«Была паника: мама не знала, как себя вести». Врач юниорской сборной России помогла ребенку в самолете
«В их глазах читалось — иди. Но я бы и так пошла».
На борту самого обычного рейса Сочи — Москва, каких бывает по десять на день, все резко оживляются. Бортпроводник передает пассажирам: «В случае нахождения врача просьба того подойти в переднюю часть самолета». На случай внештатной ситуации бортпроводники проходят курсы оказания медицинской помощи, но в тяжёлых ситуациях доктора ищут прямо в борту. На одно из таких объявлений откликнулась Айшат Эркенова. Девушка работает в медицинском штабе юниорской сборной России по биатлону, в тот день команда возвращалась со сборов.
Айшат пришла в спортивную медицину после педиатрии. При поступлении в ординатуру она осознала, что ей близок именно этот путь.
«Я сама бывшая спортсменка, занималась тайским боксом. Мне все это близко и интересно. Эмпирическим путем все травмы пройдены, поэтому мне легко здесь», — рассказала она «Матч ТВ». В тот день девушка не собиралась работать педиатром, но помощь требовалась именно ребенку. По ее словам, умение контактировать и располагать к себе родителей и детей ей дали не только шесть лет учебы в педиатрии, а полгода работы инструктором по плаванию с «грудничками».
— В момент объявления стюардессы все ребята из команды повернулись в мою сторону, — пояснила Эркенова. — В их глазах читалось — иди. Но я бы и так пошла.
— Переживали?
— Не то слово. Обычно, если вот так ищут врача, то дело серьезное. Сразу в голове начала перебирать мысли о том, что это может быть. Подумала, что придется делать сердечно-легочную реанимацию. Плюс хотела попросить в помощь человека, потому физически это сложная процедура. Подхожу и вижу, что стюардесса сидит с женщиной, у которой ребенок. Я испугалась еще больше! Оказывать помощь ребенку намного сложнее, чем взрослому.
https://www.instagram.com/p/CIKtrJ6g_dx/Айшат начала успокаивать и маму, и ребенка. Причем тревогу на борту создали не крики мальчика, а сам родитель.
«Была небольшая паника. Родитель знает своего ребёнка, но люди же на борту этого не понимают. Женщина просто не была в курсе, как правильно себя вести. До приземления еще было чуть больше часа, то есть надо было оказывать помощь, затягивать эти историю до аэропорта было нельзя», — пояснила Эркенова.
Врач начала собирать анамнез у матери, а вместе с тем успокаивать ее. Ребенок видел, что мама приходит в себя, поэтому плач из надрывного перетек в более спокойный.
— У меня выученная стратегия, где нужно установить контакт с мамой, а потом с ребёнком, — говорила Айшат. — Спокойная мама — спокойный малыш. Все это с помощью вербального и тактильного контакта, я поглаживала руку, когда узнавала, что случилось.
— Что там было?
— Ребенка мучил дискомфорт и сильное вздутие в животе.
Врач сборной, продолжая беседовать с ребенком спокойным и радостным голосом, уложила его на спину, после чего начала сгибать ноги мальчика и мягко пальпировать живот. Несколько минут массажа успокоили ребенка — он перестал плакать.
— После моей помощи все стало хорошо, не было ни писка, — вспоминала Айшат. — У меня потом было ощущение радости. Когда ты понимаешь, что твоя помощь действительно прошла не зря, это и есть самая лучшая благодарность. Никакие презенты тут и рядом не стоят.
— По прилете мама с ребенком вам что-то сказали?
— В аэропорту меня отблагодарил дедушка этого мальчика, потом подошла и мама, сказав следующее: «Спасибо, что вы были на борту. Где вы работаете? Я так хочу, чтобы вы были нашим личным врачом». Я ответила, что не могу, потому что педиатрию не практикую, а работаю в спортивной медицине.
Никто не знает, как повел бы себя организм ребенка, если бы в нужное время ему не была оказана помощь. О необходимости медицинского сотрудника на борту самолета говорят многие, однако не все считают, что это необходимо, ведь навыкам оказания первой помощи обучены все бортпроводники. Айшат отмечала, что ничего героического не сделала, но иногда даже минимальная квалифицированная помощь и управление процессом бывают необходимы.