Глава Союза нефтегазопромышленников России напомнил США о послании Рейгану на трубе
Глава Союза нефтегазопромышленников РФ Геннадий Шмаль не прочь повторить на «Северном потоке — 2» советское послание Рейгану.
Президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль в интервью ФАН предложил на последнем участке СП-2, когда он будет достроен, написать «Вашим санкциям труба, господин Байден» — по аналогии со знаменитым советским посланием президенту США Рональду Рейгану.
Один из создателей нефтегазового комплекса в Западной Сибири в эксклюзивном интервью на площадке Национального нефтегазового форума в Москве рассказал о своем участии в запуске газопровода Уренгой — Помары — Ужгород, на который были наложены санкции Рейганом, оценил перспективы завершения строительства «Северного потока — 2» и поделился отношением к цифровизации энергетики.
Главный вызов, о котором надо думать
— Сегодня нефтегазовая промышленность находится в неоднозначном положении. С одной стороны, Россия владеет внушительными запасами этих ресурсов, внедряет все более совершенные технологии их извлечения и переработки, развивает инфраструктуру транспортировки и экспорта. С другой — все большую силу набирает тренд на «зеленую» энергетику, сокращение «углеродного следа», борьбу с климатическими изменениями. Какие главные вызовы, с вашей точки зрения, стоят перед отраслью в этой ситуации?
— Конечно, главный вызов сегодня — это то, что ситуация в мире усложняется, увеличивается конкуренция в нефтяной и газовой отраслях. Нужно учитывать, что экономика европейская, а Евросоюз — наш главный, пожалуй, торговый партнер, — за прошлый год не только не росла, а значительно упала. Это повлияло на потребности в нефти и газе. Поэтому мы вынуждены были в прошлом году подписать соглашение ОПЕК+ и тем самым уменьшить добычу нефти, причем мы уменьшили ее на 48 миллионов тонн. У нас в мире вообще не много стран, которые столько добывают, а мы уменьшили добычу на такое количество.
Такая же ситуация по газу: там сокращение — более 30 миллиардов кубов. Поэтому, наверное, это сегодня главный вызов, о котором надо думать, который надо изучать и смотреть, что же делать.
— Как в условиях прошлогоднего резкого падения спроса ощущают себя предприятия?
— Если компания не растет в добыче, в производстве, то она начинает стагнировать. В этом плане даже чисто психологически это влияет на коллектив. Кроме того, все эти вещи связаны с сокращением, закрытием скважин, — тут только одной скважиной ведь не обойтись, а целые промыслы приходится закрывать. Это влияет и на инвестпрограммы всех наших компаний, — а у нас половина инвестиций составляет бурение, поэтому приходится сокращать в том числе разведывательное бурение. Это все, конечно, минусы.
Сокращение инвестпрограм влияет и на вопросы, связанные с обновлением оборудования: в добыче нефти оборудование уже отработало на 70%, а в нефтепереработке — даже больше. С другой стороны, за последние годы вложили довольно большие средства и модернизировали достаточно большое количество оборудования для вторичных процессов, но в этом сегменте тоже примерно 70% износа. Это значит, что нужно продолжать техническое перевооружение.
Ну и еще один острый вопрос — это проблема наших запасов. Было время, когда у нас были совершенно свежие запасы, хорошие, богатые месторождения, такие как «Ромашкинское месторождение» в Татарстане, «Самотлор» в Западной Сибири. «Самотлор» — это вообще одно из крупнейших месторождений мира, пятое по размеру — более трех миллиардов тонн запасов. Сегодня таких месторождений нет — в последнее время открываются мелкие месторождения с запасами от одного до трех миллионов тонн.
«Цифра» сама скважину бурить не будет
— Но технологии же все время совершенствуются — они позволяют извлекать более труднодоступные запасы?
— Вот я как раз об этом и хочу сказать: нужно активно развивать технологии для добычи из таких месторождений. Нужны серьезные вложения для поиска новых методов добычи, бурения и так далее. Сейчас такой тренд развивается, достаточно часто упоминаемый, — это цифровизация. У меня по этому поводу своя точка зрения.
— Вы не поддерживаете внедрение цифровых технологий?
— Я убежден, что «цифра» сама землю пахать и скважину бурить не будет. Да, с ее помощью можно сделать процесс бурения более оптимальным, но в любом случае во главе угла всегда был и остается человек, его интеллект, его отношение к делу.
Человеческий фактор, о котором мы так часто говорим, продолжает оставаться. Поэтому «цифрой» заниматься надо, конечно, но говорить, что она все проблемы решит, это неправильно. Сама «цифра» без людей, без настроения, без понимания — мало что может сделать.
— Бесконечная история с западными санкциями по различным поводам тоже оказывает влияние на развитие отрасли?
— Мы уже семь лет живем в условиях санкций — мы не умерли и не умрем. И вообще мы не впервые их переживаем. Вот наши ребята посчитали, что первые санкции были у нас применены, когда царем был Иван Грозный. Мы начали войну с Ливонией, и в связи с этим нам тогда запретили поставлять медь для пушек и так далее.
И в моей работе дважды были моменты. Один раз, когда мы строили еще газопровод «Союз», — это было давно. Более поздние — когда мы строили газопровод «Уренгой — Помары — Ужгород». Тогдашний президент США Рональд Рейган объявил эмбарго на поставку нам техники, оборудования для компрессорных станций. Причем были уже подписаны соглашения с Caterpillar на поставку оборудования, а когда было это эмбарго, они дрогнули.
Они могли, конечно, эти вопросы решить через свои компании, которые у них были в Европе, но испугались. Тогда мы вынуждены были обратиться к японцам, — они нам поставили блестящее оборудование. И в итоге получилось так, что в ответ на эти санкции мы газопровод построили в совершенно рекордные сроки.
«Вашим санкциям труба, господин Байден!»
— Рекордные сроки в то время — это сколько?
— Чтобы вам было понятно: нормативный срок строительства газопровода — 60 месяцев, то есть пять лет, а мы построили за 18 — за полтора года. И на последней трубе написали: «Вашим санкциям труба, господин Рейган!». Прошло какое-то время, Caterpillar звонит нашему министру Борису Щербине и просится на встречу. Министр звонит мне — я уже работал тогда в министерстве — и говорит: «Caterpillar просится на встречу, я с ним общаться не буду. Ты с ними встреться и объясни на строительном языке все, что мы о них думаем».
Долгие годы мы вообще никаких отношений с Caterpillar не имели. Потом, правда, потихонечку все забылось, и мы как-то нашли контакт. Ну а сейчас, собственно, ситуация такая, что у нас и своя техника появилась.
— Многие сравнивают историю с газопроводом «Уренгой — Помары — Ужгород» с нынешней ситуацией вокруг «Северного потока — 2». С вашей точки зрения, удастся ли и в этом случае, несмотря ни на что, успешно завершить этот проект?
— Конечно, хочет кто-то или не хочет, этот газопровод будет построен. Собственно, осталось там совсем немного — 120 километров на двух трубах. Уже начал работать наш трубоукладчик «Академик Черский», поэтому мы все равно этот объект добьем, построим. Тем более что все европейцы его поддерживают.
И потом, зима показала, кто надежный поставщик: наш газопровод «Северный поток — 1», который имеет мощность 55 миллиардов кубов в год. Он успешно работал значительно интенсивнее заявленных показателей — примерно на 60 миллиардов кубометров в год. Это в том числе говорит о том, что нужен второй поток, этот самый Nord Stream 2. Кто скажет, что следующая зима будет не такой? Эти проекты решают главную задачу — обеспечить надежность газоснабжения наших потребителей, которые есть в Западной Европе, в Европейском союзе.
Вспомните 2009 год, когда Украина прекратила поставки газа на Балканы, и там закрывались школы, детские сады, было холодно. В XXI веке допускать такие вещи — это, конечно, нонсенс. Нужна надежная система обеспечения энергией — для этого запущен проект, а не потому, что кому-то захотелось построить лишнюю трубу. Нет! Мы всегда обеспечивали надежные поставки. Даже в период самых жестких моментов, связанных с холодной войной, Советский Союз никогда не позволял себе допустить срыва и всегда поставлял нефть и газ.
— Может быть стоит на последнем участке СП-2, когда он будет достроен, написать «Вашим санкциям труба, господин Байден»?
— В принципе, конечно, можно (смеется). Но жалко, что там все под водой, этого не будет видно.