Почему украинские священники готовы к допросам в СБУ

Картина «Гебня вызывает инакомыслящих на беседы» считалась частью советского прошлого – в противостоянии сторонникам «западного пути». Теперь поведение коммунистов воспроизводят «свои» в ходе осуществления западного проекта.

Когда по Сети разошлись фотографии священников, столпившихся в СБУ в ожидании допроса по делу о госизмене, разговор о принципах, которых люди придерживаются, приобрел новую эмоциональную остроту. Конечно, весь проект по «обрубанию щупалец врага», под которыми Порошенко понимает Украинскую православную церковь в общении с Московским патриархатом, и по созданию новой церкви, прямо призванной служить государственным интересам, с самого начала был очевидным попранием принципа отделения церкви от государства и свободы вероисповедания. Конечно, его симпатизанты – в США, на Украине или в России – не могли этого не понимать.

Зрелище священников, которых вызвали на «беседу» в «компетентные органы», ничего не добавило в информативном плане – все и так знают, что власти давят и будут давить на украинских православных, чтобы принудить их к участию в «объединительном соборе», на котором будет сформирована подчиненная этим властям – и их американским кураторам – религиозная структура.

Но вот эмоционально, на уровне неизбежных исторических аналогий, эта картина ставит вопрос с новой резкостью. Как одобрение всего этого совместить с приверженностью «западным ценностям» «свободы» или «светского государства»?

Картина «спецслужбы давят на священника», «гэбня вызывает инакомыслящих на беседы» ранее обоснованно считалась частью советского прошлого – в противостоянии которому определяли себя сторонники «западного пути» в обеих наших странах. «Декоммунизация» и всяческое обличение преступлений коммунизма всегда было тем основанием, на котором они выстраивали свой положительный образ. 

Со стороны глядя, такая борьба с диктатурой, которой уже больше четверти столетия как нет, могла показаться странной – но она была и остается важной частью самооправдания.

Коммунистическая диктатура была ужасным злом, она, в частности, преследовала священников, мы против этого ужасного зла, следовательно, мы – хорошие люди. И тут оказывается, что поведение коммунистов – если не самого кровавого, ленинско-сталинского, периода, то, во всяком случае, брежневского – воспроизводят «свои», западники, в ходе осуществления западного проекта, предназначенного теоретически для продвижения западных ценностей. 

Оказавшись в ситуации такого когнитивного диссонанса, сторонники этих самых ценностей реагируют по-разному – и, с точки зрения исследования человеческой психологии, весьма поучительно.

Так бывает – люди, вовлеченные в какое-то движение, обнаруживают, что от них начинают требоваться все более серьезные уступки в отношении их морали и убеждений. Они должны оправдывать и поддерживать то, что еще недавно отвергли с бы негодованием. От них требуется принять взгляды и действия, на отрицании которых они еще недавно строили представление о себе как о достойных, принципиальных, порядочных людях.

Некоторые (их, увы, немного) выбирают принципы и говорят: «Нет, я больше не с вами», «Я на это не подписывался, это – без меня». Большинство же продолжает двигаться в потоке, в котором они однажды оказались.

Причем, как правило, от них это не требуют под угрозой концлагеря. В некоторых случаях выступить против совершенно безопасно – за это не расстреляют; в большинстве других вполне безопасно промолчать – никто особенно не следит, кричишь ли ты «ура». Можно замолчать и тихонько отойти в сторону. Но люди прогибаются и сдают то, что они считали своими принципами.

И здесь неизбежно требуется рационализация – попытки объяснить себе и друг другу, что мы, на самом-то деле, не скурвились, мы принципы блюдем, мы такие же принципиальные и порядочные люди, как раньше.

Эта рационализация принимает разные формы – и мы видим несколько типов объяснений, почему люди, полагая себя сторонниками прав и свобод, приветствуют грубые нарушения свободы вероисповедания в отношении православных верующих.

Одни говорят, что никакого нарушения свободы вероисповедания не происходит – СБУ исполняет свои обязанности и разоблачает врагов государства, а то, что этими врагами оказались именно клирики церкви и именно в тот момент, когда президенту Порошенко и отчаянно нужно затащить на свое учредительное собрание хоть кого-то из Украинской православной церкви – так это совершенно случайно так совпало. Просто не надо было заниматься антиукраинской деятельностью и быть врагами народа. Нарушением принципа отделения церкви от государства это не является, и нечего слушать вражескую пропаганду. 

Другие признают, что, конечно, весь проект, когда государство создает под себя, в своих политических целях, церковную структуру, является нарушением и принципов светского государства. Но иногда демократическое государство может нарушать принципы – в условиях войны и крайней необходимости. Вот отстояв демократию, можно будет вернуться к соблюдению принципов. А пока враг у ворот и смертельная угроза нависла над родиной и свободой – тут уж не до принципов.

Конечно, это вызывает немедленное возражение, что всякое попрание прав и свобод людей всегда и любым правительством обосновывается ссылками на какую-то серьезную необходимость – чаще всего именно на внешнюю угрозу. Ни один тиран в истории не говорил о том, что он попирает законные права своих граждан из-за того, что он тиран. У него всегда есть уважительные причины, он действует ради спасения родины. Впрочем, люди и не пытаются убедить вас – они пытаются убедить себя, так что рассматривать критику на свой тезис обычно не желают. 

Еще один особенно популярный в среде русских либералов риторический прием выглядит вариантом предыдущего – мол, не нам в чем-либо упрекать украинские власти, поскольку «мы на них напали». Гражданин страны-агрессора если и смеет открывать рот, то только для изъявления своей глубочайшей скорби и стыда за действия своего правительства – а не для критики чужого. Таким образом, вопрос вообще снимается с повестки дня – власти Украины обладают статусом жертвы и правы по определению, что бы они ни делали. 

Ирония этого подхода состоит в том, что человек в достаточной мере солидарен с Украиной, чтобы во всем поддерживать ее правительство, но в то же время недостаточно, чтобы пытаться помочь ему добрым советом – вот таких-то дел делать не надо, это и против высоких принципов, и просто глупо и вредно. 

Говорят и о том, что не России, где запретили «Свидетелей Иеговы» и периодически наезжают на протестантов, упрекать кого-либо в нарушении свободы вероисповедания. Но никто из участников дискуссии не является «Россией», или «Украиной», или «США»; мы все отдельные лица, а не государства – лица со своими убеждениями и принципами. 

И если вы, как отдельный человек, принимающий решения сам за себя, придерживаетесь принципа свободы вероисповедания, то, исходя из него, следовало бы порицать любые его нарушения – будь то в России, США, Украине или где бы то ни было еще. Оправдывать масштабные нарушения свободы совести на Украине тем, что в России со свободой вероисповедания тоже есть проблемы, было бы очень странной правозащитной логикой. 

Автокефальный проект в том виде, в котором он разворачивается сейчас, остается грубым нарушением принципов свободы вероисповедания независимо от того, как дела обстоят в России, США, Китае или Папуа – Новой Гвинее. Принципы либо соблюдаются, либо нет.

И вы либо придерживаетесь их, либо нет – и текущие события ставят вас перед необходимостью определиться в этом вопросе.