Как скажется на Пакистане победа «Талибана» в Афганистане

Пока Исламабад пытается управлять талибами, их победа меняет его внутреннюю политику.

Исламабад празднует победу «Талибана» (организация запрещена в РФ), которую он во многом имеет право считать своей, поскольку влиятельная фракция пакистанского глубинного государства работала над возвращением талибов к власти с 2001 года. После падения Кабула премьер-министр Имран Хан прямо заявил, что группировка «разорвала оковы рабства». И все-таки новый режим, вероятнее всего, создаст для него гораздо больше внутренних и внешних политических проблем, чем принесет дивидендов.

Какие спорные точки существуют между «Талибаном» и Исламабадом, кто из лидеров кабульского временного правительства отбывал срок в пакистанских тюрьмах и почему в ближайшие полгода может полностью измениться ландшафт внутренней политики Пакистана — рассказывает автор Telegram-канала «Индия Сегодня».

Пакистан после победы талибов в 1996 году

Захват талибами Кабула в 1996 году дал толчок радикальным исламистским движениям по всему миру, но больше всего пострадал от роста фундаментализма в Афганистане соседний Пакистан. Тогда победа боевиков не только придала смелости экстремистским и воинственным группировкам, но и была расценена многими как «божественный» знак.

Требования введения законов шариата и правительства в афганском стиле стали звучать по всей стране. Именно в этот период политический ислам приобрел в Пакистане огромную силу. В стране резко участились межконфессиональные столкновения: воинствующие суннитские организации нападали на членов шиитской общины и других групп меньшинств. Поскольку в то время военный истеблишмент Пакистана поддерживал исламистов, эксперты заявили, что рост поддержки талибов является естественным результатом государственной политики.

В конце 1990-х годов религиозные партии вышли на улицы, чтобы заставить тогдашнего премьер-министра Наваза Шарифа ввести больше исламских законов. Давление со стороны радикальных элементов было так велико, что в 1998 году Шариф внес пятнадцатую поправку к Конституции Пакистана, в которой в частности говорится:

«Федеральное правительство обязано принять меры для обеспечения соблюдения шариата, установления намаза, отправления закята, предписывать, что правильно, и запрещать, что неправильно, искоренения коррупции на всех уровнях и обеспечения существенной социально-экономической справедливости в соответствии с принципами международного права и ислама, как они изложены в священном Коране и Сунне».

Законопроект был принят нижней палатой парламента 8 октября 1998 года, но не был представлен в верхнюю палату, потому что партия Шарифа не имела там необходимого большинства. Несомненно, это была попытка обуздать разгул радикальных религиозных элементов, присвоив себе их слоганы. В 2021 году Имран Хан использует ту же тактику, когда разъяренные толпы выйдут на улицы Пакистана с требованием защиты прав ислама.

Так или иначе, в начале переломного 2001-го радикальные элементы угрожали правительству блокадой четвертого по величине города страны — Равалпинди, — если оно не установит в Пакистане законы шариата. Генерал Первез Мушарраф, тогдашний глава правительства, обещал значительные уступки и реформы, чтобы избежать прямого столкновения с воинствующими религиозными группами.

Теперь история повторяется — Хафиз Хусейн Ахмед, бывший парламентарий и лидер религиозной партии «Джамиат Улема-и-Ислам», уверен, что «требование введения шариата наберет обороты» в Пакистане. Между тем, согласно результатам опроса Института Гэллапа, около 55% мужского населения и 36% женщин в республике испытали «счастье», узнав о победе талибов.

Пакистанский законодатель Кишвар Зехра утверждает, что ряд религиозных групп, вдохновленных триумфом «Талибана», уже начали кампанию против либеральных организаций и женщин-активисток.

Пакистан и фракции «Талибана»

На протяжении большей части войны с терроризмом, начавшейся после 11 сентября 2001 года, Пакистан вел двойную игру. В то время как боевики и их семьи проживали на пакистанской территории и получали медицинскую помощь в местных больницах, Межведомственная разведка страны помогала отслеживать и задерживать отдельных лидеров «Аль-Каиды» (организация запрещена в РФ) и «Талибана». Например, в 2010-м сотрудники сил специальных операций Пакистана и США арестовали нынешнего вице-премьера Афганистана муллу Абдул Гани Барадара в Карачи.

После того как связанная с талибами «Сеть Хаккани» организовала взрыв грузовика на аванпосте НАТО близ Кабула и нападение на посольство США в Афганистане в сентябре 2011 года, адмирал Майк Маллен (в то время председатель объединенного комитета начальников штабов) сказал, что «сеть» действует, как «настоящее подразделение межведомственной разведывательной службы Пакистана».

И хотя Исламабад полагался на эту группировку для защиты своих интересов в Афганистане, Сираджуддин Хаккани — всего лишь один из игроков афганской политики. Вполне вероятно, что националистическое крыло, возглавляемое муллой Барадаром, который должен был стать главой талибов после муллы Мухаммада Омара, в будущем попытается противостоять доминированию Исламабада. Ячейка, возглавляемая Мухаммадом Якубом, сыном Омара, тоже находится не в лучших отношениях с Пакистаном, поскольку именно усилия Исламабада помешали ее лидеру занять пост главы «Талибана» в 2015 году.

«Талибан» афганский и пакистанский

Вывод американских войск из Афганистана и последующий захват талибами власти в стране также активизировали деятельность группировки «Техрик-и Талибан Пакистан» (ТТП, запрещено в РФ). Ее деятельность запрещена в Пакистане из-за нападений на гражданских лиц и силы безопасности.

Исламабад призвал афганских талибов сделать все возможное, чтобы ТТП не использовало афганскую землю для совершения нападений на территории Пакистана. Однако они отказались вмешиваться, назвав деятельность ТТП «внутренним делом» соседней республики.

«Техрик-и Талибан Пакистан» становится серьезной угрозой безопасности Пакистана. Именно эта группировка стоит за покушением на китайского посла в Кветте в апреле этого года и недавнее нападение, в результате которого погибли четыре пограничника и еще 20 получили ранения.  Одна из важных целей ТТП — Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК), флагманский проект инициативы Си Цзиньпина «Один пояс — один путь». Он вызывает сильнейшее раздражение у местных сепаратистов в Белуджистане.

Показательно, что «Талибан» освободил сотни арестованных членов ТТП из афганских тюрем; теперь Исламабад и Кабул проводят консультации о том, как не допустить их проникновения через границу. Это еще один показатель того, что контроль Равалпинди над «Талибаном» не является ни прочным, ни полностью управляемым. Как только короткая фаза «медового месяца» сменится отрезвляющими реалиями, Пакистану придется готовиться к очередному периоду беспорядков.

Линия Дюранда

Подход Британской империи к Афганистану и территории, ставшей Пакистаном, оказал долгосрочное влияние на геополитическую судьбу обеих стран. После двух неудачных англо-афганских войн в 1800-х годах англичане начали рассматривал Афганистан как буферное государство, отделяющее Британскую Индию от России, и использовали экономическое эмбарго, чтобы заставить афганского эмира Абдура Рахмана подписать соглашение о пограничной «линии Дюранда».

«Талибан» образца 1996 года не признал ее в качестве государственной границы с Пакистаном. «Талибан»-2021 уже выразил свое недовольство стеной, которую Исламабад строит вдоль спорной линии, чтобы закрыть границу от афганских беженцев. С одной стороны, урегулирование этого пограничного спора в интересах талибов, поскольку в разоренной войной стране хватает более важных проблем. С другой — они едва ли захотят отказаться от такого серьезного инструмента политического давления на Равалпинди.

Исламабад крайне обеспокоен отказом Кабула признать «линию Дюранда» в качестве международной границы и связанной с этим отказом пропагандой среди пакистанских пуштунов, которые живут вдоль нее.

Поддержка Афганистаном пуштунского сепаратизма предшествовала созданию Пакистана в 1947 году и с тех пор то усиливалась, то ослабевала. В период после обретения Исламабадом независимости Кабул оказывал помощь пакистанским лидерам, выступающим за Пуштунистан, и даже отказывался признать государство Пакистан. По крайней мере до середины 1950-х некоторые афганские официальные лица фактически поддерживали создание конфедерации, включающей Афганистан, Пакистан и Пуштунистан. «Талибан-2021» может в любой момент использовать проблему «линии Дюранда» против Исламабада.

Критические полгода

Правящая сейчас в Исламабаде партия «Пакистан Техрик-и-Инсаф» не обладает большинством в сенате страны, однако имеет незначительное преимущество в Национальном собрании. Партия победила в 2018 году, возглавив альянс из нескольких более мелких политических игроков — ходят слухи, что их активно агитировали в пользу Имрана Хана военные и Межведомственная разведка Пакистана. Однако главный фактор, способствовавший ее победе — это разобщенность оппозиции, которая не смогла выступить единым фронтом и размыла голоса избирателей. Партия Хана, сама по себе достаточно слабая по базе поддержки, оказалась сильнее других, еще более слабых.  

В ноябре 2022 года Хану нужно будет выбрать преемника своему покровителю и партнеру по управлению страной, главнокомандующему армией генералу Камару Джаведу Баджве. Предполагается, что премьер-министр находится в тесных отношениях с главным претендентом на этот пост — нынешним генеральным директором Межведомственной разведки генерал-лейтенантом Фаизом Хамидом. Также существует возможность  краткосрочного продления полномочий Баджвы.

Но турбулентная внутренняя политика Пакистана может полностью измениться под влиянием ухудшающейся экономической ситуации и нарастания угроз безопасности. Поэтому события ближайших шести месяцев определят будущее руководство армией и перспективы переизбрания самого Хана. Кто придет ему на смену — представитель умеренной оппозиции или более радикально настроенный исламист? Есть все шансы для развития событий по худшему из возможных сценариев — когда не Исламабад будет диктовать талибам, как они должны действовать, а идеология «Талибана» получит широкую поддержку пакистанцев и к власти в стране с ядерным арсеналом придут религиозные экстремисты.