Ножки иксом
Сегодня у нас около 30 миллионов детей. Четверть из них, как мы недавно узнали, живут за чертой бедности. У них есть родители, в среднем это 4 млн человек. В целом — уже 10,5 млн бедных. Это не считая стариков, одиноких, инвалидов. С ними получится существенно больше официальных 20,9 млн человек. При расчете уровня жизни взрослых Росстат не учитывает наличие детей: есть мужчина и женщина, каждый из которых зарабатывает на тысячу рублей больше прожиточного минимума, — для статистики они не бедные. В реальности же у этих людей два ребенка, мальчик и еще мальчик, — из двух благополучных граждан России выходит четыре бедняка.
Но страшнее другое. Прямо на наших глазах подрастают поколения детей, которые никогда не смогут скрыть свое бедное происхождение.
Мы вступили в пору колоссального расслоения людей не только по уровню достатка, но и по доступности им, например, медицины, здорового питания.
В результате чего уже через 10–15 лет мы сможем узнавать эти 25 процентов детей на улицах. Во-первых, у них будут плохие кривые зубы. Ортодонтия и, шире, в целом культура ухода за зубами стали сегодня достоянием благополучных. Не богатых, но благополучных. Исправить ребенку прикус, делать качественные пломбы, лечить под наркозом кариес совсем маленьким детям могут себе позволить только жители мегаполисов и немногочисленные хорошо зарабатывающие представители глубинки. В России сегодня десятки миллионов человек не просто живут в городках и деревнях, где нет доступа к таким услугам, — они не могут себе позволить несколько раз возить ребенка в большой город, где ему бы провели диагностику, поставили брекеты. Детей, чьим семьям не хватает на стоматологов, уже видно. Скоро они станут взрослыми, пойдут устраиваться на работу и не смогут скрыть печать бедности.
А ноги? Сегодня ребенка из бедной семьи или из глухой провинции выдают ноги. Если у малыша вальгусная стопа, то есть ножки буквой Х, или косолапость, это требует огромных усилий и денег по исправлению: постоянное наблюдение у ортопеда, который есть не во всех райцентрах, ношение ортопедической обуви и даже ортопедических тренажеров.
Настоящие ортопедические сандалики для двухлетки — от трех тысяч рублей. Вы представляете, сколько ребенок сносит обуви до школы?
Я и сейчас отличаю в нашей Ленобласти детей с областной и петербургской пропиской — у петербургских есть доступ к ортопедам, им исправляют ножки и даже можно бесплатно выбить все эти сандалики, фиксаторы и пр., деревенские просто не попадают к таким врачам. То же — с неврологией. Куча внутриутробных проблем развития, родовых травм, последствий гипоксии, мозговых гематом не диагностируются в райцентрах, потому что у врачей отсталая техника.
А лишний вес, подростковый целлюлит, растяжки? Проблема поколения школьников из 90-х: из-за плохого низкобелкового питания наши скелеты росли быстрее кожи и мышечной массы, отчего у нас уже в 12–13 лет были растяжки на теле. И они на всю жизнь. Сегодня так у бедняков.
Эта четверть бедных детей в будущем обречена. Кто-то из них вырастет здоровым и красивым, а кому-то следы происхождения не удастся скрыть никогда. И это не говоря уже о книжках, которые бедным сегодня не по карману. Не говоря о кружках, нянях, живом общении со взрослыми. Бедные дети ходят теперь в переполненные сады и дома часами сидят, уткнувшись в телефоны, потому что у их родителей после тяжелой работы просто нет на игры сил.
Дети в нашей стране всегда жили плохо. Советские дети, за исключением семей суперэлиты, были бедными вообще все.
Но вырастали они по внешнему виду одинаковыми, потому как не было столь чудовищного расслоения именно по уровню доступа к эффективной медицине.
Среди моих знакомых ровесниц есть дети советской низовой интеллигенции, колхозников, директоров заводов и даже — бывшего первого секретаря горкома партии. Все мы выглядели к 20 годам одинаково. С современными детьми так не получится. Когда они вырастут, бывших бедных смогут узнавать на улице.
Анастасия Миронова
журналист