Яна Маевская. Что спросил мошенник, или Попытка развода с подробным сценарием

08.10.2021 12:40

Mospravda.ru

Мы неоднократно писали о разных способах мошенничества, когда у людей обманом вытягивают секретные данные, вроде номера карты, CVV-кода, одноразового пароля из SMS-сообщения и тому подобное. Думается, что большинство наших читателей уже твердо знают, что так поступать нельзя. На днях я, автор нескольких таких публикаций, сама столкнулась с подобным способом развода. Он был настолько качественным, настолько […]

Сообщение Яна Маевская. Что спросил мошенник, или Попытка развода с подробным сценарием появились сначала на Московская правда.

Интересный получился разговор

Итак, безмятежное утро — звонок. Четкий, очень хорошо поставленный, звучный мужской голос представляется лейтенантом полиции Анатолием Алексеевичем Рогачковым. Предупреждает, что разговор будет записан. И первым делом спрашивает, известна ли мне Светлана Ткачева (назвал и отчество, но я его не запомнила). Нет? Отлично.

Далее выясняется, что она Светлана явилась в отделение некоего банка, в котором я уже очень давно держу свои кровные (название банка упоминать не буду), с доверенностью от моего имени, и рассказала слезную историю, якобы я попала в ДТП, валяюсь в больнице, нуждаюсь в деньгах… короче, снимите и выдайте все средства, которые только есть в доступе. Сотрудники банка проявили бдительность и вызвали полицию, преступница поспешно сбежала, а на него, лейтенанта, свалилась обязанность собрать по возможности информацию, которая бы позволила ее поймать и арестовать по УК 159 (мошенничество) и УК 327 (подделка документов). Собеседник посетовал на то, что она Светлана уже вот где сидит, потому что это не первый банк, куда она является и я — не единственный человек, от чьего имени она попыталась действовать, причем в ряде случаев ее махинация ей удалась.

Итак, вопрос: где светились мои паспортные данные?

Подчеркиваю, в ходе дальнейшего разговора мой собеседник был очень аккуратен. Он не спрашивал никакой информации, которая проходит по разряду «нельзя рассказывать посторонним». Все, что его интересовало — это кто, где и как мог слить паспортные данные. В этом он был очень тщателен и производил полное впечатление опытного, вдумчивого и внимательного следователя.

Быть может, на работе? Светлана в банке упомянула размер моей зарплаты и сколько времени я являюсь клиентом этого банка. Совпадает? Нет? Значит, отдел кадров тут ни при чем. Детский сад? А у вас там были конфликты? Понимаете, иногда сливают документы из мести, да, следствию известны и такие случаи. Нотариальная контора? Где она расположена, когда вы там были, все ли было в порядке? Кстати, а не уносил ли сотрудник нотариуса ваш паспорт? Нет? Ну хорошо, я все-таки обязательно ее проверю, там ведь должен был остаться черновик документа, который вам составляли, по правилам его должны были уничтожить, но мало ли…

Кстати, сейчас, ретроспективно вспоминая этот разговор, я понимаю, что мой собеседник очень аккуратно расставлял в разговоре акценты, призванные дискредитировать в моих глазах банк (потому я его и не упоминаю).

Например, он начал с того, что как только началось следствие, банк сразу же написал «снятие с себя ответственности». И пояснил, что банк занял позицию, что я, возможно, вообще состою в сговоре с оной Светланой. Она снимет деньги, я получу страховку, а потом мы все это поделим.

Да, сказал «Рогачков», такие случаи тоже есть, но это маловероятно, потому что эта Светлана проходит у нас по более чем десяти эпизодам. Но банку такая позиция выгодна, вы же понимаете?

Далее он тщательно расспрашивал, что было в каждом случае, когда я приходила в банк и демонстрировала паспорт. Сотрудник должен отсканировать его — возможно, он снял ваш паспорт на свой мобильный телефон, вы не заметили? Или вообще унес за пределы зоны вашей видимости под каким-нибудь предлогом?

Уже ближе к завершению разговора он попросил меня никому не рассказывать об этом до «завершения следственных действий» во избежание утечки информации в сторону оной Светланы, которую ему очень-очень нужно наконец поймать.

И тут опять-таки был помянут банк: представьте, что вы приходите в отделение, рассказываете, что опасаетесь за свои деньги по этой причине. И тут возможны три сценария, один из которых — вы нарываетесь на сотрудника, который как раз и участвует в этой афере… нет, нет, в банк за защитой лучше не соваться!

Однако есть некто, кто все-таки может вас защитить — это регулятор, Центробанк, возможно, вы об этом слышали? Открыть там счет вы не можете, но защитить свои деньги — да, это возможно. В общем, скажите пожалуйста, насколько мог бы быть велик ущерб в вашем случае?

И вот тут-то я насторожилась! Очень осторожно, но все-таки сообщила примерные суммы. Задним числом вспомнила, что рекомендуют не упоминать в телефонном разговоре цифр, особенно в сочетании с утвердительным ответом. Осознала, что нечто подобное и прозвучало. И насторожилась еще больше. В следующий раз постаралась по возможности «замазать» слово «да», используя всякие «э…» и «м…»?

Что-нибудь не в порядке? — участливо осведомился мой собеседник.

Нет, нет, все нормально.

В таком случае давайте я переключу вас на защищенную линию с сотрудником Центробанка, вы обговорите с ним детали, а потом вас опять переведут на меня.

Вот тут я перешла в наступление. — Знаете, у нас довольно длинный разговор получился, и, наверное, еще много времени займет, а то меня начальство требует к себе. Напомните, пожалуйста, как вас зовут? Давайте я запишу? Как вас найти?

— Да пожалуйста! Наберите в любом поисковике «сайт МВД», откройте его, зайдите во вкладку «Онлайн-сервисы» и выберете «Ваш участковый». Видите меня?

Вижу. Но вы звоните мне с другого телефона.

Это мой личный телефон, но я могу вам перезвонить и с рабочего. А сейчас давайте я вас переведу на защищенную линию с Центробанком…

Погодите, говорю я. Мне срочно надо связаться с начальством, ибо я серьезно задерживаюсь с работой, и мне надо его об этом предупредить (что, кстати, было правдой). Нет, нет, я не буду говорить о том, что случилось, дабы не помешать следствию, только в самых общих чертах. Вообще было бы очень хорошо, если бы я сейчас сделала те задания, что у меня есть, а мы бы с вами еще связались после обеда — пойдет?

Нет, не пойдет, линия связи уже открыта, сотрудник Центробанка ждет… Хорошо, давайте я вам сам перезвоню через пять минут. Могу даже с рабочего.

И повесил трубку.

Разумеется, он не перезвонил. Позвонила я сама. Сначала на рабочий, указанный на сайте МВД. Послушала писк факса. Потом на мобильный телефон, указанный там же. Он оказался заблокированным. Потом на тот, с которого он звонил. Несмотря на то, что прошло всего минут десять-пятнадцать, номер уже был «слит» — голос робота сообщил, что номер свободный и его можно приобрести.

Погоня за участковым

Вот за что я все-таки люблю — да нет, просто обожаю свою работу — так это за то, что подобный форс-мажор станет поводом для очередной заметки! И что начальство в итоге будет не ворчать по поводу несделанных заданий, а хвалить за репортаж в жанрах «испытано на себе» и «журналист проводит расследование»!

В общем, я подхватилась и помчалась по адресу, указанному на сайте МВД, на участок, где числится оный Рогачков. Мне хотелось предупредить человека, что его именем пользуются мошенники. Вызвать праведный гнев и расследование. Ущерба, допустим, мне не причинили, однако какие-то сведения, которые могут помочь выйти на преступника, у меня все-таки есть. Психологический портрет, к примеру. Номер телефона — кстати, стационарного, с московским кодом 495. На кого-то он ведь был зарегистрирован? Упоминание Светланы — возможно, это реальное дело, с которым преступник знаком? Особенности разговора, хорошо подвешенный язык, звуки на заднем фоне — я помню, как когда-то давно, когда я писала заявление о вырванной сумке, у меня спрашивали, не употребляли ли преступники характерные слова, не заметила ли я какие-нибудь особенности выговора… Правда, это было в другой стране…

По адресу, указанному на сайте МВД, действительно обнаружился опорный пункт охраны порядка, однако он оказался заперт, а расписание гласило, что прием населения будет не раньше пяти часов вечера. Это меня никоим образом не устраивало. Пометавшись немного, я позвонила в службу 112. Девушка внимательно выслушала, посочувствовала, сказала «вы же понимаете, что это были мошенники» и направила в ближайшее работающее отделение на Бронной 10. Для написания заявления.

Столкновение с реальностью

В отделении выяснилось следующее:

Во-первых, Анатолий Рогачков уже несколько лет как не работает. И отделение по адресу Никитская 22/2 давно закрыто. Да, пожал плечами участковый, сайт МВД очень медленно обновляется.

Во-вторых, узнать, на кого был зарегистрирован телефонный номер, невозможно. И вообще, современные технологии телефонии позволяют преступникам подделать все, что угодно, любой номер. Звонят из Сахалина, из Якутии, со всей России. Представляются Рогачковым, Лопуховым и другими сотрудниками, которые уже не работают, но которых по-прежнему можно найти на сайте МВД. Отделение на Бронной завалено такими заявлениями, потому что его почему-то особенно любят мошенники.

И в-третьих, вам никакого ущерба причинено не было. А значит, и никаких действий предпринято не будет.

Также участковый рассказал, что я пропустила самое интересное — разговор с сотрудником Центробанка. В этом разговоре, скорее всего, меня бы попросили перевести деньги на некий «защищенный счет». Дабы сохранить и уберечь. Ведь семена недоверия к своему банку уже посеяны.

Заявление у меня приняли. На мои робкие замечания насчет того, что в тексте есть неточности, участковый пожал плечами «это формальность». А также попросил написать заявление, о том, что я «прошу никаких действий по моему заявлению не проводить, считать звонок в службу 112 преждевременным». У меня же ничего не украли!

И мне трудно его винить. Пока я сидела в кабинете и рассказывала свою историю, ему несколько раз звонили. По поводу стрельбы. Стрельба — это же намного серьезнее, чем неудачная эскапада телефонных мошенников, правда?

Век технологий и психологии

С грустью вынуждена констатировать: в гонке преступники-правоохранители последние отстают от первых. Отстают существенно — и в технологическом, и в психологическом плане.

Возьмем, к примеру, сайт МВД. Сайт серьезнейшей организации, на котором уволившийся несколько лет назад сотрудник числится действующим. Уже! Несколько! Лет! Вы только вслушайтесь в это! Да, я понимаю, колоссальная структура, вся огромная страна на одном сайте, и пока кадровые изменения одного крохотного участка дойдут, наконец, до «головы», пройдет время — но кто мешает создать региональные страницы с доступом для местных начальников и обучить их делать пару-тройку телодвижений и поменять информацию? Благо современные конструкторы сайтов позволяют обучиться этому за несколько часов?

Да елки-палки, даже диплодок, уж на что динозавр, а и тот обзавелся вторым мозгом возле хвоста, ибо понимал — своим очень крохотным мозгом — что при такой длине сигнал от головы до задней части будет слишком долго идти!

Каюсь, за последние пару месяцев я просмотрела два сезона «Морских дьяволов». Где сотрудники контртеррористического центра в два тычка обнаруживают, на чье имя зарегистрирован мобильный телефон и где он сейчас находится. А допросы преступников ведут по видеосвязи под запись. Поэтому сообщение «Рогачкова» о том, что разговор будет записан, а запись прослушает прокурор, я восприняла как должное. А вот известие о том, что владельца телефонного номера невозможно отследить — с огромным недоумением.

Извините, но я не верю, что современные технологии не позволяют это сделать. Скорее, дело не в них, а в законах. Вон, даже «Лиза Алерт» жалуется, что на получение разрешения о дислокации пропавшего человека уходит непозволительно много драгоценного времени. Даже сейчас, когда для этого уже не требуется решение суда.

А даркнет с его продажей баз данных?

Есть в экологии такой вид гонки: хищник-жертва. Антилопа научилась бегать быстрее — хищники переходят к охоте из засады или сбиваются в стаю и используют загонные методы. Так вот, в природе, как правило, жертва всегда эволюционно чуть-чуть опережает хищника. А у нас, похоже, наоборот. Преступники опережают правоохранительные органы. Лет на десять точно.

И не только по части технологий — но также и по части психологии! Сценарий разговора явно был составлен очень опытным психологом. Об акцентах, дискредитирующих банк, я уже упомянула.

Но есть еще один важный момент — его длительность.

… Одна из способностей журналиста, которую приобретаешь не сразу, со временем и с опытом — умение сохранять контроль над разговором. Обычное интервью длится полчаса, час, иногда — полтора-два часа. Собеседники бывают разные. Кто-то «плывет» и перескакивает на другие темы, его надо постоянно возвращать. Кто-то отвечает односложно — его надо разговорить. Во время разговора надо суметь задать все заготовленные вопросы и в то же время реагировать на интересную информацию в словах собеседника. Я помню свои первые интервью, помню, как на меня рычали учителя и начальники, объясняли промахи.

Думаю, что именно это меня спасло. Думаю, что у человека не зря выстроен такой сценарий разговора. И думаю, что не зря разговор был настолько длительным. Без хорошей профессиональной подготовки, без умения сохранять внимание во время длительного разговора на сорок пятой минуте человек, скорее всего, теряет бдительность.

Видимо, именно на это и рассчитывал мой собеседник.

… Число случаев подобного мошенничества огромно. От банальных разводов типа «назовите ваш CVV код» до таких вот сложных, длительных многоходовок с хорошо продуманным сценарием. Вернуть потерянные деньги очень сложно — человек ведь сам, добровольно отдает их мошенникам.

И очень хотелось бы, чтобы как можно скорее ситуация изменилась бы к лучшему. Чтобы правоохранительные органы отошли бы от сценария «вот украдут деньги — тогда приходите» и стали больше работать на профилактику. Чтобы сделали что-то с неконтролируемыми телефонными номерами. Научились работать с даркнетом. И почаще обновляли бы свой сайт!

А пока всего этого нет, можно дать единственную рекомендацию, которую я в тот день услышала раз пятнадцать: не разговаривать! Не разговаривать! Не разговаривать!

В конце концов, мне просто очень повезло.

Яна МАЕВСКАЯ.