Два фундаментальных фактора, определяющие на данном этапе развитие событий в Закавказье, заставляют по-новому взглянуть на перспективы урегулирования застарелого нагорно-карабахского противостояния. Речь идет о существенном падении цен на нефть и выходе Ирана из международной изоляции. Как известно, удешевление нефти оказало крайне негативное влияние на состояние дел в Азербайджане. Национальная валюта страны — манат, была девальвирована, стали быстро расти цены, в том числе и на товары первой необходимости, увеличилась безработица, ухудшилась социально-экономическая обстановка в целом, что сразу же привело к ряду массовых протестных выступлений. Положение удалось стабилизировать при помощи жестких действий полицейского спецназа и внутренних войск. Сегодня правительство страны проводит секвестр бюджета и ищет возможности для выправления положения за счет внешних заимствований. Известный британский специалист по вопросам Кавказа Томас де Ваал не исключает, что «если ситуация для азербайджанского режима станет совсем отчаянной, он может разыграть карабахскую карту». При этом де Ваал довольно провокационно констатирует — «возможно, это единственная тема (тема Карабаха — EADaily), которая способна сплотить всех азербайджанцев вокруг власти, — и начать военную операцию по возвращению утраченных территорий. Армения будет вынуждена ответить, и на Кавказе разразится полномасштабная война». Не исключено, что именно такой сценарий был бы вполне по душе для британского эксперта, однако на деле пока происходит нечто противоположное. Регулярные сообщения оборонных ведомств Армении и провозглашенной Нагорно-Карабахской республики (НКР) свидетельствуют, что еще недавно крайне напряженная обстановка на линии государственной границы двух стран и в Нагорном Карабахе несколько улучшилась. Конечно, спорадические обстрелы и попытки проникновения диверсионных групп, по-прежнему, имеют место, однако их интенсивность снизилась. И дело не только в том, что сильно уменьшившийся поток нефтедолларов вынуждает Баку пересматривать объемы финансирования армии и исключает сохранение на прежнем уровне объемов закупок современных вооружений за рубежом. (В течение последних шести лет Азербайджан потратил на это не менее $ 6 млрд, и очевидно, что повторить этот «рекорд» ему еще долго не удастся). Еще более негативным обстоятельством выглядит для Баку снятие с Ирана международных санкций и возвращение Тегерана на мировую финансово-эконмическую орбиту. Этот процесс неизбежно будет сопровождаться развитием и расширением ирано-армянских торгово-экономических взаимосвязей. Об этом свидетельствует и телефонный разговор, состоявшийся 24 января между президентами ИРИ Хасаном Роухани и Сержем Саргсяном. Согласно официальному сообщению, стороны обсудили двустороннюю повестку сотрудничества и, в частности, углубление многовекторного взаимодействия. Потенциально Армения может стать транзитным участком для экспорта иранского газа и иных товаров к черноморским портам Грузии. Кроме того, именно сейчас начинают проявляться позитивные результаты решения Еревана о вступлении в Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Тегеран хочет наладить тесные взаимоотношения с этим интеграционным объединением, говорится о возможности создания в перспективе Зоны свободной торговли между ИРИ и ЕАЭС. Между тем, единственная страна Евразийского союза, с которой непосредственно граничит Иран — это Армения, что еще более повышает роль Еревана во всех процессах, призванных смягчить негативное влияние мирового кризиса на страны региона. С учетом того обстоятельства, что сегодня уже и в Грузии задумываются о развитии взаимодействия с ЕАЭС и Россией, можно констатировать, что азербайджано-турецкая политика экономической изоляции Армении не только стала полным анахронизмом (что было ясно уже достаточно давно), но и может начать негативно сказываться на самих её инициаторах. Безусловно, кризис отражается и на Армении: зримо сократились доходы от торговли главными экспортными продуктами страны — медью и молибденом, более чем на треть упали объемы частных трансфертов из-за рубежа, и в первую очередь — из России. Однако, если трансферты сократились на треть, то цены на нефть — вчетверо. В Ереване при этом рассчитывают, что Москва выделит обещанные кредиты на перевооружение армянской армии и продление срока действия Армянской АЭС. То есть сегодня положение Армении выглядит предпочтительней, нежели положение Азербайджана. Кстати, о вероятности именно такого развития событий говорится в стратегическом прогнозе армянского оборонного ведомства, который был сделан более шести лет назад, хотя тогда ничего не указывало на возможность подобных перемен. В Баку, конечно же, не могут не видеть всех этих очевидных вещей. Возобновление войны в Карабахе и превращение её в масштабный региональный конфликт, что и раньше представлялось авантюрой, сегодня и в обозримой перспективе становится, полагаем, просто невозможным. Мотивировка, гласящая, что война могла бы «сплотить азербайджанцев вокруг действующего режима и стать для него спасением», повторимся, выглядит, скорее, провокационной. Сказанное означает, что о кардинальном изменении сложившегося в Карабахе статус-кво следует пока забыть. В то же время происходящее может активизировать процесс урегулирования, поскольку альтернативой войны является мир, который становится крайне необходим уже не только народам региона, но и правящим здесь режимам, для которых дальнейшее пребывание у власти видится возможным только в мирных условиях. В этом контексте представляется, что миротворческий процесс в рамках Минской группы ОБСЕ по Карабаху может постепенно активизироваться и обогатиться важными нюансами. В частности, есть все основания считать, что сопредседатели МГ ОБСЕ (Россия, США и Франция) смогут настоять на возвращении за стол переговоров представителей Нагорного Карабаха. Ведь карабахский конфликт — пожалуй, единственный в мире, от процесса урегулирования которого отстранена одна из двух главных сторон противостояния — НКР. Между тем, например, глава российского МИД Сергей Лавров в ходе своей недавней итоговой пресс-конференции подчеркнул, что любые переговоры должны быть инклюзивными и непременно охватывать все без исключения заинтересованные стороны. Лавров считает такой подход универсальным и полагает, что он не может не распространяться и на дискуссии вокруг карабахской проблематики. Представляется, что это совпадает и с позицией Вашингтона и Парижа, тем более, что уже всем ясно — без участия карабахской стороны достижение каких-либо договоренностей просто невозможно. Статус-кво, о нетерпимости сохранения которого давно уже твердят миротворцы, может быть изменен лишь в результате изменения конфигурации переговорного процесса. Кроме того, осложнившаяся обстановка в стане главного стратегического партнера Баку — Турции, где хозяйственные проблемы усугубляются возобновлением масштабной войны с курдами и глубоко ошибочной внешней политикой режима президента Реджепа Эрдогана, а также необходимость сотрудничества с Ираном могут подвигнуть Баку на пересмотр внешнеполитических и внешнеэкономических приоритетов. Азербайджанская власть и раньше не исключала, что может настать момент, когда сближение с ЕАЭС будет выгодным. Думается, такой момент уже явно не за горами. Очевидно, что в этом случае карабахское урегулирование приобретет уже совершенно новые черты и аспекты, поскольку будет происходит в рамках единого интеграционного объединения. В любом случае, тезис о том, что только война является способом для преодоления кризиса, как не раз бывало в истории, в данном случае вряд ли работает. Напротив, война в Карабахе в нынешних условиях с каждым днем представляется все более маловероятной. Зато перспективы мирного урегулирования, нахождения содержательных взаимоприемлемых компромиссных решений на основе целого ряда существующих посреднических предложений в среднесрочной перспективе видятся довольно реальными. Ануш Левонян, политический обозреватель
