Обиженные на мир: что роднит российские маргинальные движения

Алина Витухновская, писатель В девяностые, когда постсоветское культурно-политическое пространство начало насыщаться различными энергиями и идеями, в сфере маргинальной политики появились любопытные (но только на первый взгляд) персонажи, концепции и оформлявшиеся вокруг них движения. Я уже кратко упоминала об истории создания и истинном значении лимоновского НБП (запрещена в РФ - ред.), сыгравшего роковую роль в становлении нынешней провластной квази-идеологии. Но помимо НБП было и немало других группировок, о которых хотелось бы рассказать в связи с тем, что я обозначила бы как полный крах российской политической повестки. Не хотелось бы впадать в конспирологическую истерию и утверждать, что все политизированные тусовки, возникшие на изломе советского строя и новой реальности, были инспирированы спецслужбами. Тем более, что в тот момент сами спецслужбы вместе с поверженным памятником Дзержинскому находились в глубоком упадке, переформатировавшись в бандитские структуры или клубы фрустрированных неудачников. Местом встреч пассионариев, увлеченных историей, политикой, военной атрибутикой, реконструкцией, идеями самого экзотического разлива стал музей Маяковского. Там, как и на станции метро «Площадь революции» можно было купить скандальные, запрещенные, экзотические книги и газеты, которых не было в других местах. От откровенно фашистского до конспиролого-шизоидного содержания. Книги «Майн Кампф» Адольфа Гитлера, «Утро магов» Жака Бержье и Луи Повеля, эстетизирующие и сакрализующие «тайны» Третьего Рейха, труд молодого Александра Дугина «Конспирология», кумира всех девиантов, словно бы пытающихся избавиться от своего сумасшествия, проецируя его на других — Григория Климова «Князь мира сего», Газеты «Завтра», «День литературы», «Лимонка», «Я русский» и множество других фолиантов. Заметим, что путь от либерализма и демократии к новому авторитаризму Россия прошла, издавая в промышленных количествах литературу о национал-социализме. Играя на антикоммунистических настроениях, несложно было получить нового человека-гомункула, которому очень хотелось нарядиться в эсэсовскую форму «во имя русского народа». Много идей было просто-напросто своровано у таких авторов, например, как Карл Шмитт — немецкого теолога, юриста, философа, социолога и политического теоретика. Компилятор и плагиатор Александр Дугин даже написал трактат «Карл Шмитт: 5 уроков для России», преисполненный таких табуированных тем, как, например, открытый зоологический антисемитизм. Чего сам Карл Шмитт, несмотря на то, что он работал на нацистов, никогда себе не позволял. Создается впечатление, что лубянские кураторы и гэбэ, в принципе, находились в столь глубоком отчаянии, что пошли во все тяжкие, веря, что таким образом смогут вернуть себе былое величие. Благо демократические перемены коснулись и их. Издавать можно было все, что угодно. Удивительно, но факт. Именно из этой глубоко маргинальной среды, вторичной литературы и идеологии была выпестована теперешняя путинская квази-идеологическая модель. После начала двухтысячных, когда у государства появилась экономическая возможность оформиться в сфере идеологии за счет мировой нефтегазовой конъюнктуры, было решено создать целый ряд прокремлевских молодежных движений прямо с нуля. Такие как АМП («Ассоциация Молодежных правительств»), МГЕР («Молодая Гвардия Единой России»), Молодежное экологическое движение «Местные», Молодежное движение «НАШИ», Молодежное объединение «Россия молодая» и другие. Патриоты-лоялисты были представлены ЕСМ («Евразийским союзом молодежи»), левую и леворадикальную нишу занимали АКМ («Авангард красной молодежи»), РКСМ(б) (Революционный коммунистический союз молодежи (большевиков), РКСМ (Российский коммунистический союз молодежи), ЛКСМ РФ (Ленинский коммунистический союз молодежи Российской Федерации), ФСМ (Федерация социалистической молодежи). Эти искусственно созданные идейно-стерильные, тепличные, хоть и хорошо проплаченные проекты, оказались еще более нежизнеспособными, чем доморощенные маргинальные, порожденные бесноватыми «инициативниками». Наиболее ушлые деятели разворовывали партийную кассу и скрывались в неизвестном направлении. Где-то в 2008-ом году в одну из кремлевских башен постучали. Срочно необходим был национал-демократический проект, даже национал-либеральный, с регионалистским и (как ни странно!) сепаратистским уклоном. Зачем? Судя по всему, для того, чтобы пересчитать и классифицировать всех неподконтрольных внесистемных националистов. Когда это было сделано, а идея упала на хорошо удобренную и благодатную интеллектуальную почву, АП перенервничала и тотчас создала противовес — то есть, имперских националистов, с антиукраинскими настроениями, поддержкой ДНР-ЛНР и перспективой исполнения всей той низовой грязной работы, которую кремль не хотел делать сам. Тут пригодился и блеклый, рыхлый черносотенец Егор Холмогоров, и боевой хомяк, скаут-переросток Егор Просвирнин и покинувший на днях сей бренный русский мир идеологический невольник Константин Крылов. Также стоит упомянуть и чисто провластное движение «НОД» Евгения Федорова и секту безумцев под руководством театрального экс-режиссера Сергея Кургиняна. Но в силу их особой персональной неадекватности данные проекты не стали хоть сколько-нибудь заметным политическим дискурсом, обратившись в клокочущее безумие бессознательного. Таких странных, мягко скажем, личностей в национал-патриотической среде немало. Одной из них является человек с инфантильным лицом — Дмитрий Галковский. Автор книги «Бесконечный тупик», широко известный в узких кругах «философ» и публицист. К слову, именно его выделили лубянские кураторы и назначили «точкой сборки» в конце 90-х — начале двухтысячных, когда вся пестрая среда из музея Маяковского фактически уже потеряла актуальность. Примерно в тот же момент публичная политическая жизнь перешла в онлайн-формат. Краткое резюме по Галковскому. В нем будто бы заключена вся тотальная неадекватность современной российской «философии» и строящейся на ней экспансивной, захватнической внешней политики на фоне внутренней тирании. И происходит эта неадекватность из проекции во внешний мир натуры ее автора-разработчика. Даже если за основу базовой методологии берется сетевой (нелинейный) конструктивизм — т.е. самая передовая на сегодняшний день концепция управления реальностью, причем в форме «социализации через сеть» как у Галковского с его «цифровой машиной», кстати созданной не без участия государства, то в качестве целеполагания (и одновременно — объекта управления) выступает совершенно дикая версия ныне абсолютно устаревшей национальной идентичности, причем сводящейся к неизменности централизованной власти, по сути — к неомонархизму во главе с царем. Проще говоря, базовая идентичность — это то, чем управляют и то, что хотят получить в итоге, т.е. целеполагание, а вспомогательная идентичность — это основная методология управления. А управлять сетевым (нелинейным) способом централизованной национальной идентичностью — это приблизительно как использовать микроскоп для забивания гвоздей. Абсурд, лежащий в основе подобного мышления и порождает все остальные смысловые химеры в виде «крымнаш» и «мы русские, какой восторг (Восток)», аккуратно вписывающиеся в концепцию «Бесконечного тупика» — что, видимо, вполне устраивает самого автора, вот только абсолютно не работает в той самой сетевой (нелинейной) реальности глобализованного современного мира, где уже фактически нет наций, но есть политические субъекты и (партнеры) отношений. Способен ли сам Галковский понять свою неадекватность, есть вопрос, скорее всего, уже риторический. Дмитрий Евгеньевич отреагировал на смерть соратника Крылова рядом мелочно-псевдоителлектуальных, описательно-бытовых заметок, названных снисходительно «Человек, который решил стать взрослым». Большинство русских националистов — «достоевские» фрустрированные дети, поэтому, говоря о Крылове, Галковский, конечно, говорит о себе. Впрочем, это свойство многих и многих детей Советского Союза, единственным уютным воспоминанием о жизни которых являются пыльные домашние библиотеки. Вся фейсбук-лента после смерти Крылова слилась в общем жалостливо-младенческом вопле, показавшимся мне до боли знакомым. Где-то я это все слышала! Так это те же сислибы-шестидесятники, только с обратным знаком! Эта инфантильность, завуалированная под детскость, это «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», эта снобистская надменность отечественной образованщины, эта вечная обиженность. Большая иллюзия считать, что сислибы и нацпаты — разные, враждующие среды. Это единая среда — ментально и экзистенциально, не побоюсь этого слова — «духовно». И это не противоборствующие группировки, вернее, их борьба — лишь видимость. Это самовоспроизводящаяся, самонапитывающаяся, выпавшая из мирового культурного и исторического контекста одна инертная масса. Я наблюдала эту среду изнутри, но что-то подзабыла. Посмотрела — ужаснулась. 15, ну 10 (ладно) лет назад все вменяемые люди должны были бежать оттуда сломя голову. Следовательно, вменяемых людей там нет. Власти нужна была идеология только поначалу, поэтому она поощряла всякие НБП, НДП и иже с ними. Просто были лишние деньги, плюс это был своеобразный досуг накокаиненных кураторов. Потом денег на это пожалели, а с досугом сами разобрались. Идеологию слепили «из того что было» — и так сойдет! Крылова к Суркову водили, Суркову не понравился «свитер в катышках» — «Это они нас будут русскому национализму учить? Да мы сами русские националисты!» На том и разошлись.