Публицист Малинкович объяснил, почему левые в Восточной Европе теряют поддержку избирателей
Бывшая правящая партия ГДР — самого надежного некогда союзника СССР в Восточной Европе — Die Linke не набрала и 5% голосов, хотя ранее имела около 10%.
Данная статья является исключительно мнением автора и может не совпадать с позицией редакции.
Если Вы, уважаемый читатель, придерживаетесь так же, как и я, левых взглядов, то наверняка вместе со мной пригорюнились после ознакомления с результатами парламентских выборов в Германии и Чехии, двух ключевых странах Восточной Европы.
Конечно, для встревоженного продолжающейся пандемией российского обывателя неудачи левых сил в бывшем соцлагере малозначимы, но Россия как государство не может не обращать на такие тенденции внимания. Бывшая правящая партия ГДР — самого надежного некогда союзника СССР в Восточной Европе — Левая партия (Die Linke) не набрала и 5% голосов, хотя ранее имела около 10%. Лишь популярностью некоторых своих кандидатов в мажоритарных округах (так называемым прямым мандатам) бывшая Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ) обязана сохранением своей фракции в бундестаге, таковы немецкие законы. 39 мандатов это не намного меньше, чем у некоторых российских оппозиционных фракций в Госдуме, но при численности немецкого парламента в 735 человек представительство посткоммунистов минимально, им будет крайне сложно влиять на любые вопросы.
Еще хуже обстоят дела у Коммунистической партии Чехии и Моравии (КПЧМ) — единственной компартии Восточной Европы, которая не стала менять название и сильно реформировать идеологию, но при этом сохраняла парламентское представительство и даже входила в парламентское большинство.
Эти две партии проводили подчеркнуто дружелюбную политику по отношению к России и всегда выступали против агрессивной линии НАТО, считая необходимым выход своих стран из Североатлантического альянса. Я неоднократно указывал в своих предыдущих статьях, что России за 30 постсоветских лет удалось немало сделать в разных странах мира для восстановления своего влияния: Сирия с Египтом и Куба с Венесуэлой, даже Африка. Устойчивым влиянием пользуется Россия во многих бывших республиках СССР, но не на территории бывшего европейского соцлагеря. Безусловно, с властями Сербии или Венгрии, да и с властями Австрии и Финляндии у РФ взаимопонимания намного больше, чем с элитой других стран Европы, но если смотреть правде в глаза, все попытки восстановить прежнее влияние нашей страны в зоне традиционного присутствия СССР на европейском континенте не удались. Да и, признаюсь, систематическими с нашей стороны такие попытки мне не показались.
Общеизвестно, что именно в Восточной и Центральной Европе правящая элита, во всем зависимая от крупных западных государств, из кожи вон лезет, демонстрируя русофобию и антисоветизм, дабы понравиться заокеанским хозяевам. И даже бывшие правящие в соцлагере партии Венгрии, Польши, Румынии, многих осколков Югославии безоговорочно приняли антироссийский и антисоветский тренд. И лишь Левая партия Германии, Компартия Чехии и Моравии, да еще отчасти Болгарская социалистическая партия и ряд левых и патриотических сербских партий нашли в себе силы и мужество не встраиваться в этот вульгарный восточноевропейский мейнстрим.
С сожалением глядя на внутренние, капиталистические, такие же, как и в их странах, российские порядки, эти три партии все же подчеркнуто позитивно оценивали внешнюю политику нашей страны, право России отстаивать свои интересы, а также почти в полной мере разделяли нашу оценку Второй мировой войны, призывали к восстановлению тесных связей между Россией и своими народами. Вот за эту принципиальность Die Linke ценили немцы, а КПЧМ — чехи, вот почему для России судьба этих наших друзей, мягко говоря, небезразлична. Конечно, для меня как коммуниста близка любая компартия в любой стране, если только она на деле проводит политику в интересах трудящихся и национальной независимости, а не вступает в неприемлемые альянсы с иноагентами.
Между тем многим читателям ФАН важнее знать другое: в вопросах принадлежности Крыма, событий в Донбассе, попыток пересмотра итогов войны, в вопросах антироссийских санкций и т. п. и наследница СЕПГ, и чешские коммунисты энергично и доказательно отстаивали правоту России. Нет, эти партии не являются нашими адвокатами и далеко не всегда отпускают комплименты по поводу внутренней политики РФ или союзников. Или, скажем, Левая партия Германии предельно резко осудила действия президента Белоруссии Александра Лукашенко прошлым летом, на мой взгляд, совершенно правильно. А вот когда чешские правые организовывали демонтаж памятника маршалу Ивану Коневу, именно активисты КПЧМ проводили акции в защиту памяти о прославленном советском военачальнике.
А разве можно забыть яркие выступления Сары Вагенкнехт в бундестаге против вмешательства ФРГ в дела Украины? Или ее разоблачения все большей американизации политики Ангелы Меркель:
«Госпожа Меркель, есть кое-что, что вам кажется более важным, чем интересы немецкого бизнеса: интересы американского правительства и американского бизнеса».
Влиятельный же и очень опытный политик лидер КПЧМ и зампред чешского парламента в прежнем созыве Войтех Филип в свою очередь так метко окрестил антироссийские интриги ЕЭС:
«Санкции в отношении России — решение для тех, кто не готов к сотрудничеству».
Если же говорить о политике данных партий внутри своих стран, то многие годы после аншлюса (присоединения) ГДР к ФРГ именно Левая партия Германии (тогда она называлась Партией демократического социализма) была своего рода лоббистом и защитником интересов жителей востока Германии, тогда как чешские коммунисты энергично защищали права пенсионеров или, например, деятельно сохраняли рабочие места, например, на заводе «Шкода».
Однако проблемой немецких посткоммунистов было отсутствие структур и популярности на западе объединившейся страны; ПДС называли региональной партией, рудиментом канувшей в прошлое (к сожалению) ГДР. Стремясь преодолеть эту тенденцию, ПДС существенно поменяла свою идеологию, отказалась от строго марксистской идентичности, сменила название. В партии возникло сильное правое течение, которое стремилось максимально дистанцировать ее от наследия и ценностей ГДР, добиться признания в качестве младшего партнера для более крупных партий — прежде всего для СДПГ.
Стремясь адаптировать лицо партии к XXI веку, руководство Die Linke, чья членская база все еще в большей степени состояла из бывших членов СЕПГ, недовольных в общем-то исчезновением ГДР, пыталось угнаться за модными, но спорными тенденциями. Безусловная защита мигрантов, безусловная защита сексменьшинств, безудержная пропаганда феминизма, молодежные женские национальные квоты и т. д. Дало ли все это желаемый результат? Первоначально и в какой-то мере — да: к обновленной партии проявили интерес на западе Германии, в среде выходцев из Турции, в других диаспорах, в гражданских организациях. Партия весьма уверенно управляла крупными муниципалитетами на востоке страны или же участвовала в управлении ими. Но стремление откреститься от 40-летнего опыта ГДР, не вполне четкая политическая идентичность и до наивности лояльная позиция по отношению к безудержным миграционным потокам после сирийского кризиса поставили Die Linke в сложное положение.
Часть избирателей Восточной Германии перестали видеть в ней антисистемную партию и обратились к АДГ, правой Альтернативе для Германии, которая, будучи явно крайне правой, во многом верно улавливает общественные настроения, удачно спекулирует на них. Болея душой за Левую партию Германии, я очень сожалею, что в соревновании с АДГ она сейчас (надеюсь, временно) уступила крайне правым.
Плохую службу сыграла и несколько догматичная в своей приверженности мнимому коллективизму оргструктура Die Linke. Неизменные два сопредседателя, неизменное заигрывание с пограничными слоями населения. В итоге внутри партии разразился скандал, когда встал вопрос об исключении Сары Вагенкнехт, одной из самых ярких ораторов левых. В основе были и личное соперничество с другим бывшим ярким лидером партии — Катей Киппинг, и особое видение Вагенкнехт развития левого движения в Германии, другая позиция по миграции, попытка создания параллельного партии общественного движения. В борьбе с партаппаратом «красная Сара» капитулировала. Очень жаль, если она навсегда сошла с политической сцены Германии. С иной стороны, думаю, не всем казалось естественным, что другой влиятельный лидер левых, Оскар Лафонтен, являлся гражданским мужем Вагенкнехт. Однако в целом причиной обвала немецких левых на выборах были два фактора. Во-первых, усталость многих левонастроенных немцев от ХДС/ХСС, партии Меркель, и, следовательно, голосование людей за социал-демократов как за более крупную партию. Чтобы наверняка убрать от власти консерваторов. С другой стороны, СДПГ достаточно обтекаемо, но постоянно давала понять, что общенациональная коалиция с посткоммунистами исключена. Какой же тогда смысл голосовать за Левую партию Германии, если только ты не заядлый марксист, а таких в Германии уже не так много. Второй фактор — базовые ошибки самой партии, которая в погоне за трендами толерантности за два пандемийных года, кажется, потеряла свое умение просто защищать право на достойную жизнь простых немцев — не трансгендеров и не лесбиянок, не озабоченных максимумом своих прав гендерных активисток, а обычных людей, для которых немецкий является родным языком. Да и на модном в Европе поле левых обскакали совсем уж беспардонные «зеленые», которые триумфально провели в бундестаг пару открытых трансгендеров. Куда уж за такой бесстыдностью партии, которая нет-нет да и вспоминает об Эрнсте Тельмане и шепчет вполголоса о завоеваниях периода ГДР.
Что же касается Чехии, то тут все еще печальнее. Впервые за 100 лет — с 1921 года — компартия лишилась парламентского представительства: КПЧМ получила лишь 3,6%, что сулит привыкшей к постоянному присутствию в парламенте партии весьма нелегкую жизнь. Основной причиной потери симпатий избирателей можно уверенно назвать поддержку, которую КПЧМ неизменно оказывала в парламенте правительству Бабиша со всеми его противоречивыми, в т. ч. антироссийскими шагами. Нет, КПЧМ, конечно, всегда жестко критиковала любые антироссийские выпады и пронатовский курс, но была необходимым элементом для стабильного существования парламентского большинства. А стоило ли? Вся ответственность за политику правительства времен пандемии легла на КПЧМ и на социал-демократов, которые тоже, кстати, не попали в парламент. Между прочим, создай обе партии предвыборный альянс по молдавскому образцу, возможно, они сейчас сохранили бы представительство. Камнем преткновения был антикоммунизм чешских социал-демократов, с одной стороны, и принципиальность КПЧМ, не желавшей подстраиваться под правила посткоммунистической эры в Восточной Европе, — с другой. Впрочем, в компартии ранее не раз слышались голоса о необходимости смены руководства из-за снижения результатов на выборах. Однако Войтех Филип крепко держал партийный руль и имел на это основания, будучи очень крупным политиком. В настоящий момент одного опыта и аппаратного мастерства на 5% не хватило. Кроме того, на политической сцене Чехии блеснула некая Пиратская партия (ЧПП) с ее леволиберальной программой, но без груза прошлого, без геополитических ориентиров, которые, к нашему счастью, являются элементом политического багажа КПЧМ.
Западные СМИ и правые силы обеих стран торжествуют, говоря об историческом крахе левых пророссийских сил в Восточной Европе. Последний и очень осторожный, более умеренный в симпатиях к России игрок на этом поле — Болгарская социалистическая партия, вероятно, серьезно напугана поражением соседских партий. Что же делать России? Выскажу свое мнение без излишней дипломатии — помогать.
Помогать попавшим в беду прогрессивным силам Европы морально, помогать политически, помогать во всех разрешенных международным и национальным законодательством каждой страны формах. Где наши гранты, где наши фонды Эберта?! Необходимо также помнить, что левые силы этих очень зависимых от Западной Европы стран стали всерьез претендовать на власть в своих государствах в XX веке, когда СССР гарантировал им свое покровительство и помощь в случае успеха.
Дело не только в советских военных базах и частях Западной группы войск, но и в осознанном выборе национальных элит союза с Москвой — вследствие мощи и предсказуемости СССР в ту пору. Мы и сейчас должны предоставлять нашим союзникам и партнерам в Европе гарантии и твердую поддержку, иначе их просто уничтожат, причем не только политически.
А Левой партии Германии и КПЧМ необходимо самокритично проанализировать свой путь в постсоветскую эпоху. Конечно, как и что менять — их дело, советовать здесь не стоит.
Но думаю, перспективы современных социалистов и коммунистов лежат не в сфере защиты меньшинств и поощрения миграции, а в защите любого человека-труженика и в борьбе за право любого простого человека влиять на государственные институты.
Думаю, обе упомянутые мной партии — восточноевропейские друзья России — еще смогут восстановить и приумножить свое влияние. А нам, россиянам, стоит присмотреться к политической арене Восточной Европы. Диапазон и степень влияния наших союзников сократились, необходимо принимать неотложные меры, чтобы решить эту проблему.