Чем японские пленные удивили граждан СССР

После окончания Второй Мировой войны и капитуляции Японии, в плену на территории Советского Союза оказалось более миллиона японских солдат и офицеров. Вплоть до начала 50-х годов японские военнопленные трудились в СССР на восстановлении городов, лесозаготовках, на шахтах и строительстве дорог.

Чем же запомнились советским людям японские пленные?

Пищевое поведение

После войны в СССР голодали все, и победители, и побежденные пленники. Однако, рацион японцев, как представителей страны, не нападавшей на Советский Союз, был все же лучше, чем рацион немецких военнопленных. Им полагалось несколько больше хлеба, жиров и мяса, чем немцам. В рацион был включен также рис (300 граммов на человека в день) и традиционная японская приправа из бобов — мисо (60 граммов). Разумеется, эти нормы почти никогда не выполнялись, особенно в первые послевоенные годы, из-за воровства, а также из-за элементарной нехватки в СССР таких продуктов, как рис и мисо. Тем не менее, рис японцы ели, хоть и не в тех количествах, как им хотелось бы. Им не нравилось, что рис напоминает кашу-размазню, но голод – не тетка. Японцы, в отличие от немцев, венгров и других военнопленных старались вести себя достойно и не клянчить хлеб у победителей. Бывало, разумеется, всякое, но в целом японцы вели себя, по воспоминаниям советских людей, наблюдавших за их работой, гораздо более сдержано, нежели другие. Японский военнопленный Киути Нобуо, оставивший иллюстрированный дневник своего пребывания в СССР, пишет о том, что совершая мелкие кражи еды или другие деяния, привычные для голодных людей, он и его товарищи испытывали острый стыд.

Поводом для удивления советских людей была и манера смешивать пищу вместе, в одной миске, и так есть, не деля еду на «первое» (жидкое) и «второе» (твердое). Еще одна «кулинарная странность» японцев, о которой вспоминали работавшие с ними на «Амурстали» русские рабочие: пленные готовили и ели змей, лягушек и кузнечиков, которых сами же и ловили.

Чистоплотность

В Стране восходящего солнца личная гигиена возведена в ранг культа. Даже бездомные на улицах японских городов выглядят опрятными и чистыми. Поддерживать чистоту в условиях лагеря для военнопленных было очень и очень непросто. Тем не менее, японцы старались. По воспоминаниям того же Киути Нобуо, баню им устраивали довольно редко и выдавали очень немного воды на человека (он пишет «чашку», но это, видимо, образное выражение, чтобы показать, как воды было мало). Поэтому японцы пользовались каждой возможностью, чтобы привести себя в порядок. Жители городов, в которых работали японские военнопленные, рассказывают, что иногда можно было видеть японцев, которые нагишом мылись у водоразборных колонок, совершенно не стесняясь окружающих. Тут тоже дело в национальных традициях. В Японии нагота не считается чем-то зазорным, а в банях мужчины и женщины моются вместе.

Дисциплинированность

Дисциплина также в крови у потомков самураев. В воспоминаниях радиста Виктора Косолапова, воевавшего на Дальнем Востоке, есть строки, в которых он поражается дисциплине японцев. Даже оказавшись в плену, они продолжали подчиняться своим офицерам. По этой же причине поддерживать порядок среди японских военнопленных не составляло особого труда. Все функции по выполнению распорядка дня брали на себя их офицеры.

Внешний вид

В плену японцы поражали советских людей и своим внешним видом. Впрочем, причиной этому были не всегда национальные особенности. В холодное время года военнопленным выдавали одежду, какая была в наличии на складах. Поэтому довольно часто можно было увидеть японца в потертом ватнике и в буденовке. Летом японские офицеры старались ходить в своей форме, и носить «гэта» -- традиционные шлепанцы на деревянной подошве. Такие шлепанцы они мастерили сами из брезента и деревянных чурок.

Добросовестное отношение к труду

Несмотря на положение пленных и очень тяжелые условия труда, японцы демонстрировали удивительно добросовестное отношение к делу. Красноармеец Михаил Шевчук, которого поставили прорабом над бригадой японцев, строивших казармы на острове Парамушир, вспоминал, что его удивляла дисциплинированность японцев и их старательность. Казармы были выстроены очень качественно и без проволочек. Житель Хабаровска А. Крикливый, видевший японских военнопленных на стройках родного города в годы послевоенного детства,  вспоминает, что трудились подданные микадо иной раз лучше, чем советские граждане. Они возмущались, когда их подгоняли, ведь скорость вредила качеству! В воспоминаниях Киути Ноубо возглас русских охранников: «Эй, ябонский, скарэ, скарэ!» («Эй, японец, скорей, скорей!») возникает довольно часто. Во многих городах и селах Дальнего Востока до сих пор показывают здания, возведенные японцами, отмечая их прочность