Антисоветская жизнь. Часть 7. Советская цензура против Ленина. Поколение.
«Есть три главных врага… Первый враг — коммунистическое чванство, второй — безграмотность и третий — взятка». (В.И. Ленин, 1921 год.) Ленин в СССР всегда был Иконой. Его возводили на постаменты, клялись его именем, октябрята, пионеры и комсомольцы носили на груди значки с его изображением. Но любое серьезное напоминание о нем раздражало тогдашнюю власть, воспринималось как… […]
Сообщение Антисоветская жизнь. Часть 7. Советская цензура против Ленина. Поколение. появились сначала на Московская правда.
«Есть три главных врага… Первый враг — коммунистическое чванство, второй — безграмотность и третий — взятка». (В.И. Ленин, 1921 год.)
Ленин в СССР всегда был Иконой. Его возводили на постаменты, клялись его именем, октябрята, пионеры и комсомольцы носили на груди значки с его изображением. Но любое серьезное напоминание о нем раздражало тогдашнюю власть, воспринималось как… крамола. Многие его статьи, донельзя актуальные в современной действительности, десятилетия советской власти таились под спудом, в 55-томном собрании сочинений.
Все это прекрасно понимали мы Сашей Егоруниным в 1980 году. То есть никаких иллюзий не питали, действовали вполне осознанно.
Мы работали тогда в «Литературной России», еженедельнике Союза писателей РСФСР. Саша – член редколлегии, редактор отдела очерка и публицистики, я – его заместитель. (С 1993 года по 2013-й, до безвременного ухода из жизни, Александр Егорунин был заместителем главного редактора «Московской правды». Он остался в памяти друзей как один из самых светлых людей, с кем нам доводилось встречаться в жизни.)
Как Ленина приравняли к диссидентам
Задумали мы с Сашей Егоруниным к 110-летнему юбилею вождя мирового пролетариата опубликовать неизвестные воспоминания о нем, взятые из газет, вышедших через несколько дней после смерти Ленина. Так сказать, живые, горячие слова. И рядом с ними — коротенькие записки самого Ленина, в которых он просил тех или иных начальников позаботиться о здоровье стенографистки, пайке уборщицы, больном ребенке дворничихи и тому подобное.
С тех страниц Ленин вставал не просто как «самый человечный человек» — как вслед за Горьким говорила вся страна все годы советской власти, — но и как демократичный, близкий к людям, свойский без сюсюканья и панибратства. А самое главное — воочию представала атмосфера тех лет. Например, посланцы Южного фронта, приехавшие в Москву за деньгами и боеприпасами, почему-то знали в Москве только один телефон — Ленина. Созвонились, встретились, поговорили. Ленин отправил их к Петровскому, в банк. А там матрос не пускает: мол, звони вначале Петровскому, а если телефона не знаешь, то, значит, и нечего тут делать. Мужики совсем отчаялись. И тут одного из них, кажется, Осипьяна, осенило. «А позвони-ка ты к Ленину! — предложил он своему товарищу. — У Ленина-то должен быть телефон Петровского». Сказано — сделано. И вот уже Ленин кричит им из Кремля: сейчас, сейчас, товарищи, вот уже бумажку нашел!
Тогда, на фоне уже анекдотического культа личности Брежнева, но совсем не анекдотического партийно-чиновного чванства, высокомерия, полной недоступности любого мелкого царька для народа — это был косвенный вызов власти. Ничего удивительного, что напечатать те заметки нам не позволили.
Вдумайтесь: в юбилейный номер газеты о Ленине не «пропустили» записки, написанные самим Лениным!
Вроде бы — полный абсурд. Но я хорошо помню, что мы с Сашей не смеялись, не впадали в сарказм. А приняли запрет как нечто естественное, как норму. И больше бы удивились, если б записки Ленина разрешили напечатать.
Особо отмечу: Саша был тогда не просто редактором отдела, но еще и секретарем партийной организации газеты «Литературная Россия».
Особо отмечу: в шестидесятые-семидесятые годы интеллигенция и народ сотворили из Ленина идеал честности, скромности, подлинной демократичности вождя — в пику тогдашним партийным бонзам. В те годы в массах очень популярен был анекдот о том, как Ленин на один день появляется в Москве и, увидев всё, кричит Дзержинскому: «Батенька, уходим в подполье и все начинаем сначала!»
Однако о росте самосознания общества, о возникновении с годами критического взгляда уже на сами ленинские идеи свидетельствует более поздний и вроде бы абсолютно схожий по сюжету анекдот, но совсем с другим финалом. Итак, члены Политбюро, ища выход из кризиса в стране, тоже решили все начать заново: распределили роли, назначили сроки захвата Зимнего дворца, почты, телеграфа… Но самый старый из них, вроде бы действительный участник штурма Зимнего, латышский стрелок Арвид Янович Пельше вдруг спрашивает: «Товарищи члены Политбюро! Что будем делать, если ОПЯТЬ победим?»
Наш неудавшийся в Москве «кукиш» получил неожиданный реванш в Костроме. В день 110-летия со дня рождения Ленина областная газета «Северный рабочий» вышла, естественно, с громадным портретом вождя на первой странице. Слева от портрета в узкой колонке было напечатано сообщение о присуждении Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу Ленинской премии за заслуги в области литературы. Справа от портрета, тоже в узкой колонке — стихотворение «Ленин». И над ним фамилия автора — «Наум Коржавин»!
Тут уж, конечно, ляп и чистая случайность. Хотя кто знает, кто знает… Сколько мифов-легенд бродило тогда по коридорам редакций, от старших к младшим переходя, а как было на самом деле — неизвестно.
Скажем, широко был известен очерк в «Комсомольской правде» о трудной судьбе негра-безработного в США, о его убогой двухкомнатной квартире (это на одного-то безработного — двухкомнатная квартира, в каких у нас жили вшестером с бабушками-дедушками!) и пустом… холодильнике! Это печаталось в те времена, когда слово «холодильник» для советского человека означало принадлежность к какой-то другой, высшей сфере жизни, где на холодильник не только есть деньги (деньги бывают и у работяги-ударника!), но и, самое главное, имеется недоступная народу возможность его купить, потому как в свободной продаже у нас холодильников просто-напросто не было.
Или — статьи о тюремной жизни американской коммунистки Анджелы Дэвис. Ее арестовали в 1970 году по подозрению в причастности к захвату заложников и убийству. Через полтора года, не доказав обвинение, выпустили. В СССР все, включая маленьких детей, знали о ней, писали ей письма и проклинали «американских империалистов». В многочисленных статьях в ее защиту отмечали, в частности, что ей по ночам не дает спать писк мышей в соседней камере, а по утрам подают остывший кофе. Ужас! Такого издевательства над человеком советская тюремная действительность и представить не могла!
Памятны многим фильмы и передачи Валентина Зорина об Америке 70-х и 80-х годов. Например, нам показывали тысячные демонстрации граждан США, подходящих к Белому дому с требованием отставки президента и немедленного прекращения войны во Вьетнаме. Всё правильно, я тоже в своем Петропавловске имел полное право выйти на площадь перед обкомом и сказать: «Долой Никсона!»
Что это было? Дуболомность и усталость цензуры, полное идеологическое затмение в мозгах, искренняя медвежья услуга власти, кукиш в кармане или беспросветный цинизм? Или и то, и другое, и третье — вместе?
Но правда — лишь в каждом конкретном случае. И только тогда она интересна.
Шестидесятники: одни — в лагерях, другие – в ЦК
Заканчивая цикл очерков, вернусь на миг к тому, с чего начал – к словам и понятиям «антисоветчики» и «антисоветчина». Поправки мои исторически существенные, сущностные. Свободомыслящих людей в СССР заклеймила «антисоветчиками» тоталитарная коммунистическая власть. Клише «антисоветчик и «антисоветчина» успешно внедрялось не только в сознание широких масс, особо не задумывающихся, не вникающих в суть, но и в сознание людей мыслящих. Многие сами себя называли антисоветчиками. Как говорил один из моих друзей: «Диссидентом я не был, но антисоветчиком – да». На самом-то деле и наши старшие товарищи из поколения шестидесятников, и мы, рожденные в конце 40-х – начале 50-х годов, никогда «антисоветчиками» не были. Наоборот – мы выступали за власть Советов депутатов трудящихся, за подлинное народовластие. А действительным антисоветчиком, по моему убеждению – был как раз коммунистический режим, КПСС, коммунистическая партия, которая узурпировала власть народа, превратила Советы в марионеточную вывеску.
Не зря, наверное, говорят, что пропаганда в тоталитарных режимах на том и построена, чтобы называть белое – черным.
И закономерно, что цикл очерков «Антисоветская власть» я заканчиваю словами признательности поколению шестидесятников. Это поколение, рожденное в 20-х и 30-х годах, это «дети XX съезда», открывшего народу правду о преступлениях сталинизма.
Шестидесятники – изначально люди, верившие в «возвращение к ленинским нормам», в «социализм с человеческим лицом». Они жестоко обманулись. (Впоследствии многие из них, почти все, отказались от веры в «праведный коммунизм»). Тоталитарная по природе своей, система и не думала сдавать позиций. За призывы к соблюдению Советской Конституции стали бросать в лагеря и в психиатрические больницы.
Самые радиальные представители поколения – открытые борцы с режимом, правозащитники, мученики, политзаключенные. Петр Григоренко, Юлий Даниэль, Андрей Синявский, Константин Бабицкий, Татьяна Баева, Анатолий Марченко, Лариса Богораз, Наталья Горбаневская, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Павел Литвинов, Виктор Файнберг, Илья Габай, Феликс Серебров, Анатолий Щаранский, Александр Гинзбург, Виктор Некипелов, Юрий Орлов, Петр Якир, Виктор Красин, Валентин Турчин, Владимир Буковский, Андрей Амальрик, Сергей Ковалев и многие, многие другие… Их арестовывали, судили, бросали в психушки и лагеря.
Шестидесятники – это многомиллионная масса интеллигентов, людей свободомыслящих, но не идущих, как диссиденты, на открытый протест, на открытую конфронтацию.
Шестидесятники стали интеллектуальной, политической, организационной и движущей силой перестройки и гласности.
Но в то же время шестидесятниками были Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, члены Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев, Эдуард Шеварднадзе и другие в руководящем составе партии и государства. Будем помнить, что перестройка, гласность, демократия начались в СССР – «сверху», с вершины власти, которую осуществлял и олицетворял Михаил Горбачев и его единомышленники.
Историк, будущий академик, а тогда еще член-корреспондент Академии Наук Николай Николаевич Покровский (6 лет на политзоне в Мордовии, в Дубравлаге) рассказывал мне в конце 80-х, что один из его солагерников отбывал срок за распространение в Самиздате поэмы «Теркин на том свете». Автор — Александр Твардовский, главный редактор журнала «Новый мир», кандидат в члены ЦК КПСС. Тот заключенный приходил к замполиту лагеря, показывал напечатанную в газете «Известия» (1963 год) поэму и спрашивал: «Как же так, а я-то — сижу?!»
Судьба жестоко обошлись с поколением шестидесятников. Они поверили XX съезду, поддержали первого секретаря ЦК КПСС, инициатора «оттепели» Никиту Хрущева. Но и самого Хрущева, и их самих переломала и смяла система. Потом они воспрянули, поверили Горбачеву, стали «прорабами перестройки», потом поддержали Ельцина, а он, придя к власти, отстранил их от дел и отдал страну на разграбление нынешним хозяевам жизни.
И это уже история, из которой ни слова, ни факты не выкинешь.
Многие мои друзья — из старшего поколения. Всё самое светлое, самое чистое, что было в нашей послевоенной истории, связано в моем сознании и понимании с ними, с шестидесятниками.
Поклон им всем.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ
На главном снимке: Почтовая марка к 110-летию Ленина, 1980 год.
Главное фото с сайта marka-pochtoi.ru
Сообщение Антисоветская жизнь. Часть 7. Советская цензура против Ленина. Поколение. появились сначала на Московская правда.