штаба рабочей бригады по шефству над народным комиссариатом финансов ссср и руководства свердловского областного финансового управления в адрес свердловского окружного финансового отдела (окрфо).рассматриваются проблемы адекватности налогообложения частного сектора хозяйства в практике окрфо, послужившие одной из причин проведения налоговой кампании.анализ документов позволяет сделать вывод о том, что методы и способы планируемой кампании свидетельствуют орадикализации политики полного и окончательного вытеснения частного сектора из экономики страны, ликвидации многоукладной экономики нэпа.наряду с чисто фискальными, преследовались и политические цели — продемонстрировать решительность властей и провести чистку аппарата финансовых органов, который был «засорен» мелкобуржуазными элементами. для обеспечения классовой чистоты мероприятия к нему активно привлекались «рабочие от станка», что создавало множество правовых и организационных проблем, формировало предпосылки для злоупотреблений.
Проведение изъятий в массовом порядке, ночью, стремительно и неожиданно, в максимально возможном объеме и с привлечением в качестве субъектов налогообложения помимо самого частника его родственников и знакомых — было сродни военизированной операции, напоминало акцию устрашения политических противников. некоторые положения методических материалов вступали в противоречие с правовыми нормами, что, учитывая политический характер данной кампании, не рассматривалось ее организаторами как недостаток.справедливое стремление государства взыскать недоимки в условиях диктатуры пролетариата, на излете нэпа, трансформировалось в силовую операцию, сопровождавшуюся захватом имущества побежденного класса в духе теории «первоначального социалистического накопления».
Ключевые слова: урал; налогообложение; нэп; частное предпринимательство; конфискация; право.
В годы нэпа, когда были легализованы частные — предпринимательство, инициатива и собственность, стали формироваться органы, которые должны были обеспечивать функционирование этих «старых» и/или «новых» форм хозяйственной деятельности. если в годы военного коммунизма они были отброшены как обломки старого мира и их «прах» необходимо было отряхнуть с ног пролетариата, то в годы нэпа потребовалось приложить усилия для их «воскрешения из праха».становление финансовокредитной системы происходило стремительно, поэтому власти советской россии были вынуждены опираться на опыт россии дореволюционной. Можно говорить об этих нововведениях как о ретроинновациях, которые воспроизводили рыночные институты (в более или менее близких к оригиналу формах), призванные реанимировать экономические отношения в сфере кредита, денежного обращения и налогообложения.
К таким институтам относились налоговые органы, в частности областные и окружные финансовые отделы, ответственные за сбор налоговых платежей. Фискальные органы и их представители находились в сложной и противоречивой ситуации, так как являлись примером симбиоза старого и нового, располагались на пересечении интересов рыночных и плановых начал. они разрывались между необходимостью соответствовать идеологическим установкам партийных органов (служить орудием диктатуры пролетариата) и экономической целесообразностью (пополнение доходной части бюджета при сохранении рыночных стимулов к производственной и посреднической деятельности частного сектора).Как следствие, работой налоговых органов были недовольны практически все, как налогоплательщики, так и органы власти, заинтересованные в пополнении соответствующих бюджетов.
Причину дефектов в работе видели не в противоречиях экономики переходного периода, а в людях, в засоренности фискальных органов «социально чуждыми» элементами и в бюрократизме новых советских чиновников. идеологическая детерминированность всех сторон жизни советского общества предопределяла необходимость создания стрессовых ситуаций. его целью являлись мобилизация масс, аккумулирование сил на приоритетных направлениях и форсирование процесса развития, по этой причине большинство мероприятий советской власти носило характер кампаний. Под кампанией понимается «проводимая временно, в течение определенного периода интенсификация деятельности, резкая ее активизация в связи с возникшими А. П. Килин. ночь «длинных долгов» на урале неотложными задачами, значительно изменившимися условиями, особенностями сезона (или исторического периода. — А. К.)» [райзберг, лозовский, стародубцева]. в 1929 г. была проведена одна из них, вошедшая в историю как «астраханское дело» [см.: гринвальд; Килин, 2016б] и широко освещавшаяся в центральной и региональной прессе, в том числе и в газете уральского обкома вКП(б) «уральский рабочий».на страницах этого регионального издания регулярно публиковались материалы о вскрытых нарушениях в финансовых организациях уральской области, описывались мероприятия по «ликвидации прорывов» и «изживанию недостатков» в более широком контексте борьбы с «правым уклоном».ситуация в златоустовском окружном финансовом управлении описывалась следующим образом: закончено следствие по делу о злоупотреблениях и правоуклонистких делах в окрфо (окружной финансовый отдел. — А. К.). в руках финотдельцев карточка обследования являлась просто анкетой, где доподлинно записывали «со слов» торговцев ответы навсе основные вопросы. так «со слов» иопределялись обороты.
Финработники не раз заявляли: «Частнику и так жить трудно». налоговые инспектора Козловский, забавнев, Петров способствовали разложению аппарата. работники налоговых участков оказывались под влиянием частников, шла пьянка, половая распущенность. недобор промыслового и подоходного налогов за [19]28–29 г. определен в 113 тыс. руб. наряду с этим были случаи, чрезмерного обложения сезонников, мелких кустарей, чистильщиков сапог и т. д. [Классовый враг на службе окрфо].одно из самых тяжких обвинений в адрес финансовых организаций заключалось в том, что финработники сращиваются с частным сектором, идут ему на уступки, занижают сумму доходов и, соответственно, минимизируют объем налогообложения, что приводит к сокращению доходной части бюджета.в ходе проверок, как правило, выявлялись факты недообложения частных предпринимателей. отметим, что методы начисления налогов были несовершенны и все необходимые процедуры не выполнялись в полном объеме. значительные суммы задолженностей частника получались из сопоставления реально собранных налогов и тех, которые было необходимо собрать. однако потенциально возможные размеры налоговых доходов никак не обосновывались, точнее, для их определения использовались те же методы аналогии, средние показатели и т. п., что и при их взимании. единственное отличие заключалось в том, что проверяющие наркомфина при собственных расчетах применяли максимальные коэффициенты [Килин, 2016б, с. 84].реальные доходы частных предпринимателей были неизвестны как в силу сокрытия реальных оборотов частниками, так и изза несовершенств работы налоговиков, к которым относили: дефицит кадров; недостаточную квалификацию; низкий уровень заработной платы; большую нагрузку; противоречивость установок руководства; осознание того факта, что их деятельность носит временный и преходящий характер, поскольку криминализация частного предпринимательства сужала их фронт работ, а на первые роли выдвигала сотрудников правоохранительных органов [Килин, 2016б].
«Краткий анализ основного обложения подоходным налогом по свердловскому округу за 1928–1929 г.» содержит сведения о том, что одни и те же виды деятельности предприятий одного разряда, находящихся в сходных условиях, при неизменной рыночной конъюнктуре облагались налогами по различным ставкам [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 227, л. 3].в материалах окрфо находим акт проверки владельцев торговых (выше III разряда) и промышленных предприятий г. свердловска, освобожденных в 1927/28 г. от подоходного налога по необлагаемому минимуму. в большинстве случаев сотрудник свердловского окрфо Коцюба отмечает необоснованность освобождения от налога или использование заниженной ставки налогообложения, однако, в некоторых случаях освобождение от налога признано правомерным [там же, л. 21–22].в материалах финансовых организаций имеется масса сведений, относящихся ксистеме взимания налогов, втом числе протоколы отчетных мероприятий; аналитические документы с описанием недостатков в работе органов фиска; материалы о дополнительном обложении налогоплательщиков или об отмене незаконно предоставленных льгот. однако деятельность финансовых органов, по мнению властей, была недостаточно эффективна, поэтому требовались чрезвычайные и экстренные меры, с привлечением независимых, беспристрастных и более радикально настроенных кадров со стороны. в государственном архиве свердловской области (гасо) в фонде свердловского окружного финансового отдела содержатся сведения об организации кампании по взысканию с частного сектора недоимок по налогам.
Это мероприятие не было уникальным, напротив — по стране в конце 1920х гг. прокатилась волна подобных реквизиций, сопровождавшаяся серьезными злоупотреблениями [твердюкова, с. 44–46].в директивном письме заведующему свердловским окрфо от 20 января 1929 г. содержалась информация о целях и плане проведения кампании, в нем, в частности, говорилось: «вся работа бригад по взысканию будет начата внезапно водно определенное число, по всей области ибудет производиться ночью» [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 3].в инструкции, предназначенной для рабочих инспекторов, подробно описывался план и технология проведения кампании, идеологическим обоснованием которой являлись задачи индустриализации: усиление темпов индустриализации нашей страны иосуществление пятилетнего плана развития народного хозяйства в четыре года будет осуществлено при дальнейшем и решительном наступлении пролетариата по выкорчевыванию остатка корней капитализма, как в городе, так и в деревне. выполнение контрольных цифр по бюджету требует от работы наших финорганов четкой работы по мобилизации средств на социалистическое строительство, особенно в части максимального взыскания налоговых поступлений с частнокапиталистических элементов [там же, л. 5]. с целью легитимизировать проводимые мероприятия, подчеркнуть их демократизм и социальную направленность, строго в соответствии с советскими ритуальными практиками инициаторами массовых кампаний должны были выступать трудящиеся, несмотря на то, что идея разрабатывалась представителями партийной или хозяйственной номенклатуры. рассматриваемая нами кампания не являлась исключением.Чистка финорганов обнаружила прямые извращения классовой линии в налоговой политике в части сложения недоимок по безнадежности, рассрочке платежей и явного недообложения частнокапиталистического сектора.
Поэтому рабочие бригады Электрозавода, заводов «динамо», «аМо» [автомобильное московское общество], «серп и Молот» и другие, в порядке собственной инициативы, под руководством нК рКи, Московской областной рКи и прокуратуры приступили к взысканию по г. Москве сложенных и вынесенных за баланс недоимок, и в своей работе получили положительные результаты. <…> учитывая, что в работе финорганов по ссср задолженность по налогам частного сектора составляет около 150 000 000 руб., целесообразно опыт рабочих бригад пролетариев в Москве перенести на весь союз сср.
Поэтому Центральный Штаб рабочей бригады по шефству над наркомфином под руководством рКи и прокуратуры поставил своей задачей немедленное проведение аналогичной кампании и в кратчайший срок по всему ссср и постановил обратиться крабочим ссср спредложением последовать примеру пролетариев г. Москвы, а для передачи опыта г. Москвы во все крупные города ссср командировать своих представителей — рабочих, участвовавших непосредственно в проведении указанных мероприятий [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 5].задачи кампании, по мнению ее организаторов, должны были сводиться к следующим двум пунктам:
1. Принудительному взысканию текущей недоимки со злостных неплательщиков, с одной стороны, и неправильно сложенной и списанной недоимки, с другой стороны, и выявления факта недообложения частника, с одновременным изъятием от него имущества и ценностей, и обращение их на покрытие числящейся за ними недоимки по налогам и другим обязательствам перед государством.
2. К оценке классовой линии в работе финансовоналогового аппарата финорганов на основе критического анализа и тщательного изучения полученного материала, в результате проведения операции о причине накопления недоимок, а также методов борьбы с частником в интересах фиска [там же].декларируемые цели свидетельствуют о насущной потребности погасить дефицит финансовых ресурсов, необходимых для реализации планов форсированной индустриализации, что влекло за собой активизацию «первоначального социалистического накопления» и новые волны экспроприаций. Помимо некооперированной деревни, источником внутреннего накопления были кустарноремесленное производство и частная торговля, частнопредпринимательский уклад в целом. острота ситуации подчеркивалась тем обстоятельством, что для очередной экспроприации активно привлекали рабочих с производства.
Представители финансовокредитного сектора экономики, строившие свою работу на основах экономического расчета, прагматизма и хозяйственной целесообразности, рассматривались центральной властью как ненадежные попутчики. их сближение с частником в рамках «замкнутого круга частного сектора хозяйства» рассматривалась как экономическая и идеологическая диверсия [Килин, 2016а].в инструкции говорилось:…политическое(выделено нами. — А. К.) мероприятие проводится под руководством местных органов КК [Контрольной комиссии] рКи путем организации и вовлечения в эту работу рабочих с производства. для непосредственного руководства и ведения оперативной работы на крупных предприятиях, преимущественно, шефствующих над финорганом по инициативе самих же рабочих организаций создается «Центральный штаб рабочей бригады» из представителей рабочих, составляющих большинство, КК рКи, огПу, Финоргана и прокуратуры. Штаб должен был возглавляться начальником из числа рабочих. <…> Центральный штаб бригады работает при прокуратуре и в тесном контакте с ней. Проведение и юридическое оформление операций производится по мандату иордеру прокуратуры. для руководства работой при финансовых районах или участках создаются оперативные тройки. в тройке председательствует рабочий, а в качестве членов входят представители прокуратуры (следователь) и член комиссии по чистке финансового аппарата [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 5–6].вполне очевидно стремление организаторов кампании продемонстрировать верховенство классового принципа над профессиональным, их апелляция кпредставителям той социальной группы, которая провозглашалась опорой существующего строя и являлась примером реализации на практике идеи «диктатуры пролетариата».несмотря на то, что в качестве исходного тезиса звучала идея онеэффективности работы финансовых органов, сросшихся с частником, информационной базой для работы троек должны были стать сведения, предоставляемые этими самыми финансовыми органами. в целях соблюдения конспирации Центральный штаб по договоренности с исполкомом получает от финоргана поименный список налогоплательщиков и недоимщиков по каждому финансовому району или участку. списки получает исполком, не объясняя, для каких целей передает их Центральному штабу. в списках должны содержаться следующие сведения: фамилия, имя, отчество, адрес, сумма обложения и числящейся сложенной или вынесенной за баланс недоимки, по всем видам налога. Поименные списки должны составляться с подразделением налогоплательщиков и недоимщиков, примерно, по следующим категориям: частные акционерные общества, единоличные и лжекооперативные артели и другие. <…> Минимум недоимок, по которым производятся операции для изъятия, в зависимости от местных условий, можно установить, примерно, от 100–500 руб., с тем, чтобы мероприятие не коснулось широких кругов мелких недоимщиков, по большей части состоящих из кустарей.
Кустари, в отношении которых есть сведения или подозрения, что они под видом кустарного промысла занимаются кустарной торговлей и дают работу на сторону, подлежат также обыску и изъятию их имущества в общем порядке. Причем, в отношении А. П. Килин. ночь «длинных долгов» на урале и прочих недоимщиков независимо от суммы недоимки, при наличии имеющихся сведений о неправильном взыскании или недообложении со стороны финорганов, рабочие бригады должны применять настоящую инструкцию в общем порядке [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 7].в данном случае очевидно стремление отсечь те категории должников, которые имели незначительные суммы долгов, чтобы затраты на проведение кампании как минимум окупились. отметим, что в ситуациях, которые позволяли рабочим бригадам выявить нарушения вработе финансовых органов, сумма задолженности никакой роли не играла. если рассматривать эту кампанию как политическую, то «отсечение» мелких кустарей и ремесленников как трудового элемента было обосновано с классовых позиций.в обращении к члену рабочей бригады говорилось: товарищ!
Перед тобой две основные задачи: 1) по каждой недоимке ознакомиться со всем материалом финотдела, заполнить на каждого недоимщика анкету и проверить правильность действия финработников по взысканию недоимки и по ее сложению, если она была сложена; 2) взыскать недоимку, т. е. отправиться к недоимщику на квартиру и на его предприятие, если оно у него есть, выяснить все имеющиеся у недоимщика имущество и арестовать это имущество (т. е. описать его), чтобы путем дальнейшей его продажи покрыть недоимку [там же, л. 14].отметим, что эти рекомендации фактически предполагали выполнение рядовым рабочим роли следователя. Перечень того, что должен был сделать член рабочей бригады непосредственно на предприятии или в доме у должника столь внушителен, что сопоставим с объемом выездной налоговой проверки. План работ требовал значительного количества времени и сил, а также соответствующей подготовки, которой порой недоставало даже налоговым инспекторам. Производя взыскание недоимки, ты должен, прежде всего, отправиться в предприятие недоимщика, если оно есть, и в присутствии недоимщика и двух посторонних лиц описать все его имущество и опечатать предприятие.
При опечатывании должен присутствовать представитель милиции. затем отправляйтесь на квартиру недоимщика и через коммунистическую фракцию домоуправления, управдома, соседей недоимщика, по месту его работы (если он работает)— выясни: чем занимается недоимщик; на какие средства он живет; сколько плотит за квартиру; имеет ли домработницу, сколько ей плотит; широко ли он живет и на каковую, примерно, сумму в месяц; не состоит ли членом артели, и какой именно; если он состоит членом артели — посети ее и выясни, не является ли она фиктивной и какова в ней роль недоимщика (обрати внимание на то, нет ли средств недоимщика в артели); на каких условиях недоимщик снимает квартиру (не является ли он или его родственники домовладельцами, не принадлежит ли им дом на правах застройки, не состоит ли недоимщик членом жилищного кооператива и не имеет ли он в нем пая); не является ли недоимщик лицом какоголибо нэпмана; много ли народа его посещают; не ведет ли он, под видом кустарного промысла, какую либо торговлю и т. п. одним словом нужно выяснить всё, что можно относительно занятия недоимщика и его имущественного положения [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 14].отметим, что столь глубокое погружение в материал было необходимо лишь в случае сбора достоверной информации; если принять гипотезу о том, что кампания носила пропагандистский и политический характер, то «революционное чутье» могло с лихвой покрыть как отсутствие практического опыта проверяющего, так и дефицит необходимых сведений.разумеется, самым напряженным и конфликтным этапом проведения операции являлся обыск, изъятие имущества и, в особых случаях, арест должника. Эти положения инструкции наиболее наглядно демонстрируют репрессивный характер проводимой кампании. так, например, «все обыски для большей эффективности как материальной, так и конспиративной, должны проводиться только ночью» [там же, л. 8].
При этом по общему правилу, в соответствии со ст. 177 уголовнопроцессуального кодекса (уПК) рсФср 1923 г., «обыски и выемки, кроме случаев, не терпящих отлагательств, производятся днем» [об утверждении уголовноПроцессуального Кодекса рсФср].в инструкции отмечены пределы допустимого воздействия в отношении должника: «во время операции на квартирах у недоимщиков рабочие должны вести себя вежливо, не применять грубости и насилия, даже в тех случаях, когда по обстоятельствам дела необходимым окажется личный арест. в этих случаях нужно приглашать милицию для оказания содействия» [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 8]. в документе декларируется запрет на изъятие предметов повседневного обихода и замена дорогостоящих предметов быта более дешевыми: не следует при обысках отбирать старое платье и вещи первой необходимости, например, посуду, бывшую в употреблении, белье старое, стол, стулья и т. д. если при операции у недоимщика окажется дорогая посуда, серебро, хрусталь, фарфор, мельхиор или мебель, кровать красного или черного дерева, обитые кожей кресла и стулья, ковры, диваны и прочее, все это изымается и впоследствии возмещается более простыми, дешевыми аналогичными вещами [там же].ограничения на конфискацию имущества накладывались исходя из аналогичных норм уголовного и гражданского права. в ст. 14 закона «о реквизиции и конфискации»1 говорилось: «Конфискации не подлежат, во всяком случае (как в административном, так и в судебном порядке), предметы, поименованные в ст. 40 уголовного Кодекса (уК)» [о реквизиции и конфискации имущества].текст этой статьи гласил: Конфискации не подлежат необходимые для осужденного и его семьи предметы домашнего обихода и служащие средством существования орудия мелкого кустарного, ремесленного или сельскохозяйственного производств. оставляемые в распоряжении осужденного и членов его семьи предметы питания и денежные суммы не могут по своей оценке, в общей сложности, быть ниже среднего трехмесячного заработка рабочего данной местности на каждого члена семьи. инвентарь, необходимый для профессиональной работы осужденного, может быть конфискован лишь в случаях, когда суд постановит о лишении осужденного права заниматься соответствующей профессией [об утверждении уголовноПроцессуального Кодекса рсФср].в перечень документов, которые рекомендовалось изымать в процессе обыска, входили материалы, относящиеся не только к экономической, но и к контрреволюционной и подрывной деятельности гражданина. если при обыске будут обнаружены подозрительные документы, как, например: чертежи и планы государственных сооружений, контрреволюционного и вредительского характера, заграничная переписка или документы разного рода: права на застройку, счетные книги, исчисляющие действительные доходы частника, но от финорганов скрытые и прочее, то таковые подлежат изъятию. на основе этих документов будет вестись следствие и ряд других необходимых выводов в отношении их, где они были обнаружены [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 8]. Предусматривалось, что «отобранное при обыске огнестрельное оружие предается в огПу для следствия и привлечения хранивших его без разрешения к ответственности [там же, л. 11].упоминание о контрреволюционной деятельности служит еще одним свидетельством того, что кампания носила политический характер.
Этот фрагмент документа был призван обострить классовую бдительность членов рабочих бригад, продемонстрировать, с кем они имеют дело. Это положение не оставляет сомнений втом, что влице частного предпринимателя организаторы акции видели врага.необходимо отметить, что обыску помещений и конфискации имущества могли быть подвергнуты не только те граждане, которые входили в заранее составленный список должников, но фактически любой гражданин, в отношении которого возникли подозрения в его связях с частным предпринимателем. если по ходу операции окажется необходимым произвести обыск у третьих лиц (родственники, совладельцы, лица, скрывающие имущество должника и т. д.), то таковой производится немедленно, для чего необходимо заполнять имеющиеся у производящих обыск заполненные бланки ордера [там же, л. 8].об этом же говорится и в Памятке члену рабочей бригады: Постарайся узнать, нет ли имущества недоимщика у когонибудь из его знакомых, родственников, соседей. если оно у них обнаружится, принимай такие же меры, как указано выше, причем в акте описи или в отдельном акте укажи, кто подтверждает, что это имущество принадлежит недоимщику [там же, л. 15].Эти положения свидетельствуют остремлении организаторов кампании настроить проверяющих на более полный охват как объектов налогообложения, так и круга должников, на максимальное выявление и изъятие ресурсов. При этом гражданский процессуальный кодекс (гПК) содержал норму, в соответствии с которой, «если во время наложения ареста третьи лица предъявляют на арестуемое имущество свои права, исключающие возможность обращения на них взыскания задолги должника, то об этом делается вописи отметка» [о введении в действие гражданского Процессуального Кодекса рсФср, ст. 277].в ходе кампании по взысканию недоимок процедура конфискации имущества должника могла затронуть интересы третьих лиц. в исследованных нами документах их рассматривают как потенциальных правонарушителей, на имущество которых можно направить взыскание.
При этом в законодательстве при погашении задолженности приоритет отдавался не фискальным органам, а получателям заработной платы и алиментов, а в случае если имущество находилось под залогом, то кредитору. в ст. 18 гПК говорилось: в отношении претензий, подлежащих удовлетворению на счет конфискованного имущества, государство отвечает лишь в пределах актива, причем в первую очередь удовлетворяются претензии получателей заработной платы и алиментов, а равно органов социального страхования; во вторую — по недоимкам по государственным и местным налогам и сборам, а равно и неналоговым доходам… [о реквизиции и конфискации имущества].в ходе кампании арест накладывался не только на имущество, но и на текущие счета должника в кредитнофинансовых учреждениях. в документах рекомендуется особое внимание уделять наиболее ликвидным активам: драгоценным металлам и камням, ценным бумагам (векселя, залоговые ломбардные квитанции, аккредитивы и т. п.). в соответствии с инструкцией «все денежные документы, ценности и меховые вещи заносятся в протокол обыска» [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 8].в рамках рассматриваемой нами кампании ценным бумагам уделяли особое внимание: «старайтесь обнаружить облигации займов, документы о сдаче облигаций на хранение и в залог, сберегательные книжки, так как частник в последнее время охотно помещает свои средства в займы и в сберкассы» [там же, л. 14–15]. данное положение свидетельствует о том, что за относительно непродолжительный период времени финансовокредитные институты стали рассматриваться частным сектором как относительно надежные, способные обеспечить сохранность их личных сбережений.далее в инструкции говорилось: «описанные действующие производственные предприятия, в целях избегания простоев, немедленно передаются местному отделу народного хозяйства для передачи соответствующей организации» [там же, л. 9]. таким образом, предполагалось, что конфискации могли подвергаться не только денежные средства и личное имущество должника, но и его производственные предприятия.требования кдокументированию всех производимых операций (раздел VII инструкции) были связаны как со стремлением придать легитимность кампании, так и для обеспечения мер контроля над процессом изъятия материальных ценностей.
Помимо списка недоимщиков, на каждого должника предлагалось завести дело, которое включало в себя: анкету, протокол обыска, акт описи имущества, использованный ордер на обыск и иные сопроводительные документы, в том числе расписки о приеме ценностей и изъятого имущества.структура описи имущества должна была ориентироваться на сложившуюся практику, регламентированную ст. 276 гПК [о введении в действие гражданского Процессуального Кодекса рсФср].раздел VIII инструкции регламентировал разбор жалоб и следствие по ним. обращает на себя внимание, что изъятие имущества производилось «тройкой» в административном порядке, а апелляция гражданина должна была рассматриваться как в административном («тройкой» или штабом с санкции прокуратуры), так и в судебном порядке. Право на обжалование принятого решения было предусмотрено в ст. 20 и 21 сводного закона рсФср «о реквизиции и конфискации» [о реквизиции и конфискации имущества].в инструкции значительное внимание уделяется информационноаналитической составляющей: По окончании взыскания тройки или Штаб должны тщательно проверять каждое дело со следующих точек зрения: а) наличие упущений или злоупотреблений со стороны работников финаппарата; б) наличие злоупотреблений со стороны налогоплательщиков; в) изучение нелегальных форм работы частного капитала. При разрешении каждого конкретного дела, [решается] вопрос о возбуждении уголовного преследования, мелкие дела о преступлениях налогоплательщиков [рекомендуется] передавать для следствия органам юстиции или уголовного розыска. дела о злоупотреблениях налогоплательщиков более серьезные или имеющие политическое значение, а также дела о злоупотреблениях в финансовом аппарате должны быть расследованы силами рабочих, специально для этой цели выделяемыми штабом, причем желательно представление им прокуратурой, на время расследования, прав следственных органов [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 10].в материалах неоднократно подчеркивается роль анкеты, которая должна была заполняться представителями финотдела и «тройки», и включать в себя всю историю задолженности [там же, л. 14]. По нашему мнению, документирование всех процедур было невозможно без специальной подготовки и профессиональных навыков. исходя из этого, можно предположить, что основной объем административной работы брали на себя представители финансовых, правоохранительных или надзорных органов, т. е. специалисты. По факту это должно было существенно ограничивать роль рабочих в данной кампании. если основная нагрузка по документированию ложилась на рабочих с производства, то качество таких материалов, втом числе степень достоверности сведений, не могла быть высокой.в разделе IX инструкции рассматривается процедура оценки и реализации конфискованного имущества и ценностей. обращает на себя внимание, что после изъятия и предварительной оценки предусматривалась «действительная оценка» в более спокойной обстановке и с привлечением специалистов. «оценку производят компетентные комиссии, назначенные исполкомом <…> в состав оценочных комиссий обязательно вводятся представители рабочих и члены Центрального штаба» [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 10]. После «действительной оценки» должна была определяться сумма, которая направлялась на погашение задолженности.объективность оценки комиссией изъятого имущества стоит поставить под сомнение по следующим причинам. вопервых, с точки зрения фиска было нерационально завышать стоимость оценки, так как денежные средства от реализации имущества шли на погашение налоговой задолженности. установка на максимальное изъятие средств у частного сектора и его ликвидацию предполагала дальнейшее наращивание налоговой нагрузки.
Преследуя цель занизить стоимость оценки, при заполнении формы, включающей опись изъятого имущества, рекомендовалось уходить от конкретизации его характеристик. в инструкции рекомендовалось придерживаться предложенной классификации «не вдаваясь, однако, в точное определение вещей в целях избежания ошибок. так, например, если на золоте или серебре нет установленных проб, то следует писать в протоколе обыска, акте описи “желтый металл”, “белый металл”, вместо бриллианта — “кольцо с белым камнем”…» [там же, л. 12].вовторых, в соответствии с инструкцией, часть конфискованного имущества направлялась на реализацию через торговокооперативную сеть в приоритетном порядке среди рабочих. стоимость реализации напрямую зависела от оценки, поэтому рабочие имели прямую заинтересованность как в максимальном объеме конфискаций, так и в занижении оценочной стоимости имущества должника.условия товарного дефицита делали процесс изъятия имущества у зажиточной части населения весьма привлекательным мероприятием для граждан. При этом мы можем говорить о конфликте интересов в том случае, если бенефициарами при распродаже конфиската оказывались члены «троек» или члены их семей [там же, л. 10–11]. Примеры самообеспечения сотрудников налоговых органов за счет конфискованного имущества находим в материалах судебноследственных дел [гасо, ф. р148, оп. 1, д. 447, 447 «а»].отметим, что в результате кампании можно было оказаться обладателем не только бытовой утвари и одежды, но и более дорогостоящего имущества, например, квартиры или частного дома. Предусматривалась конфискация жилых помещений должников: «Жилища распределять исключительно среди наиболее нуждающихся в нем рабочих, для чего заранее следует договориться в соответствующей Жилищной организации, которой этот фонд должен быть взят на особый учет» [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 11]. в рамках кампании было рекомендовано составить список недоимщиков, которые были лишены избирательных прав, для передачи местным исполкомам и выселения «лишенцев» из муниципальных домов [там же, л. 12]. Полноправные граждане в этом случае могли занять освобожденную «лишенцами» жилую площадь.е. д. твердюкова отмечает, что в начале 1930х гг. «…практика проведения массовых рейдов с широким привлечением общественности постепенно сошла на нет. на места была спущена директива без судебного решения выселения не производить, а также частично возвратить дома прежним хозяевам, хотя во многих из них уже оказались расселены рабочие» [твердюкова, с. 46].в материалах по организации кампании особо отмечалось, что пункты, посвященные реализации имущества среди рабочих, совершенно секретные, «объявлению до результатов кампании не подлежат, и могут быть проведены в жизнь указанные мероприятия лишь по особому постановлению партийного комитета» [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 11].в инструкции ничего не говорится о процедуре возврата гражданину той части имущества (или вырученных от его реализации сумм), которая оставалась после погашения задолженности или о механизме зачета излишне изъятых средств, например, в счет погашения будущих налогов. очевидно, что сама возможность существования частного предпринимательства в отдаленной перспективе не рассматривалась [Килин, 2016а]. в заключении отмечалось, что «вся работа рабочих бригад от начала до окончания ее должна быть проведена в строго секретном порядке и оглашению ни в коем случае не подлежит, как самой Бригадой, так и организациями, имеющими к данному делу отношение. работа Бригады должна быть проведена в ударном порядке, в зависимости от ее объема в минимально короткий срок — за дветри ночи, для чего к делу должно быть привлечено возможно большее число рабочих» [гасо, ф. р72, оп. 1, д. 246, л. 12].возникают обоснованные сомнения ввозм?