«Осколки пробили окно и стены дома». Боксер из Луганска дрался за титул в тяжелом весе и стал «трак-драйвером» в США
Вячеслав Глазков был непобежденным тяжем, пока не травмировал колено в титульном поединке в 2016-м. После травмы он не провел ни одного боя и рассказал корреспонденту «Матч ТВ» Вадиму Тихомирову, как устроился работать водителем и что может вспомнить житель Луганска про 2014 год.
- Травма крестообразных связок в титульном поединке
- Сколько стоит операция на колене в США
- Боксер, которого никто не бил, решил завершить карьеру
- «В России дальнобойщик, здесь — «трак-драйвер»
- «Прямо сейчас еду за рулем, везу часть крана»
- Водитель трака зарабатывает больше боксера
- Был спарринг-партнером Кличко перед боем с Поветкиным
- «Готовился к бою, а в Луганске погибла бабушка»
- Лето 2014-го в Луганске — как погибают люди
- Эгис Климас позвонил Глазкову и предложил вернуться
— В январе 2016 года вы боксировали за титул IBF с Чарльзом Мартином (сейчас титул принадлежит Энтони Джошуа. — «Матч ТВ») и снялись в третьем раунде из-за травмы крестообразной связки колена. Почему у вас после этого не получилось вернуться?
— У меня было две операции. Сначала протезировали связку: с задней части бедра взяли ткань, сделали пластику. Нога сильно похудела, но я стал закачивать бедро, восстанавливаться, нарастил мышцы. Доктор уже разрешил делать пробежки, и где-то месяцев через пять после операции во время бега в колене что-то щелкнуло, появилась боль. На осмотре сказали, что травмирован мениск, нужна еще одна операция.
Сделали, нога опять похудела, опять нужна была долгая реабилитация. И тут у меня руки опустились, чувствую, колено не позволит полноценно тренироваться, готовиться и выступать.
— Ваша статистика до травмы 21 победа и 1 ничья. Каким было ваше колено после второй операции, что вы решили завершить карьеру?
— Появляется психологический момент: в голове сидит, что сейчас колено выстрелит. Когда это случилось во время боя, у меня вся жизнь пролетела перед глазами. Остались болевые ощущения, реакция на погоду, например. Год после второй операции я не мог полностью согнуть ногу. Сейчас уже прошло больше трех лет, все восстановилось, но я понимаю, что на том уровне, на котором я выступал, вряд ли получится боксировать.
— Отвечая кому-то в фейсбуке, вы написали: «После боя даже перчатки не надевал ни разу». Сейчас нет мыслей, что вы тогда просто не смогли чуть-чуть подождать?
— Пару раз для себя на мешке пробовал стучать. Я правша, опорная нога правая, и когда в стойку становишься, вес тела переносится на правую ногу, в этот момент сразу приходило ощущение дискомфорта в колене. И я принял решение. Тем более у меня супертяжелый вес, нагрузка на суставы приличная, я и сейчас тренируюсь для себя, бегаю, но не делаю боксерских нагрузок. Думаю, во время спарринга все вполне может повториться.
— Я читал, что вы получили травму до боя, играя в футбол. Помните матч?
— Тоже про это читал. Я получил травму не на футболе, а во время спарринга еще в 2012 году. Почувствовал какой-то дискомфорт в колене, пошел к своему травматологу в Луганске, он посоветовал прооперировать, сказал, что крестообразная. А у меня тогда зрели большие бои, понимал, что, если сделать операцию, то все пойдет насмарку. Несколько недель покололи в сустав уколы, и я вообще забыл про эти связки.
И вот представьте, я до 2016 года сколько боев провел (девять боев, восемь побед, одна ничья. — «Матч ТВ»), сколько спаррингов, тренировок — все в порядке. А на бое с Мартином у меня правда перед глазами встал и тот поход к доктору, и как он мне сказал прооперироваться.
Открыть инфографику— В 2012-м, когда я в первый раз почувствовал в колене боль, я не осознавал, насколько серьезной может быть эта травма. Мне тогда говорил доктор, что это крестообразная связка, но я не понимал, что она значит. Думал, ну, связка, ничего страшного — у меня куча травм была как у профессионального спортсмена. Похожу на процедуры, заживет.
— Когда пересматривали, не было мыслей, что надо было пробовать с травмой драться?
— Если бы руку сломал, плечо вывихнул, то можно было бы продолжить. Я готов был выиграть этот поединок одной рукой, но на одной ноге ты боксировать не сможешь. Она сначала стрельнула, я почувствовал боль, даже упал в одном из моментов. До конца не понимал, что происходит. А потом, когда уже последнее падение произошло, я как раз отходил назад и увидел, как колено гульнуло. Даже на видео это видно. Обидно, потому что по бою чувствовал, что могу выиграть, приспособился, начал опережать, в скорости переигрывать, правда был уверен, что все хорошо сложится.
— В Москве хороший хирург делает эту операцию за две тысячи долларов, сколько у вас ушло на это в США?
— Операцию мне оплачивали по страховке за бой. Я потом увидел чек — 60 тысяч долларов.
— Есть много примеров, когда спортсмены после таких историй начинают пить, злоупотреблять запрещенными веществами. Почему с вами этого не случилось?
— Наверное, это более слабые люди впадают в депрессию. У меня прекрасная супруга Елена, дочка Алина. Слава богу, родители живы и здоровы. Я знал, для кого живу и буду жить. Видимо, бог распорядился, что ли, что мне не надо было становиться чемпионом мира.
— Я решил вам позвонить, когда в каких-то совсем странных источниках увидел, что вы теперь работаете дальнобойщиком.
— Здесь это называется «трак-драйвер», только надо понимать, что водитель-дальнобойщик в России и трак-драйвер здесь — это два разных понятия. У нас дальнобойщики реально выживают, а в Америке созданы все условия для комфортного вождения трака. Очень хорошая рабочая профессия. В США совсем другой менталитет, никто не стесняется своей работы. Главное — зарабатывать деньги, обеспечивать свою семью. У нас электрик или сантехник — это, мягко говоря, профессии непрестижные. А тут сантехник может зарабатывать больше, чем офисный работник.
— Опишите маршрут: в январе 2016-го вы боксируете в Barclays Center на одном турнире с Деонтеем Уайлдером, потом примерно год лечите ногу. Что происходит дальше?
— Получил гонорар, плюс были какие-то деньги на первое время. Вариантов было немного: у меня есть юридическое образование, но пришлось бы или переучиваться, или возвращаться в родной Луганск. Тренером я себя не представлял ни там, ни здесь. Товарищ посоветовал эту работу: я получил коммерческие права, прошел курсы, научился управлять — и в путь. Я вот сейчас с вами говорю и еду.
— Серьезно?
— Просто использую специальную гарнитуру с системой шумоподавления, и у собеседника возникает ощущение, что я сижу в тихой комнате. Везу часть крана. Видели же такие огромные ветряные мельницы? Здесь их очень много — просто огромные, лопасти метров по 50, и собирать такую нужен большой кран. Чтобы его перевезти потом с места на место по частям, надо траков 30 в общей сложности. Я как раз часть крана везу. До этого не мог говорить, потому что прямо в поле грузился, забирал его.
У меня такой тип трейлера, что подразумевает немалые физические нагрузки: надо закрепить груз на платформе, накрыть его брезентом. Но у меня спортивная закалка, мне даже нравится — и так много времени сидишь, когда за рулем.
— А это уже ваша машина?
— Сначала я ездил просто как водитель, потом купил. Но это выбор каждого: кто-то работает на компанию всю жизнь, потому что здесь хорошо оплачивается труд. Кому-то комфортнее работать на себя. Опять же, в Америке кредитная система очень развита, и оказывается даже невыгодно покупать сразу, если у тебя есть деньги. Трак и трейлер (сам грузовик и прицеп к нему для перевозки груза. — «Матч ТВ») стоят 150 и 50 тысяч долларов. Но, если покупаешь сразу, налогообложение будет больше. Я взял трак на выплату — в кредит. Работаешь и выплачиваешь его постепенно.
— Трак и прицеп стоимостью 200 тысяч — это больше, чем гонорар за бой с Чарльзом Мартином?
— Нет, гонорар был чуть-чуть побольше, просто значительная его часть ушла на покупку недвижимости: между Форт-Лодердейлом и Майами есть жилая зона, в которой они, по сути, сливаются в один город, и мы с семьей сейчас живем там.
— Но у вас, наверное, познания об Америке сильно увеличились с такой работой.
— Да, я уже несколько раз ездил из Майами в Лос-Анджелес, а это значит проехать через всю страну. Бывает, из Нью-Йорка в Лос-Анджелес едешь, называется coast-to-сoast, от побережья до побережья. У меня еще тип трейлера — степдек, это платформа, на которой крепится груз. И тут тоже есть свои преимущества, потому что ездишь по разным предприятиям, видишь, чем занимается Америка. Скажем, приезжаешь на завод «Боинг» и наблюдаешь, как собирают самолеты.
Тут много нюансов, например, когда ты хозяин трака, тебе невыгодно ездить далеко, потому что заработок зависит от стоимости груза. А когда работаешь на компанию, то чем больше проедешь, тем больше получишь как водитель. Поэтому компании-драйверы ездят чаще на запад: Калифорния, Сиэтл, Лос-Анджелес, а хозяева траков ездят здесь, по восточной части: Нью-Йорк, Филадельфия, Денвер, Колорадо.
Еще есть такая вещь, как логбук, «книга учета». Раньше она была бумажная, теперь — электронная: на трак устанавливается специальное устройство, которое отслеживает твое передвижение. Потому что есть лимиты по времени: к примеру, в день можно проехать одиннадцать часов, а потом ты должен сделать как минимум десятичасовой перерыв.
— У дальнобойщиков же прямо в кабине есть спальное место?
— Американские траки вообще очень комфортные: большое спальное место, почти как полутораспальная кровать, если трак двухэтажный, то это вообще как однокомнатная квартира. Есть холодильник, хочешь — телевизор можно повесить. Единственное — когда в первый раз садишься за руль, думаешь, что управлять такой махиной нереально, как вообще на этом можно ездить, куда-то заезжать, поворачивать, парковаться, сдавать задом. Но это у всех так.
— У человека, который водит трак, имея 13 нокаутов в тяжелом весе, все равно должна быть бейсбольная бита в кабине?
— По американским законам трак-драйверу нельзя возить оружие в траке. Биту можно, а огнестрельное оружие нет. У меня вот молоток есть и два кулака.
— Чарльз Мартин — последний человек, которому от вас доставалось кулаком по голове?
— Да, конечно. Я не сторонник решать конфликты силовым путем, потому что такой способ может потом обернуться большими проблемами.
В Америке одна из главных проблем на дорогах — люди ездят без сигнала о поворотах, это нереально просто! Матюгаешься про себя и вслух, когда такое встречаешь, но чтоб конфликтовать — такого нет. Здесь все соблюдают законы, поэтому глубоко вдохнул, выдохнул и поехал дальше.
А попутчиков тут не принято брать. Есть вообще пара мест, где рядом с основной трассой находится тюрьма, и в радиусе 10–20 километров стоят таблички, предупреждающие о том, что нельзя подбирать кого-то на трассе. Многие, наверное, думают, что ты постоянно, как в «Брате-2», ездишь, но это редко случается. По правилам, если у тебя нет разрешения, ты даже не имеешь права брать попутчика.
— Как вы получаете заказы?
— Есть компания-диспетчер. Она находит грузы, обеспечивает различной документацией: от регистрации трака и трейлера до страховки груза. В основном все работают под чьей-то компанией, даже если своя машина. Компания берет 10–12% от стоимости груза.
— Можно ли говорить, что в год эта работа приносит доход, сопоставимый с доходами от бокса, пока вы не подрались за титул?
— Вот именно — сейчас я зарабатываю больше. Когда сел на трак и попробовал, подумал: «Ну как так! Люди на траках зарабатывают больше, чем боксеры, упирающиеся в зале и на ринге».
— Вас же на американское телевидение и в американские вечера бокса привел Эгис Климас (впоследствии стал известен как менеджер Василия Ломаченко, Сергея Ковалева и Александра Усика. — «Матч ТВ»), вы вроде были одним из первых, кто стал с ним работать?
— В 2010-м у меня был бой в Доминикане, Эгис туда приехал со своим другом просто как любитель бокса, он еще тогда просто бизнесом занимался. Познакомились, поговорили. А моим промоутером на тот момент был Кирилл Пчельников, и вы, наверное, знаете, что у него начались большие проблемы со здоровьем. У меня возникла пауза в карьере. И тогда очень неожиданно позвонил Эгис, сказал, что начал заниматься менеджерством, что помнит меня по Доминикане, и предложил ехать в Америку боксировать. Эгис прилетал в Москву, они обсуждали мое будущее с Кириллом и решили, что я попробую боксировать в США. Наверное, мы с Сергеем Ковалевым были первыми, кто попал к Эгису и на кого обратила внимание Кэти Дува (в будущем промоутер Сергея Ковалева. — «МатчТВ»).
— Сергей Ковалев рассказывал мне про тренировочный лагерь Дона Тернера. Говорил — это колония режима «поселение». Вы же там тоже были.
— Штат Северная Каролина, на кукурузном поле стоит дом, к дому пристроен спортивный зал, в нем есть ринг и тренажеры, но вокруг вообще ничего нет. Кроме зверей… Когда мы там гуляли, местный житель предупреждал, что тут 20 минут назад видели медведя. Такая территория и местность, как концлагерь. Только тренируешься и ешь, тебе привозят спарринг-партнеров.
— У вас был опыт, когда вы сами ездили на спарринги к Владимиру Кличко в Австрию. Там лучше условия?
— Вообще много с кем спарринговал: ездил к Марко Хуку в Германию, к Саше Поветкину и Денису Лебедеву в Чехов. У Володи Кличко, конечно, место очень живописное: в горах в Австрии, отель из дерева построен. Восстановительные процедуры: сауны, спа, бассейн на улице с водой из гейзера. К Владимиру тогда на спарринги приходил Арнольд Шварценеггер, он в том же отеле живет. Я попросил фото сделать — он не отказал.
— Я слышал, что спарринг-партнеры Кличко хорошо зарабатывают, можно получать 1500 долларов в неделю.
— Сумма такая, да, только не помню в долларах или евро.
— Вы же ездили к Кличко перед его боем с Поветкиным? Там спарринги были такие же, как и бой?
— Я габаритами похож на Сашу: такого же роста, телосложения. Поэтому Владимир меня и приглашал в свой тренировочный лагерь в тот момент. Что было в бою, то и на спаррингах отрабатывалось. Я даже честно пару раз говорил про это, что-то в духе: «Володя, ну, хорош ложиться, ну, это что такое». Эти заготовки были, это стиль Володи Кличко, здесь не стоит удивляться (Владимир Кличко выиграл бой, несколько раз посылал Поветкина в нокдауны, но очень много времени проводил в клинче, накрывая соперника сверху. — «Матч ТВ»).
— Считается, что все лучшее в боксе на Украине после братьев Кличко — это заслуга Анатолия Ломаченко. Вы с ним пересекались?
— Когда я был в сборной, Анатолий Николаевич работал только с Васей (Василий Ломаченко, лучший боксер мира вне зависимости от весовых категорий, по версии нескольких изданий. — «Матч ТВ»). Но все равно однажды ощутил на себе его влияние: на Олимпиаде в 2008-м он мне секундировал в одном бою и такие слова сказал во время перерыва, что реально выросли крылья. Ты потом просто выходишь и делаешь то, что нужно. Анатолий Николаевич — разносторонний и как человек, и как тренер.
— На Олимпиаде в 2008-м в сборной США были будущие чемпионы UFC Дэниел Кормье и Генри Сехудо, а в боксе Деонтей Уайлдер — помните их?
— Деонтея Уайлдера помню, длинный, сухой. Думал, может, в моем весе выступает. Там же ходишь, присматриваешься. Но он тогда до 91 кг выступал. А остальных я просто не знал. Если честно, я и сейчас не знаю, кто такой Кормье. Слышал, но на фото не опознаю, потому что за UFC не особо слежу. Знаю только Макгрегора.
— Вы родились в Луганске — что-то связывает сейчас с этим городом?
— У меня там осталась сестра с семьей, с ними на связи постоянно. Понимаю, что ситуация плачевная. У меня там квартира, дом, но это все обесценилось, стоит копейки.
— В одном из интервью вы говорили, что в 2014-м у вас погибла бабушка при известных событиях.
— Лето 2014-го, я в Америке готовился к бою с Дерриком Росси, и стали все чаще появляться новости про обстрелы, бомбежки. Конечно, это все из головы не выходило, тем более я постоянно говорил родителям, что надо уехать, а они сначала отказывались. И вдруг до меня доходит слух — «погибла Людмила Глазкова». Сначала думал, что моя мама погибла, ее Людмила зовут, а там же ни связи, ничего нет, то есть нельзя просто взять и узнать, что произошло. А потом выяснилось, что это бабушка по маминой линии.
В тот момент в городе уже не было воды, ее привозили на машинах. Мы потом узнали, что конкретно в тот день ей даже вода-то не нужна была, она просто вышла поговорить с соседками. И представляете машина с водой приезжает в обжитой квартал в центре города, место со всех сторон огорожено домами. И туда как-то прилетает снаряд и убивает пять или шесть человек в очереди. Сначала даже не знали, кто погиб, людей похоронили в общей могиле с номером. Потом мой отец и сестра приехали, разыскали ее и перезахоронили.
— Родители успели уехать?
— Они тоже долго отказывались. Знаете, почему решились? Они жили в частном доме, и снаряд прилетел прямо под окно комнаты, в которой находился отец, осколки прошили стены и окна. Папа успел пригнуться и чудом остался жив. После этого они переехали в Беловодск, а сестра жила в Краснодарском крае. Финансово было очень тяжело, и я позвонил своему промоутеру Кириллу Пчельникову, он спросил «Что ты раньше не позвонил?» И в общем он нашел жилье, поселил тогда мою сестру с семьей в доме недалеко от Анапы и в общем помог очень сильно.
— Сложно поверить, что вы про 2014 год рассказываете.
— У меня в марте 2014-го был бой с Томашем Адамеком, еще не было событий на Донбассе, и после боя, когда камеру на меня навели, я сказал: «Украина, не воюй!» Я тогда еще представить не мог, что будет дальше.
— У вас было три боя в 2014-м, помните, в какой момент забирали жену и дочку?
— Весной жена просто приезжала ко мне в Майами, ей, конечно, очень понравилось, но тогда мы еще не думали переезжать в США.
Потом начинались все эти пострелушки, стало понятно, что надо что-то решать. У меня появилась рабочая виза, жене и дочери со второго раза открыли туристическую, сам ходил с ними в посольство, и мы переехали сюда.
— Есть что вспомнить?
— Переезжали с семьей мы в мае. Билеты нам покупал Эгис, мой менеджер. Сначала звонит, говорит, вылет Донецка через неделю. Мы начинаем собираться и узнаем, что аэропорт закрыт. Мы ему перезваниваем, он берет билеты из Харькова — аэропорт Харькова тоже закрывают. Он берет билеты из Ростова, и мы уже оттуда улетали. А к тому времени появились блокпосты, и мы через них с баулами, сумками, дочке тогда только четыре года. У меня пояс в чемоданчике специальном, а тогда же оружие туда-сюда гоняли и на границе шмонали плотно. Когда в чемоданчике увидели пояс, очень удивились. Хватило приключений.
— Те события кого-то из близких еще коснулись?
— Погиб друг детства Вова Тузиков, мы с ним учились в одном классе, росли на одной площадке, как брат был. Он работал на мясокомбинате, и, по-моему, его направили в Днепропетровск везти фуру с мясом. А уже обстрелы были, стояли блокпосты. И эту фуру на каком-то блокпосту вроде как перепутали с военным грузовиком, я так и не понял до конца, что произошло. Короче, расстреляли грузовик, и он погиб, 31 год. Его хоронили всем городком, помню, что тогда буквально не смог сдержать слез.
Другая история — я сам заканчивал Луганскую академию внутренних дел, там же числился потом, и мне рассказывали, как мои коллеги, супружеская пара, вышли с остановки, прилетел снаряд, они погибли.
Очень тяжело об этом говорить, понятно, что с каждой стороны есть не совсем адекватные люди. И очень обидно, что люди, говорящие на одном языке, стреляют друг в друга.
— На сто процентов согласен. Для человека, который там живет, насколько сложно определить, с чьей стороны прилетают снаряды и какая мотивация стрелять в город, где живут мирные жители?
— Тяжелая, конечно, тема… Я для себя понял, что эта война гибридная. И провокационная война и с той, и с другой стороны.
— Сейчас общаетесь с кем-то из украинских боксеров?
— Слежу за всеми: за Васей Ломаченко, Усиком, другими ребятами. Регулярно общаюсь, наверное, только с Сергеем Деревянченко. Хотел приехать на его бой с Геной Головкиным, но не удалось.
— Когда в последний раз тренировались?
— Вчера. Боксерских тренировок я не делаю, но в зал регулярно хожу: железо, беговая дорожка, стараюсь за питанием следить, чтобы не выходить из формы.
— Вам 35 лет, глядя, как в перерывах между боями с Уайлдером, Тайсон Фьюри боксирует с абсолютно непонятными претендентами вроде Отто Валлина, не возникает мыслей вернуться?
— Недавно разговаривал с Эгисом, он мне предлагал вернуться. Мол, есть хорошие предложения, тем более движение пошло в супертяжелом весе. Когда Кличко был чемпионом, был большой застой в этой категории, а теперь интерес у публики возобновился, и вроде есть варианты.
— И что вы ответили?
— Я бы удовольствием, но колено. Ну никак.
Истории про бокс:
- Сильнейший тяжеловес в боксе — кто он? 14 фактов о Тайсоне Фьюри
- В бокс возвращаются времена Али и Тайсона? Никто не может побить трех тяжеловесов
- Боксер из России нокаутировал Деонтея Уайлдера и завершил карьеру. Мы с ним поговорили
- «Врач говорил: повезло. Менеджеры предлагали бой за 100 тысяч долларов». Кто тренирует Александра Поветкина
- «Впервые прыгнул с парашютом в 16 лет». Поветкин — про слиток золота, подтягивания и бой с Лебедевым
- «Говорили с Кингом восемь часов. Все это время на меня был наведен винчестер». История Владимира Хрюнова
- «С Федором было так: вырубил — значит, вырубил». Денис Лебедев о спаррингах с Емельяненко