Угроза теракта: пора пересмотреть сложившиеся стереотипы

События в Казани продемонстрировали, что имеющиеся меры предосторожности от атак необходимо пересматривать.

Федеральное агентство новостей негативно относится к экстремистской идеологии и деятельности. Данный текст не является пропагандой экстремистских идей, является мнением автора и носит исключительно информационный и антитеррористический характер.

Казанская трагедия заставила правоохранительные органы пойти на пересмотр и ужесточение порядка приобретения гражданами огнестрельного оружия. Это, разумеется, не осталось без внимания со стороны законопослушных владельцев «огнестрелов», высказывающих по этому поводу обоснованные нарекания.

Экспертами уже выражена (и ранее, и сейчас) мысль о том, что практически невозможно предотвратить подобное преступление, замышляемое и в дальнейшем реализуемое безумцем-одиночкой, который не спешит делиться своими планами в социальных сетях или мессенджерах. Однако в стороне осталась другая проблема, которую правоохранители не могут решить годами: сообщения о готовящемся взрыве, например, в школе с большим количеством детей, что заставляет каждый раз проводить полную эвакуацию учащихся.

В России временами накатывают целые волны «массовых минирований» школ и детских садов. В «рекордном» 2019 году таких сообщений (переданных по электронной почте) было более пяти тысяч, и ни в одном случае угроза теракта не нашла своего подтверждения. Тем не менее, учеников школ и воспитанников детских садов каждый раз выводили из «заминированных» зданий, совершенно не задумываясь, что именно такими действиями дети подвергаются куда большей опасности. Однако обо всем по порядку.

Игра в эвакуацию

Как человек немного осведомленный, что такое взрывчатые вещества (ВВ) и средства взрывания (СВ), а также штатные инженерные боеприпасы, могу предположить, что игра в эвакуацию, которая проходит в школах России, не имеет ничего общего с обеспечением настоящей безопасности людей в контексте реального использования взрывных устройств в качестве террористических средств. И вот почему.

Смоделируем ситуацию: возьмем условную школу с условным количеством детей — не как реально существующую, а, скажем, как анализируемую модель последующего повествования. Только при этом постараемся оставить в стороне эмоции и условимся, что не будем все нижеописанное переносить в реальность. Задача — донести до сознания читателя только абсурдность мер, реализуемых при получении анонимного сообщения о минировании.

В качестве объекта анализа, как мы уже договорились, берем обычную школу, каких в России тысячи. И вот условный террорист решает реализовать теракт в такой условной школе. Допустим, он решил установить в здании школы самодельное взрывное устройство (СВУ). Способов установки много, но объединить их можно всего в несколько действий: прямая доставка в школу, скрытая доставка в школу, и установка СВУ вне школы. Почему речь пойдет только о школе, будет сказано ниже.

При реализации задуманного у условного террориста возникает такая незадача:

1. На входе условной школы стоит охранник, который как минимум сможет увидеть незнакомого человека с подозрительным пакетом в руках и сообщить о нем куда следует, а как максимум — физически не пустить его в школу (возможно, призвав на помощь физрука с трудовиком). При этом условимся, что воображаемый террорист вооружен лишь пакетом с СВУ и силовой вариант проникновения в школу для него невозможен — он слаб и труслив, а при попытке проникновения ему может достаться от физрука гантелей, от трудовика молотком, а от охранника — резиновой палкой, после чего террорист будет передан органам правопорядка. В такой ситуации оснований для эвакуации условных учащихся не возникает в принципе;

2. Попытка проникнуть в школу не через вход или через вход силовым путем однозначно будет расценена как незаконное проникновение со всеми вытекающими последствиями. В этой ситуации ни охранник, ни трудовик с физруком помочь ничем не смогут, и, скорее всего, они или будут нейтрализованы в числе первых, или разбегутся. При таком сценарии заявлять о минировании будут террористы, и штатно эвакуировать людей из захваченной школы уже вряд ли удастся по понятным причинам;

3. Попытка скрытого проникновения при грамотном проведении не пресекается по определению. При этом заряд окажется на охраняемой территории: в одном из классных кабинетов (запомним этот момент, так как в дальнейшем он окажется очень важным) или в коридоре, что несколько печальнее;

4. Установка условного СВУ в непосредственной близости от школы вообще не пресекается никак, нигде и никогда.

Все это делается с целью осуществить реальный подрыв СВУ с причинением вреда жизни и здоровью людям, находящимся в этой школе. Цель действий настоящих террористов состоит в том, чтобы причинить ущерб, а «успех» теракта будет определяться внезапностью его проведения.

Тонкий расчет

Теперь оцениваем это с позиции условного террориста. Наиболее безопасный для него вариант — это установка СВУ вне охраняемой и находящейся под наблюдением/сигнализацией/повышенным вниманием условной школы. Причем, что нужно обязательно отметить, находясь вне контроля систем безопасности, можно установить заряд любой мощности. Такой заряд может быть поставлен в условиях полной неочевидности для систем и организаций, обеспечивающих безопасность, а эффективность его применения, таким образом, полностью будет зависеть от внезапности использования. То есть, он будет успешен в случае, когда его местоположение будет неизвестно. Останется только сделать так, чтобы СВУ оказалось в «эпицентре событий». Этот момент тоже запомним.

Допустим, что мы не рассматриваем вопрос, когда СВУ уже сработало, в здании условной школы масса лиц, требующих оказания медицинской помощи, возможно, возникновение пожара. Сейчас мы говорим лишь об угрозе применения взрывного устройства. То есть о ситуации, в которой СВУ, если оно есть, готово к применению.

Например, СВУ в школе, его пронес в своем портфеле какой-нибудь условный племянник условного террориста (даже не обязательно, что это будет выходец из стран, страдающих радикальными формами борьбы с инородцами: к сожалению, мы имеем массу примеров, когда представители титульной нации горят желанием причинить своей родине какой-либо вред). Допустим, что условный школьник даже не знает, что в его портфеле взрывчатка с соответствующим оборудованием для дистанционного подрыва. По весу — совсем немного. Более тяжелый предмет ребенок в школу уже не пронесет.

Цепочка событий

И вот террорист звонит и говорит, что школа заминирована.

Теперь скажите, не специалисты и обыватели, где, на ваш взгляд, будет больший эффект от взрыва гранаты: когда ее окружает пять — шесть человек в классе, или 20–30 человек в толпящемся коридоре? Даже не специалист скажет, что взрыв среди 20–30 человек принесет значительно больше беды, чем среди 5–6 человек.

Второй вопрос: допустим, вы директор этой условной школы и вы хорошо себе представляете (иногда такие директора встречаются) поражающие способности гранаты, но вы не знаете, где она — в классе или коридоре. Вы что выберете — ранение 5-6 человек или 20-30?

Правильно, 5-6 по минимальному ущербу. Пока нет пожара или задымления (объективно понятных причин для эвакуации), до момента появления кинолога со специально натренированной на поиск СВУ собакой, в целях обеспечения безопасности в школе не должно происходить никаких перемещений! Дети должны оставаться в классах, коридоры должны быть пусты. Отдельные классы — это локализация возможного взрыва. За пределы класса взрыв гранаты не распространится. Это первый довод против массовой эвакуации при поступлении анонимного сообщения о минировании.

В дальнейшем эвакуация может проводиться только в условиях, когда кинологи отработали все коридоры, при этом дети во всех случаях должны выводиться из классов без портфелей, которые затем последовательно осматриваются кинологами. И никак иначе.

Довод №2

Возвращаемся к условному террористу. Что он решил, какой способ для него самый безопасный? Конечно, установить заряд вне школы, не будучи при этом обнаруженным и опознанным. И вот тут начинается самое интересное: фактически это будет второй довод против массовой эвакуации из учебного заведения при поступлении анонимного сообщения о минировании.

Как подвести максимум условных детей под условный заряд, если они все сидят за толстыми и непробиваемыми стенами школы? Как придать максимальную эффективность заряду?

А нужно, как я уже написал, поместить СВУ в «эпицентр событий», т.е. сообщить о минировании школы, и тогда, согласно существующим регламентам, условные ученики будут выведены и временно сконцентрированы в местах, находящихся за пределом внимания систем безопасности данного учебного заведения (охраны, видеонаблюдения, сигнализации). А дальше может быть так, как это было 9 мая 2002 года в городе Каспийск. Я напомню тем, кто не знает.

С помощью осколочно-направленной мины во время торжественного марша был подорван парадный оркестр 77-й бригады морской пехоты, в результате чего погибло 44 человека, более ста человек было ранено, в том числе много детей. Такие огромные потери стали возможными только вследствие скученности людей, идущих в плотном строю. Это была страшная трагедия.

Именно поэтому любое сообщение о минировании нужно рассматривать и как намерение террористов вывести большое число людей на заранее подготовленную позицию.

Правила защиты

Соответственно здесь нужно сформулировать правило, согласно которому, пока дети в школе — они защищены толстыми стенами, локальным разделением, системами безопасности.

При этом мы помним, что перед совершением теракта в Каспийске никто никого не предупреждал о заложенной мине, что и позволило состояться такому чудовищному преступлению. Внезапность — основа успеха любого теракта. Если ты предупрежден — значит, вооружен, а если вооружен (в нашем случае знаниями) — ты защищен.

И наоборот: из более чем пяти тысяч сообщений о заложенной бомбе в школах, детских садах, больницах, торговых центрах, аэропортах, вокзалах, которые были отработаны в России в 2019 году, ни в одном случае правоохранителям не удалось обнаружить ни одного реального взрывного устройства. Следовательно, сообщения о минировании во всех случаях не имели ничего общего с реальным применением взрывных устройств, и пора уже установить полное отсутствие связи между анонимными сообщениями о минировании с реальными минированиями террористического характера, о которых не сообщается перед их реализацией.

При этом стоит заметить, что если силовики в деле вычисления телефонных террористов благодаря техническим особенностям сотовой и иной связи добились определенных успехов, то в деле поиска авторов сообщений, присылаемых по электронной почте (именно этот тренд закрепился в 2019 году) успехов нет по тем же техническим причинам. И безнаказанность «почтовых» террористов вполне очевидна, как и отсутствие реального минирования в их сообщениях.

Итого

Формулируем выводы:

1. Сообщение о минировании, доставленное по обезличенной электронной почте, совершенно не тождественно реально заложенной бомбе. Надо признать, что это самостоятельное преступление, целью которого является изматывание государственных структур и населения (в том числе учащихся школ) бесконечным выполнением эвакуационных мероприятий в условиях, когда все интуитивно понимают бессмысленность выполняемых действий;

2. Вывод людей из «заминированных» зданий уместен лишь в случае, когда существует возможность установить автора сообщения, в противном случае, принимая во внимание отсутствие сигналов от остального комплекса мер, направленных на создание препятствий для реального минирования (сигналы от охраны объектов, оперативная информация спецслужб), нет никаких оснований полагать, что есть взаимосвязь между реальным минированием для нанесения физического ущерба и условным минированием, произведенным с целью изматывания;

3. В случае реального минирования большую опасность представляет сам вывод массы людей из изолированных классных кабинетов в общие коридоры, или еще страшнее на заблаговременно заминированное место, находящееся вне зоны контроля систем безопасности образовательного учреждения, где эффект от реального подрыва будет просто ужасен.

В связи с этим я считаю, что силовики должны пересмотреть порядок обращения с анонимными сообщениями о минировании, приведя их к реалиям сложившейся обстановки.

Плач по поводу того, что отсутствием реакции можно проморгать настоящий теракт, не отреагировав на какое-то сообщение о минировании (и кто был бы готов взять на себя такую ответственность), в данном конкретном случае совершенно не уместен.

По опыту 25 лет борьбы с терроризмом в России задуманные теракты всегда исполнялись без заблаговременных предупреждений. А несостоявшиеся теракты были предотвращены на этапах подготовки, будучи вскрыты нашими сотрудниками спецслужб задолго до доставки в условную школу условного взрывного устройства. И не было ни одного, раскрытого по схеме: «получили сообщение — нашли — обезвредили».

Небольшое дополнение: немного про полное обрушение здания при взрыве. Пронести незамеченным в школу количество взрывчатки, достаточной для обрушения архитектурного объекта — двух/трёхэтажной школы с большими классами и широкими коридорами, просто невозможно. В любом случае этот процесс привлечет внимание охраны или иного персонала и будет остановлен (а еще раньше он будет выявлен и предотвращен специалистами госбезопасности, которые досконально знают разрабатываемый контингент, а также и то, что в узком кругу называется «вероятным характером действий объектов оперативного интереса».

Для такого здания, как школа, нужно кратно больше ВВ, чем необходимо для обрушения, скажем, панельной одноподъездной девятиэтажки. При подрыве многоэтажек в 1999 году террористы использовали (это опубликованные данные) по нескольку мешков гексогена, то есть более 100 кг. И даже если что-то получится взорвать, то школа никогда вся не обрушится, максимум сложится один класс — я еще раз говорю про особенную устойчивость горизонтально-ориентированных зданий. Таким образом, разрушение здания школы, как цель теракта исключаем за его крайней неэффективностью.

Выход один: во время угрозы теракта до момента его полного устранения учащиеся школы должны находиться в своих классах, желательно закрыв дверь на ключ. Это, кстати, спасло жизнь многих детей во время казанской трагедии. И позволит сохранить жизни в будущем. Именно так, а не путем массовой эвакуации.