Няня особого назначения. Отец девочки с инвалидностью придумал сервис, чтобы родители не выгорали
— Я понял, что скатываюсь в глубокое родительское выгорание, — говорит Евгений Глаголев. Без посторонней помощи ему было уже не обойтись. Для семей, в которых растут дети с особенностями развития, главная проблема – отсутствие сторонней помощи, когда уставший родитель не может отдохнуть даже пару часов. Многие думают, что няня нужна круглосуточно, но в реальности даже […]
Запись Няня особого назначения. Отец девочки с инвалидностью придумал сервис, чтобы родители не выгорали впервые появилась Милосердие.ru.
— Я понял, что скатываюсь в глубокое родительское выгорание, — говорит Евгений Глаголев. Без посторонней помощи ему было уже не обойтись.
Для семей, в которых растут дети с особенностями развития, главная проблема – отсутствие сторонней помощи, когда уставший родитель не может отдохнуть даже пару часов.
Многие думают, что няня нужна круглосуточно, но в реальности даже несколько часов пару дней в неделю достаточно, чтобы разгрузить маму, у которой этого времени вообще нет. К тому же услуги постоянных нянь дорогие — многие родители могут позволить себе няню только на несколько часов.
Няни из детского хосписа частично решают проблему, но такая помощница, как выяснил Евгений, не всегда может прийти в обещанный день — у нее учеба, рабочие совещания, что-то еще. А ты уже построил планы на день. Выходит, нужна заменяемая няня.
Можно было бы сделать маркетплейс, на котором родители сами знакомятся с нянями, а няни с родителями, и брать за это процент или фиксированную плату. Но Глаголев решил идем сложным путем – сервис, который предоставляет нянь-профессионалов и отвечает за их услуги.
Осенью 2019 года Евгений при поддержке фонда «Клуб добряков» запустил «Нянь особого назначения» – сервис частичной занятости для родителей детей с самыми разнообразными особенностями здоровья. Не работает сервис только с детьми со СМА, так как пока не обучили персонал работе с ИВЛ.
Из 100 желающих после собеседования остается 10
— Я не хотел делать обычное агентство нянь. Они уже есть, но не решают ключевую задачу – обеспечить качество работы помощника, — говорит Глаголев.
Благодаря сотрудникам детского хосписа Евгений понял, что можно найти мотивированных помощников, как приходили из хосписа, а не просто любых желающих.
Для большинства тех, кто идет в няни, это работа последней надежды, делится наблюдениями Евгений. Кандидаты даже не читают объявление о вакансии, где крупно написано, что речь о проекте с особыми детьми. Треть вообще не понимает, что такое особенные дети — лишь бы получить хоть какие-то деньги и занятость. Таких отсеивают на первом этапе.
Очень многие приходят спасать. «Их мы тоже не берем, потому что человек-спасатель – опасный человек, он будет гнуть свою линию, а не слушать родителей», — говорит Евгений Глаголев.
«Да, родители могут ошибаться в уходовых вещах, но недопустимо, если няня говорит: «Вы все здесь неправильно делаете, я сейчас вас научу»
Так из 100 желающих после собеседования остается человек 10. Их берут на обучение, в том числе навыкам игровой терапии.
— Я не ожидаю от нянь, что они будут в семье игровыми терапевтами, но большинство помощниц у нас с профильным образованием, они психологи, педагоги, дефектологи, — говорит Глаголев. — Вчерашние выпускники или вышедшие из декрета, они имеют нужную базу, а практике учатся у нас. И учат их лучшие специалисты, которые есть на рынке и которых мы лично знаем.
Например, игровой терапевт Антон Анпилов работает в центре «Апрель» и занимается с Сашей, дочкой Глаголева: «Я лично наблюдал, какие совершенно волшебные вещи он творит. Мы его привлекли, чтобы он обучал наших нянь альтернативной коммуникации. Этому нужно учить, можно быть очень добрым человеком, но не найти подход к ребенку».
Валерия Котова, няня особого назначения: «Мама сначала не одобрила мой выбор работы»
— Мой интерес к проекту неслучаен. Я учусь на 4 курсе педагогического университета — изучаю преподавание русского языка в условиях инклюзивного образования. Мне было интересно набрать опыта, практики. Одно дело участвовать в волонтерских программах, другое – заниматься с ребенком лично на протяжении долгого времени. Еще одна причина — в нашем обществе существует стигматизация таких детей. Мне бы хотелось попробовать изменить это через личное участие.
У нас было отличное обучение – очень насыщенный интенсивный курс, несколько модулей. Меня познакомили с основами ухода за ребенком с особыми потребностями, рассказали, как начать коммуникацию, прошли курс возрастной психологии и кризисов. Важный блок — о детях с ДЦП, как посадить ребенка в кресле ровно или положить в кроватке правильно, проходили средства технической реабилитации, как обращаться с разными стомами, проводить санацию. Отдельно изучали особенностям общения с детьми с расстройством аутистического спектра.
Сейчас я работаю в одной семье, с мальчиком. Сначала главным запросом от родителей было подготовить сына к школе. Но сейчас состояние ребенка стало хуже, мальчик находится под патронажем детского хосписа, поэтому мы с ним, в основном, читаем и смотрим мультики. И уход, конечно. В плане того, как общаться с ребенком, что делать или не делать, — тут приоритет у родителей. Они лучше знают своего ребенка, многое им посоветовали врачи, которым семья доверяет больше, так что няня может только предложить, но ни в коем случае не настаивать или требовать.
Моя мама по профессии дефектолог. Так что она прекрасно понимает специфику моей работы. И сначала не очень хорошо отнеслась к моему решению, но сейчас, убедившись, что мне очень нравится, с удовольствием делиться опытом и советами.
Проект коммерческий – чтобы побороть выученную беспомощность семей
После обучения нянь вводят в семьи – посмотреть, подходят ли няня и семья друг другу. У родителей есть возможность поменять помощницу, если она не понравилась. Для семьи — максимально комфортные условия. Лишь затем няня начинает работать.
— У меня есть целый список того, что нужно сделать в течение дня: накормить, поменять подгузник, погулять, дать лекарства (кстати, так как няня не медик, не все препараты она имеет право давать ребенку), — говорит Евгений. — Но мне, как родителю, важно, чтобы няня занималась коммуникациями, например, играла с Сашей, — у меня на это нет ни времени, ни сил. Занимаясь лечением, реабилитацией, мы часто забываем, что даже тяжелый ребенок нуждается в разговоре, игре, простом контакте. И наша няня, кроме качественного присмотра и поддержки родителей в развитии, может и это дать».
Проект коммерческий и основатели пошли на это сознательно. Во-первых, это позволяет развиваться и расширяться за счет возврата вложенных средств. Сервис сам «выращивает» нянь — вкладывает все заработанные средства в обучение в их развитие, оплачивает рабочие встречи, мотивирует быть в команде, развиваться.
Во-вторых — это профилактика выученной беспомощности родителей.
«Да, у нас есть 10 семей, которым фонд «Клуб добряков» помогает оплачивать визиты няни 2 раза в неделю, — говорит Глаголев. — Но большая часть семей сами платят за няню (от 300 до 450 рублей в зависимости от количества часов в неделю). — Это позволяет нам делать сервис шире и лучше, потому что, платя свои деньги, ты совсем иначе смотришь на продукт, у тебя требования выше».
Даже реклама оказалась не нужна
Первыми клиентами «Нянь особого назначения» стали сам Глаголев, его друзья с детьми особенностями развития, друзья друзей. А дальше заработало сарафанное радио – даже реклама оказалась не нужна. Активность в соцсетях тоже пришлось уменьшить — сейчас в проекте больше 40 семей и еще 60 на очереди. В ближайших планах увеличить количество семей до 100-120, а нянь до 90.
Команда работает над расширением воронки привлечения сотрудников: договаривается с вузами, с организациями, которые в теме, но занимаются обычными детьми — хотят обучать и их нянь тоже. В ближайшее время открывается сервис в Набережных Челнах.
Екатерина Ларионова, няня особого назначения: «Не бойтесь ошибок – это точка роста»
— Сейчас у меня 4 семьи, в которых я постоянная няня. Плюс мы все ходим на замены — няни тоже люди, они могут болеть, у них может быть отпуск, да все, что угодно. До работы в проекте я не работала с детьми, но очень люблю их и мне нравится быть с ними, играть, заниматься, вместе что-то придумывать. Да, я прекрасно понимала, что мне предстоит быть с разными детьми, у каждого из которых свои особенные потребности. По образованию я педагог-психолог, не медик, никогда до этого не видела гастростому или трахеостому.
Помню свой первый визит, волновалась. Мы пришли в семью со старшей коллегой. Познакомились с родителями, которые очень подробно рассказали про сына, про диагноз, посидели с мальчиком, пообнимались. Все прошло хорошо, и вот я уже год в проекте.
В нашей работе основное – отталкиваться от потребностей ребенка и запросов родителей. В первую очередь, уход и присмотр. Но мы стараемся в эти понятия вкладывать больше. Не просто сменить памперс или переодеть, а сделать каждую процедуру развивающей. Очень важно, чтобы няня была включенной в общение с ребенком, не уходила в свои дела и мысли, а всегда была в контакте с подопечным.
Сейчас могу сказать – я нашла любимую работу, от которой получаю удовольствие. Хотя сначала не было такой уверенности. Помню, даже на собеседовании честно сказала, что не могу гарантировать, что это мое призвание. В жизни все может быть.
Именно поэтому хочу посоветовать тем, кто думает присоединиться к проекту, прислушаться к себе и честно признаться, действительно ли есть желание этим заняться. А еще я бы посоветовала не бояться ошибок, это наоборот – точка роста. У нас дружный коллектив, мы не бросаем коллег один на один с проблемой. Главное, чтобы было желание учиться, тогда все сложится как надо.
Коллажи: Оксаны РОМАНОВОЙ
Запись Няня особого назначения. Отец девочки с инвалидностью придумал сервис, чтобы родители не выгорали впервые появилась Милосердие.ru.