Значение Ошаканской битвы – это синтез идеологических, моральных и военных приобретений, почти полностью деморализовавших персидскую армию, чем было обусловлено паническое бегство из Еревана сардара Гусейн Кули-хана и отступление престолонаследника Аббаса-Мирзы. Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства. Участник сражения, декабрист Евдоким Лачинов, доблесть которого была отмечена самим Красовским, писал, что Ошаканская битва совершенно убила дух персидской армии, стала главнейшей причиной блистательных успехов впоследствии. Военный историк и летописец Василий Потто в свою очередь пишет: «Эриванский сардарь тайно бежал из крепости и укрылся на турецкой границе». С неприязнью встретил Паскевич самого Красовского, его героический отряд и осадную артиллерию. По мнению Паскевича, было необходимо сдать Эчмиадзин персам, «чем рисковать судьбой войны для его спасения», тогда как Красовский считал, что монастырь было необходимо спасти, во что бы то ни стало. Отряд Красовского же – от солдата до чиновников, включая архиепископа Нерсеса, – полностью были на его стороне. Архиепископ Нерсес встретил прибывшего в Эчмиадзин Паскевича со всеми почестями, однако обошелся с ним сухо, считая его одним из главных виновников Ошаканской битвы. В частности, он мог по территории Эриванского ханства двинуться по следам престолонаследника Аббаса-Мирзы и нанести ему поражение совокупными силами главной армии и отряда Красовского. Далее, идти прямо на Тавриз, где согласно данным разведки, тогда находился шах. Или же, воспользоваться отсутствием престолонаследника на востоке и действовать уже в направлении отторгаемого в ходе войны Баку или Хоя. Как отмечает Казинян, в последних двух случаях Аббас-Мирза был бы вынужден поспешно оставить Эриванское ханство, чтобы воротиться для защиты своих земель. «Но движение на Тавриз - прекрасно укрепленный и снабженный сильной артиллерией город – требовало подготовки (притом у Паскевича было только на двадцать дней продовольствия, с которым нельзя было углубляться внутрь вражеской страны, имея позади себя значительные силы неприятеля)», - пишет он. Граф Аксельроде в своем сообщении Паскевичу передал, что «действия к Тавризу», согласно Его величеству, могут быть возможны только после овладения Эриванью. В создавшейся обстановке Паскевич принял решение преследовать либо самого Аббаса-Мирзу, который находился «где-то на берегах Аракса» между Сардарапатом и Каракалой, либо – родственников ереванского хана. Ко всему прочему, взятие Сардараптской крепости восполнило бы нехватку продовольствия. «9 сентября русские войска выступили от Эчмиадзина двумя колоннами; главной командовал лично Паскевич (она перешла к Шагрияру и стала против крепости Сардарапат), второй - начальник корпусного штаба граф Павел Сухтелен, незадолго перед тем прибывший из Петербурга. Вторая колонна перешла приграничный Аракc и направилась к Кохбским соляным каменоломням (кстати, в этот период в среде армянского населения Османской империи уже распространились слухи о скором взятии русскими Еревана, и многие семьи стали подтягиваться к границе; в частности, сохранились описания того, как вторая колонна Сухтелена приняла армянских беженцев желавших переселиться в русские пределы)», - пишет Казинян. Вторая колонна, очертив один разведывательный круг, 12 сентября присоединилась к дислоцированным под Сардарапатом основным силам. Благодаря быстроте действий и строгому соблюдению тайны, стоявший совсем неподалеку Аббас-Мирза узнал о движении Сухтелена слишком поздно, что помешало ему овладеть запасами. В тот же день стало известно, что Ивану Паскевичу пожалованы орденские знаки Св. Владимира 1-й степени, что было отпраздновано пиршеством, в самом разгаре которого стало известно, что Аббас-Мирза вместе со своим войском покинул Араратскую долину и отступил в сторону Маку. «Двухтысячный гарнизон Сардарапатской крепости находился тогда под командой совершенно неопытного в военных делах юноши - внука Гасан-хана, что весьма обнадеживало Паскевича. Но к утру (на подходах к крепости) стало известно о том, что ночью к фортификации удачно пробрался Гасан-хан с дополнительными силами и взял личное начальство над гарнизоном. Брат ереванского хана рассказывал солдатам о своем умении отстаивать крепости (вспомнил и о ереванских событиях 1808 г., когда ему действительно удалось отбить у русских Ереван), говорил о неизбежности повторения этого сценария и взял клятву с солдат умереть на стенах крепости», - пишет Казинян. Энергичный вождь немало значил в деле защиты крепости, и Паскевич решил действовать с должной настойчивостью, но осторожно. Располагая теперь осадной артиллерией, прибытие которой ожидалось с часу на час, он хотел избежать штурма и покорить Сардарапат правильной осадой. Естественно, начальником осадного корпуса был назначен генерал-лейтенант Красовский. Продолжение следует. Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) c периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.
