«Применяйте насилие, вам ничего за это не будет»
Протестные митинги в поддержку Алексея Навального 23 января стали самыми масштабными по числу задержанных — их, по последним данным, не менее 3893 по всей России. Уже возбуждено 19 уголовных дел по семи статьям в девяти регионах и, скорее всего, это еще не конец. Со дня митинга в правозащитную организацию «ОВД-Инфо» поступило около 440 обращений о нарушениях внутри ОВД в 39 городах. По их данным, хуже всего к задержанным отнеслись в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Казани и Новосибирске. В числе самых распространенных нарушений — принудительная дактилоскопия (снятие отпечатков пальцев), угрозы уголовными статьями, насилие, отсутствие воды и еды, отказ вызвать скорую помощь и недопуск защитников и адвокатов. «Важные истории» рассказывают, с какими издевательствами со стороны правоохранительных органов уже столкнулись задержанные на митингах 23 января и какие последствия их могут ждать в дальнейшем.
Задержание
Издеваться над задержанными начали еще в автозаках: часто просто не давая выйти в туалет. Главный редактор «Важных историй» Роман Анин, которого задержали во время митинга в Москве, рассказывал, что в его автозаке никому не давали воспользоваться туалетом, хотя люди находились взаперти около трех-четырех часов. Одному из задержанных стало плохо — у него заболели почки. И только после этого полицейские согласились вывести нескольких человек в туалет. Петербургские полицейские на аналогичную просьбу задержанных (их потом доставили в отдел полиции №53 Приморского района), отреагировали так:
«Вам Навальный поможет».
Когда автозаки доезжали до ОВД, людей заставляли несколько часов ждать перед зданиями на холоде. Об этом рассказывают те, кто оказался в ОВД «Проспект Вернадского» и ОВД города Зеленограда.
Член Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Марина Литвинович в ночь на 24 января вместе с коллегами мониторила московские ОВД: «Такое количество задержанных на ночь московские ОВД с трудом „переваривают“. По рассказам задержанных, ночью их возили по разным отделам, чтобы найти место для ночлега».
Многих доставляли в отделения уже избитыми, с острой потребностью в медицинской помощи. Среди них — 24-летний Станислав Миляков, задержанный на Пушкинской площади: «Нас начали оттеснять к краям площади, силовики хватали всех „лишних“ без разбору, чтобы на площади никого не осталось. Мне показалось, что распылили в нашу сторону перцовку, я закрыл лицо шарфом, не мог дышать. Сразу после этого меня схватили, нанесли удар в лицо и скрутили. В этот момент мне вырвали тоннель из уха, скрутили меня втроем и понесли в автозак, нанося попутно удары дубинкой в грудь и лицо». Рядом с автозаком избиение продолжилось: омоновцы бросили Милякова в снег, нанося удары ногами в области голени, «явно преследуя цель сломать ее».
Станислава доставили в ОВД «Алтуфьево», где он трижды просил оказать ему медицинскую помощь, а затем позвонил в скорую сам: «Я сразу хотел прояснить юридическую сторону вопроса и спросил, как освидетельствовать побои.
На что врач сказал, что мне, видимо, „мало проблем“ и что сейчас мы „поедем проверяться на наркотики“.
Я отказался от помощи такого врача. Потом в травмпункте мне тоже сказали: „Нечего было лезть туда“, и что они [полицейские] правы, что так людей избивают».
35-летнего москвича Георгия Белова тоже избили при задержании: «Я попытался скрыться в подземном переходе, но меня начали сзади бить дубинками, в какой-то момент я упал на землю. Меня потащили по земле, порвали одежду и закинули в автозак. Он был переполнен, люди стояли».
В автозаке Георгий почувствовал себя плохо: начала опухать рука, кружилась голова. Он вызвал скорую, но полицейские не разрешили бригаде подойти к нему, направив ее в здание ОВД. Белова оставили стоять на морозе в течение двух часов. По его словам, часть задержанных ждала больше четырех часов, пока их впустят в отделение. Когда молодого человека отпустили, он доехал до травмпункта: «У меня зафиксировали огромную гематому правого плеча, ушиб правого локтевого сустава и ушиб правой кисти, на спине у меня ссадины оттого, что били дубинкой».
Адвокат Юлия Чекунаева рассказывает, что одному из ее доверителей вызвали скорую в ОВД, врачи обнаружили температуру 38,2, предложили госпитализацию. Задержанный согласился, тогда врач позвонила на подстанцию скорой помощи, сообщила о случае. «Когда узнали, что госпитализация требуется задержанному на митинге, сказали, что по митингу отдельный врач, с ним нужно связываться, — вспоминает Чекунаева.
— Она позвонила этому врачу, он выслушал ситуацию, ему перечислили все симптомы, и он сказал: „госпитализацию не даем“».
Минимум в шести отделах полиции по всей России, по информации «ОВД-Инфо», задержанным понадобилась госпитализация, в восьми — скорую отказывались вызывать или не пускали на территорию ОВД.
Внутри ОВД
Самыми распространенными нарушениями внутри отделений полиции стали принудительное фотографирование (в 20 отделах) и дактилоскопия (в 55). По закону полицейские не могут снимать отпечатки пальцев, если задержанный предъявил паспорт, но многих сотрудников закон не остановил.
Кто-то из задержанных пытался возражать: так, москвич Денис Майоров отказался от прохождения процедур в ОВД «Проспект Вернадского», после чего сотрудники отделения увели его в отдельную комнату. «Мне прилетело локтем в горло, начали бить по корпусу кулаками, чтобы я снял маску», — вспоминает Денис. Он также указал сотруднице отделения, снимавшей отпечатки у других задержанных, на то, что это незаконно. Она ответила:
«Да, незаконно, и что?».
Об угрозах за отказ от фотографирования и дачи отпечатков пальцев рассказывали те, кого 23 января привезли в ОВД «Войковское», ОВД «Сокольники», ОВД «Мещанский», ОВД «Измайлово», ОВД «Очаково-Матвеевское», а также в отделы Санкт-Петербурга, Брянска, Сызрани, Барнаула, Воронежа, Самары, Набережных Челнов, Благовещенска, Уфы и других городов.
Кому-то врачебная помощь потребовалась уже во время пребывания в отделении: на данный момент известно о применении насилия как минимум в 25 ОВД по всей России.
Многим задержанным пришлось еще и ночевать в очень плохих условиях: без еды, воды, матрасов. Ирина Шумилина, задержанная во время акции в Костроме, провела в камере в отделе полиции №3 около 40 часов: «Камера одиночная, примерно полтора на три метра. Единственный предмет в ней — г-образная кровать. Камера на стене. В туалет отпускают, если удастся достучаться до полицейских. Свет не выключают на ночь, спать нереально».
Артура Мигова из Санкт-Петербурга в пять утра 24 января перевели в отдел №13. «Там всех положили в камеры — какие-то коротенькие маленькие бетонные конструкции, — рассказывает Мигов. — Ни о каких пледах, ни о какой еде речи не шло. Когда про пледы упомянули, полицейские заулыбались: мол, о чем вы вообще просите».
Задержанным пришлось спать прямо на своих куртках и при свете, среди них была женщина, больная астмой. «Ее отвезли в больницу, но потом вернули обратно. То ли она сама отказалась, то ли врачи ее обратно отправили, сказав, что она симулирует. У нее начался приступ. Ей дали ингалятор и тоже без постельного белья положили на бетонную шконку. У нас шнурки забрали, телефоны, карточки — всё».
Кроме этого, задержанным отказывались передавать вещи и продукты от близких и волонтеров. «ОВД-Инфо» известно как минимум о 19 отделах, где не давали еду, воду, постельное белье.
Операция «Крепость»
По подсчетам «ОВД-Инфо», к задержанным не пустили адвокатов в 22 отделениях по всей России, тем самым лишив их права на защиту. Многих задержанных допрашивали без присутствия защитника, что напрямую нарушает закон.
Адвокат Алексей Цветков на протяжении трех дней пытался попасть в изолятор временного содержания при УВД города Владимира, где сидел его доверитель, задержанный во время акции. В субботу его не пустили, жалобу подать тоже не получилось, потому что именно в этот день сайт прокуратуры работал с перебоями. В воскресенье и понедельник Цветков снова ездил в отделение, но его не пускали «по указанию руководства». Сотрудники отказывались даже подтвердить, находится ли его подзащитный внутри.
После задержаний 23 января полицейские также стали вводить на территории разных ОВД план «Крепость» (специальный режим безопасности, который вводится при угрозе захвата или нападения на объекты органов внутренних дел и внутренних войск. — Прим. ред.). План вводили как предлог, чтобы не пускать к задержанным адвокатов и правозащитников, не приостанавливая при этом опросы, составление протоколов и другие процессуальные действия.
В ночь на 24 января родственники задержанных дозвонились до ОВД «Проспект Вернадского» (аудиозапись имеется в распоряжении редакции), куда в течение нескольких часов не могла попасть адвокат Татьяна Окушко:
План «Крепость» также объявили в ОВД «Очаково-Матвеевское», куда не мог попасть адвокат правозащитной организации «Апология протеста» Леонид Соловьев, в ОВД по Нагорному району, ОВД «Кунцево» и в отделении полиции №7 Нижнего Новгорода.
«Полиция мотивировала отказ пускать меня в ОВД исключительно планом «Крепость», при этом свои машины они пропускали, — рассказывает Соловьев о попытке пройти в ОВД Очаково-Матевеевское около семи вечера 23 января. — У моих доверителей не приняли никакие ходатайства, в том числе о допуске адвоката. Силовики вели себя отвратительно, как и в прошлые разы в этом ОВД: не принимали передачки, не пускали членов ОНК. Задержанные просто просидели без еды восемь часов. До агрессии со стороны сотрудников не дошло, в итоге сняли «Крепость» и выпустили всех без протоколов с обязательством о явке. Уже сегодня, спустя три дня, протоколы составили — на всех по ч.5 ст. 20.2 КоАП».
Для независимых членов Общественных наблюдательных комиссий в российских регионах после митингов 23 января придумали новую хитрость. «У нас в Нижнем Новгороде два члена ОНК попытались пробиться к задержанным в отдел полиции. Их в отдел запустили, а к задержанным — нет, — рассказывает Олег Хабибрахманов, помощник руководителя правозащитной организации ОО „Комитет против пыток“. — Так сделали потому, что комиссия вправе посещать и проверять места принудительного содержания. Задержанных всех согнали в актовый зал — а он не является местом принудительного содержания.
Вышло так, что задержанные там есть, а местом их содержания это назвать нельзя.
Как в детском анекдоте: слова „жопа“ нет, а она болит».
Матери и дети
Закон нарушали также в отношении матерей малолетних детей. Согласно Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП, статья 3.9, часть 2), административный арест не может применяться к женщинам, имеющими детей младше 14 лет. Кроме того, по решению Конституционного суда, административное задержание женщин, у которых есть малолетние дети, не должно превышать трех часов. Но 23 января правоохранителей это не волновало: Ксению Голубцову из Москвы, мать двоих маленьких детей (старшему — год, младшему — три месяца), держали в ОВД «Проспект Вернадского» с вывозами в ОВД «Южное Тушино» почти двое суток. Ксения рассказала, что за все это время ее покормили только галетами, перловкой, дали воду из-под крана и чай. Муж Голубцовой приезжал к ОВД «Южное Тушино», куда его жену поместили в воскресенье, со свидетельствами о рождении детей, но его «просто проигнорировали». Теплые вещи Ксении передать не разрешили. Суд над ней состоится 26 января.
ПРОДОЛЖЕНИЕ