Цена иностранного языка, лекарство от ВИЧ и история «грабящей регионы» Москвы

1. Практически любой человек может выучить иностранный язык на сносном для работы уровне. Средняя цена вопроса — 1000 часов занятий. Можно, конечно, найти и значительно дороже, существуют крайне неэффективные методики обучения, однако для человека средних способностей 1000 часов — вполне достаточная сумма, потратив которую он будет свободно читать и говорить на иностранном.

На вопрос «почему тогда не все знают хотя бы один иностранный язык», ответ прост. Всё дело в том, что выучить язык в кредит нельзя, нужно целенаправленно учиться по часу в день в течение трёх лет. Если бы аналогичным образом нужно было копить на автомобили и квартиры, многие вынуждены были бы обходиться и без этих покупок.

(В предыдущем посте речь шла о том, как кто-то подтянул иностранный за два месяца, то есть потратил явно меньше 1000 часов. Предположу, что там или инженер начинал учиться не с нуля, или требования работодателя были довольно низкими).

2. Учёные заразили мышей ВИЧ, а потом вылечили их при помощи генетического лекарства. Эта неприятная болезнь уже давно не является смертельным приговором — если больной ВИЧ регулярно принимает лекарства, он живёт примерно столько же, сколько и здоровый человек. Тем не менее лечить болезнь целиком было бы гораздо лучше.

https://nplus1.ru/news/2019/07/03/laser-art-crispr

Генетическое лекарство находит гены ВИЧ-1 прямо в организме пациента и вырезает их из ДНК клеток. Пока что исследования находятся на ранних стадиях, к опытам на людях перейдут, вероятно, не раньше, чем через несколько лет.

3. К вопросу о Москве, которая «грабит регионы». На самом деле, положение выравнивается. Рынок постепенно сглаживает разрыв между столицей и регионами за счёт лучшей логистики, лучшего снабжения и так далее. Собственно, тот факт, что благосостояние в Москве увеличивается медленнее, чем в условном Заднебольске, стало одной из движущих сил креативных протестов 2012 года. Цитирую:

https://nplus1.ru/blog/2019/07/03/time-of-torgsin

В иерархии государственного снабжения город властвовал над деревней, а среди городов абсолютно лидировала Москва. Она была не только столицей, но и индустриальным центром и местом сосредоточения высшей номенклатуры. В начале 1930-х годов население столицы составляло около 2% всего населения страны, но Москва получала около пятой части государственных фондов мяса, рыбы, муки, крупы, маргарина, треть фонда рыбопродуктов и винноводочных изделий, четверть фонда муки и крупы. Вслед за Москвой шел Ленинград. В 1933 году только для этих двух городов Наркомснаб выделил почти половину государственного городского фонда мясопродуктов и маргарина, треть фонда рыбопродуктов и винно-водочных изделий, четверть фонда муки и крупы, пятую часть фонда сливочного масла, сахара, чая и соли. Эти два города получали около трети городского фонда промышленных товаров. Снабжение столиц находилось на контроле Политбюро. До революции столицы тоже имели особый статус. Именно там располагались крупные, дорогие и модные магазины, но никогда эти города не имели исключительного права на получение самых обыденных товаров и жизненно важных продуктов.

Возможно, ваш взгляд зацепится за непривычную цифру — 2% от населения страны. Действительно, сейчас в Москве и Петербурге вместе взятых живут около 12% россиян. Тогда же многие жили в деревнях, при этом разрушительные последствия Октябрьской революции 1917 года, — голод, разруха, эпидемии, — больнее всего ударили именно по крупным городам.

Население Москвы сократилось за три года почти вдвое: с 1,8 млн в 1917 году до 1 млн в 1920 году. Петроград пострадал ещё сильнее: 2,3 млн в 1917 и 740 тысяч (!) в 1920.