Суверенная наука и «университет вне политики»
На прошлой неделе было опубликовано заявление Американской ассоциации славистов в связи с арестом студентов московских вузов и массовыми задержаниями участников мирных протестов. Сотрудники американских университетов выразили обеспокоенность в связи с задержаниями студента Высшей школы экономики Егора Жукова и студента Бауманки Даниила Конона.
«Университет является местом, где учат критически мыслить, свободно говорить и задавать вопросы, а мирное выражение мнений не может быть основанием для уголовного преследования в демократического обществе, основанном на принципе уважения прав человека», — отмечается в обращении.
В письме отмечается недопустимость преследований студентов за политические взгляды со стороны руководства университетов. Это явный ответ на заявления ректоров РГГУ и МПГУ, которые накануне акций 3 августа заявили, что за участие в несанкционированных акциях студентам может грозить отчисление из университета.
Заявление стало довольно беспрецедентной акцией солидарности сотрудников иностранных университетов с российским университетским сообществом. Раньше такая поддержка высказывалась только при давлении на сами университеты — как в известном случае с отнятием лицензии у Европейского университета в Санкт-Петербурге, когда свою поддержку наряду с российскими университетами выразили десятки престижных зарубежных институций.
В письме делается особый акцент на «рейтингах»: американские коллеги заявляют, что получить желанное место в международных рейтингах российским университетам не удастся, ведь «в это понятие входят не только количество и качество публикаций в рецензируемых изданиях, но и рейтинг академической свободы, степень обеспечения политического нейтралитета и активной общественной позиции всех тех, кто аффилирован с данной институцией».
В программах развития ключевых российских университетов повышение позиции в международных рейтингах является ключевым элементом. Когда публикуются международные рейтинги университетов, это активно освещается в федеральных СМИ и широко обсуждается в самих университетах. В конце концов, от этого зависит возможность получения дополнительного финансирования.
При этом российские ученые неоднозначно восприняли обращение американских коллег. В основном сотрудники российских вузов отреагировали положительно, но также звучало мнение, что интонация «шантажа» непозволительна. Это реакция на утверждение, что российское академическое сообщество может оказаться в положении «изгоя в глобальной научной среде», если не «продемонстрирует приверженность демократическим принципам и гражданским свободам».
В этом фрагменте содержится неверное допущение составителей письма. Письмо обращено к руководителям и сотрудникам университетов, как если бы в российских университетах было реализовано самоуправление.
На исходе второго путинского десятилетия, когда ректоры назначаются сверху, точно так же, как и губернаторы, интонация «защищайте демократию», обращенная к сотрудникам университетов, кажется им странной.
Сотрудники даже самых престижных российских университетов воспринимают себя скорее как наемных работников. Попрекание рейтингами только усугубляет ситуацию — сначала их внедрило «начальство» и подчинило всю деятельность сотрудников повышению места в рейтингах, а теперь о них говорят и зарубежные коллеги.
На следующий день после публикации письма стало известно о приказе Министерства высшего образования и науки, который регламентирует связи отечественных ученых с зарубежными. Согласно приказу, если научные сотрудники захотят провести встречу с иностранными коллегами, они должны будут уведомить об этом министерство за пять дней и отправить список участников, а неформальное общение станет возможно только с разрешения директора учреждения.
Ситуация показалась особенно абсурдной тем из сотрудников российских университетов, у кого нет российского гражданства: «Объявляю конкурс на две позиции ученых, которые будут сопровождать меня круглосуточно на территории России, записывать все мои разговоры с российскими коллегами и пересылать их расшифровки с необходимой документацией в нужные ведомства. Условия приличные: удобная квартира, надувной матрас, полезные завтраки и обеды, интересные дискуссии. Интим не предлагать», — опубликовал в своем фейсбуке Ян Сурман, историк польского происхождения, который перешел на работу в Высшую школу экономики после того, как построил карьеру в немецких университетах.
Возможно, публикация приказа случайно совпала по времени с публикацией письма, но конфликт между двумя образами науки оказался достаточно явным. С одной стороны, «суверенная» наука министерства, которая существует в условиях «научно-промышленного шпионажа», который происходит «24 часа в сутки семь дней в неделю» (комментарийПескова о приказе Минобрнауки). С другой стороны, американские слависты, которые намекают на то, что производством научного знания (особенно в гуманитарных и социальных науках) невозможно заниматься в изоляции.
Оба заявления не нашли особого отражения в публичной сфере российских академиков, которые предпочли посвятить себя обсуждению концепции «университет вне политики» и вопросам о том, какая политическая деятельность допустима на кампусе, а какая нет. По этому вопросу в медиа и социальных сетях можно найти комментарии уже нескольких десятков российских академиков — от ректора МГУ до сотрудников Вышки.
В одной из публикаций, автором которой выступил политолог Леонид Поляков, комментируется заявление славистов: «Комментировать этот беспрецедентный по наглости шантаж смысла не вижу. <...> [Среди американских славистов] есть очень разные люди — творческие, невероятно образованные и бесконечно влюбленные в русский язык, русскую литературу, культуру и философию. И есть «начальство», которое решает совсем иные задачи. Но тем не менее для всех американских славистов вы будете интересны не в качестве бегающих по улицам с «кричалками» типа «Жулики и воры — пять минут на сборы!», а только как профессионалы в выбранных вами научных отраслях».
Таким образом, схема «начальство решает все» переносится из опыта российской академической жизни на американские независимые исследовательские ассоциации, в которых реализована выборность руководителей.
А университетское сообщество узнает, что даже в ВШЭ есть «спящие» профессора-консерваторы, которые готовы в решающий момент проснуться и продемонстрировать свою лояльность.
В конечном счете главное, что можно подхватить из письма, — это то, что для американских коллег как защита Егора Жукова, так и защита демократических свобод в университете не является чем-то чуждым и внешним по отношению к университету. Пока российские ученые на разный лад пытались сформулировать более точную формулировку идеи «университет вне политики», для авторов письма защита своего студента и своих свобод — не вопрос «политики», а вопрос здравого смысла, этики и сохранения университета как сообщества.
Армен Арамян
Специально для «Новой»