Его стихов нет в учебнике, но в Полоцке их поют на площадях: писатель об андеграундных 1990-х, коронавирусе и обидах коллег
Расспросили Алеся Аркуша о том, как он сочетает творчество с менеджментом в литературе, подпольных изданиях и личных тайнах, которые откроет в новой книге
<p>Накануне 60-летия мы расспросили у Алеся, почему критерий успешности литературного проекта для него - попадание в будущую белорусскую энциклопедию, а объемные книги он не выносит психологически. А еще о том, как писатель из неформальной тусовки стал автором городского гимна, написав его за одну ночь.</p>
<p><strong>- Алесь, первый вопрос логичен: как переживаете сложную эпидемиологическую ситуацию в Полоцке? Ну и в продолжение: не кажется ли вам, что окружающая нас действительность словно сошла со страниц фантастического романа?</strong></p>
<p>- У моей жены Татьяны в Полоцке есть дом-мастерская на берегу Двины с видом на Софийский собор. Про этот дом я даже написал роман «Сядзiба». Вот он-то и помогает нам эту короновирусную заразу пересидеть без особенного психологического напряжения. Там цветут груши и яблони, поют птицы, шепчет листвой соседний тополь, радует глаз гладь реки, ну и главное - утешает, дает веру и надежду Софийский собор.</p>
<p>В самом Полоцке не особенно заметно эпидемиологическое напряжение. Это когда просто ходить по городу. Наверное, совсем иное впечатление оставило бы посещение городской больницы. Местные СМИ скупо освещают ситуацию, поэтому большинство полочан, по-моему, должным образом не берегутся. Будем надеяться, что город находится под защитой святой Ефросинии Полоцкой, и серьезной, критической ситуации тут не будет.</p>
<p><strong>«КСЭРАКС БЕЛАРУСКІ» - «РЕМИКС» ОТ «ДУДКІ БЕЛАРУСКАЙ» БОГУШЕВИЧА С АНДЕГРАУНДНЫМ ПРИКИДОМ</strong></p>
<p><strong>- На днях вы заметили в своем Фейсбуке, что много времени отдаете на издание и продвижение творчества других. А в самом деле, почему так вышло? И какие из своих проектов (юбилей ведь самое время для определенных итогов) считаете самыми удачными?</strong></p>
<p>- Думаю, все началось, когда вместе с друзьями создал «Таварыства Вольных Літаратараў» и стал координатором литературной группы. Нужно было организовывать деятельность суполки: издавать книги, журнал, альманах, организовывать презентации, встречи с читателями, присуждать премии, писать рецензии... Человек я ответственный, поэтому продолжаю этим заниматься и сегодня. Когда ты владеешь каким-то навыком, например умеешь издавать книги, то и издавай в свое удовольствие. В отличие от коммерческих издательств я могу этим заниматься в свое удовольствие. Без каких-то коммерческих ожиданий, только для литературного процесса.</p>
<p>Считаю удачной поэтическую книжную серию «Паэзія новай генэрацыі». В принципе, некоторые тэвээловцы, например как гродненец Юрий Гуменюк, благодаря этой серии реализовались как поэты. У Юры при жизни других оригинальных книг не было. Ну, и успешной и авторитетной получилась наша премия «Гліняны Вялес», которая была основана уже в далеком 1993 году как первая независимая литературная премия в Беларуси.</p>
<p>А по каким критериям оцениваю успех или неуспех? У меня один критерий - попадет ли это в будущую белорусскую энциклопедию. <em>(Смеется.)</em> Надеюсь, как минимум пять моих дел там будет железно.</p>
<p><strong>- Скажем, премия «Гліняны Вялес» за лучшую белорусскоязычную книгу года? Она стала в свое время первым литературным «Оскаром» в Беларуси. Теперь премий хватает. Как считаете, какой критерий вручения наград самый оптимальный - продажи, оценки жюри, читательские отзывы?.. </strong></p>
<p>- Я считаю литературные премии инструментом литературного процесса. С их помощью создается движуха, подсвечивается литпроцесс и значительные явления - книги, авторы... Должно быть много премий, и у каждой может быть свой критерий оценки. На самом деле все премии субъективны. Литература - не спорт, где главное быстрее пробежать, проплыть, выиграть в игре. Тут все зависит от того, какие цели ставят организаторы премии, на каких эстетических позициях они стоят. На самом деле, кто там знает и помнит, какие премии за свою жизнь получал, например, Владимир Короткевич. Сегодня это не имеет никакого значения.</p>
<p><strong>- А были ли обиженные за то, что их обошли «...Вялесам»? Как разруливали такие ситуации?</strong></p>
<p>- Конечно, за все время было море обид, и, боюсь, некоторые и по сей день сидят в душах ряда писателей <em>(смеется)</em>. Наши писатели иногда - как дети. И готовы даже писать в разные инстанции по этому поводу протесты и острые памфлеты. Такие ситуации мы никак не разруливали. Оставляли обидевшихся наедине с их обидами.</p>
<p><strong>- А не было ли идеи сделать в Полоцке скульптуру «...Вялеса» - эдакую литературную точку на культурной карте города? </strong></p>
<p>- В Полоцке уже есть камень «Таварыства Вольных Літаратараў». На 10-летие общества мы коллективно выбили эмблему суполки на валуне. Он лежит в пойме реки Полоты напротив Верхнего замка. Кстати, знак выбивали и Анна Кислицина, и Альгерд Бахаревич, и Змицер Вишнёв - то есть не только тэвээловцы.</p>
<p><strong>«КАК ТЫ ЗАБУДЕШЬ «ТАВАРЫСТВА ВОЛЬНЫХ ЛІТАРАТАРАЎ»? ЭТО ОФИГЕННЫЙ БЭКГРАУНД. ЭТО ЛЕГЕНДА»</strong></p>
<p><strong>- Кстати, в 1980 - 1990-х литераторы на постсоветском пространстве образовывали различные объединения, отдаляясь подальше от Союза писателей: «Тутэйшыя», «Таварыства Вольных Літаратараў», «Бум-Бам-Лит», ПЕН-центр и другие. Теперь же многие стремятся и вовсе быть вне любых систем. Как считаете, что изменилось?</strong></p>
<p>- Эта объективный процесс для Беларуси. Возвращались к ситуации литературных суполок 1920-х - «Маладняк», «Узвышша», «Полымя»... Кроме того, мне кажется, белорусы ментально люди хутора. В 1990-х начался процесс дифференциации литературного процесса. Появились различные течения, направления. Появился постмодернизм, экспериментальная литература. Писатели начали группироваться по эстетическим принципам. В СССР же, чтобы иметь официальный статус писателя, нужно было иметь членский билет Союза писателей. Можно было быть гениальным автором произведений и книг, но если ты не член союза, то ты как бы и не писатель. Кстати, по-моему, я стал первым литератором среди современников, которого включили в энциклопедию и назвали писателем, хоть я не был членом СПБ. Знаю, что это произошло благодаря Адаму Мальдису, который как мог поддерживал ТВЛ.</p>
<p><strong>- ТВЛ отличает нарочитая региональность. А чем еще организация выделяется в белорусском литературном процессе, на ваш взгляд?</strong></p>
<p>- Регионализм был базисной идеологической основой ТВЛ. Мы считали, что каждый регион должен поддерживать свою самобытность, свою культурную традицию. Столица не должна все выкачивать и унифицировать. Беларусь - немаленькая страна. И, к примеру, Полесье значительно в культурном бэкграунде отличается, скажем, от Полотчины. И это наследие важно сохранять и преумножать. ТВЛ отличалось еще стремлением создать полный комплекс своей инфраструктуры - от печатных изданий до литературной премии, от своих теоретических конференций до своих литературоведческих теорий.</p>
<p><strong>- Говорят, какое-то время в столице вы бывали «гады ў рады», не особенно стремясь в минскую литературную тусовку...</strong></p>
<p>- Когда в 1987 году я приехал жить на Полотчину по распределению после окончания нархоза, тут была литературная Мекка. Здесь жило писателей больше, чем в любом белорусском областном центре. И каких писателей - Владимир Орлов, Сержук Соколов-Воюш, Лявон Борщевский, Валентина Аксак, Винцэсь Мудров, Ирина Жерносек, Лявон Невдах, Лера Сом, Герман Кирилов, Наум Гальперович, Надзея Салодкая, Змитрок Куницкий, Виктор Леоненя... Этого литературного окружения мне абсолютно хватало. Затем родилось ТВЛ, и литературные дела закружились в ином темпе и русле. В «атавизме» этого движения я нахожусь по сей день.</p>
<p><strong>- И еще о проектах. К тому же времени относится знаковый в культурном пространстве альманах «Ксэракс Беларускі». Теперь в названии слышится тонкий троллинг белорусской классической традиции. А как задумывалось при основании издания? И почему все-таки такой способ публикации? За счет доступности? </strong></p>
<p>- Название альманаха придумал Сержук Соколов-Воюш. В начале 90-х в Беларуси был бум подпольных изданий, выполненных на множительной технике. Различные белорусскоцентричные бюллетени издавались практически в каждом городе. «Ксэракс Беларускі» - это «ремикс» от «Дудкі беларускай» Францишка Богушевича, тоже подпольной книги, кстати. Правда, вскоре мы начали его издавать абсолютно легально в новополоцкой и полоцкой типографиях, в то время технологически примитивных. Поэтому у «Ксэраксаў...» и был такой андеграундный прикид. Вначале я планировал, что это будет исключительно региональное литературное издание для Полотчины. Однако когда в 1993 году появилось ТВЛ, то «Ксэракс Беларускі» стал его трибуной. Ибо и само ТВЛ позиционировало себя как андеграундная литературная суполка. «Тутэйшыя» также в свое время организовали выпуск своего альманаха «Літаратура», но выдали только два номера. «Ксэраксаў...» вышло 6 номеров. В 1996 году я прекратил его издание, ибо у нас уже был журнал «Калосьсе».</p>
<p><strong>- Интересно, менеджерское зерно вам самому помогало в жизни и творчестве?</strong></p>
<p>- Может быть. Во всяком случае я мог позволить себе не кланяться ни перед какими издателями и издательствами. Мог позволить себе ориентироваться только на свое желания и задачи.</p>
<p><strong>ЗА АВТОРСТВО ГИМНА ГОРОДА БЕСПЛАТНЫЙ ПРОЕЗД НЕ ДАЮТ</strong></p>
<p><strong>- С сайта на сайт, с реферата в реферат о белорусской литературе кочуют списки молодых писателей, в которых в основном представители вашего поколения - те, кто активно вошли в литературу в 1980-х. Почему так выходит?</strong></p>
<p>- Думаю, что в любой литературе в мейнстриме писатели где-то моего поколения. Еще одна причина может быть в том, что мое поколения приходило в литературу суполками - «Тутэйшыя», ТВЛ, «Бум-Бам-Лит». И эти писатели по-прежнему держатся вместе. Более молодые поколения в ракурсе своих генераций не создали своих «кораблей, стругов и драккаров», на которых могли бы поплыть дальше. Просто книга и текст живут в актуальном пространстве недолго. Поговорили - и забыли. А как ты забудешь, например, ТВЛ. Это офигенный бэкграунд. Это легенда. Это история белорусской литературы. Это тема для исследований литературоведов.</p>
<p><strong>- Кстати, о статусе. Вы автор стихов гимна Полоцка. При этом литератор - достаточно неформальный. Как же все получилось?</strong></p>
<p>- Случайно. В Полоцке проходил конкурс на гимн города. Жюри выбрало песню Тамары Гоманович. Но текст песни, во-первых, был русскоязычный, а в условиях конкурса обязательно предусматривалась белорусскоязычная песня, а во-вторых - примитивный и непрофессиональный. Руководство города попросило меня написать новый текст на эту мелодию, как говорят музыканты - «на рыбу». У меня был только один вечер. Я написал.</p>
<p><strong>- А дает ли статус автора гимна какие-то привилегии? Может, бесплатный проезд в транспорте? Или обязательные приглашения в школы?</strong></p>
<p>- Никаких преференций я от этого не имею. Однако в каждой полоцкой школе, в каждом заводоуправлении и офисе висит стенд с текстом гимна. Однажды на городском празднике город всей центральной площадью Свободы пел гимн. И я вместе с полочанами. И это для меня главная преференция.</p>
<p><strong>«В СЕРЕДИНЕ 1980-Х ОБРУШИЛСЯ С КРИТИКОЙ РОК-ПОЭЗИИ, А ПОТОМ ПИСАЛ ДЛЯ РОК-ГРУППЫ «МЯСЦОВЫ ЧАС»</strong></p>
<p><strong>- Последнее десятилетие у вас выходят романы - разные, непохожие. Но как минимум «Палімпсест» и «Мясцовы час» в большей или меньшей степени пронизаны музыкой. </strong></p>
<p>- В молодости я был увлеченным меломаном-филофонистом. Когда писал свой первый роман «Палімпсест», а там события происходят как раз в те времена, то я решил реанимировать мои музыкальные впечатления и начал искать и покупать те пластинки, которые у меня были в молодости. И так втянулся в это дело, что по сей день не могу остановиться. У меня уже около 2 тысяч виниловых пластинок. Это прежде всего классика рок-музыки (а сейчас Алесь регулярно постит в Фейсбуке обложки прослушанных уже сейчас винилов времен юности. - Ред.). А в романе «Мясцовы час» немало страниц посвящено одноименной полоцкой рок-группе, с которой некоторое время я сотрудничал как переводчик текстов. И даже ездил с группой на рок-фестивали.</p>
<p><strong>- Разделяете ли вы для себя поэзию и рок-поэзию? Ваши стихи стали песнями того самого «Мясцовага часу», а потом и группы RIMA с Белосточчины?</strong></p>
<p>- Сегодня не разделяю и даже включаю в свои поэтические книги тексты песен. Хотя в молодости, где-то в середине 1980-х, я обрушился с критикой рок-поэзии, написал критическое письмо в «Литературную газету», и его напечатали. Сегодня уже и не вспомню, что меня инспирировало на такое дело. Правда, через пару лет я написал совсем иную статью про то, что пора белорусским поэтам включиться в создание белорусской рок-музыки, она была напечатана в газете «Чырвоная змена». Затем кое-что и сам в этом направлении сделал.</p>
<p><strong>- И еще о романах. Они у вас емкие - не во всех есть и пару сотен страниц. «Комсомолка» в свое время даже <a href="https://www.kp.by/daily/26904/3949260/" target="_blank">рекомендовала</a> один из них, «Спадчыну», на своей «Книжной полке» как книгу для тех, кто хочет узнать новую литературу, европейский формат и начать читать по-белорусски. Но ваша задумка наверняка была не в этом...</strong></p>
<p>- Возможно, на объем моих романов повлияла мая натура. Я органически не терплю чем-то одним долго заниматься. Поэтому и не люблю больших книг. Просто психологически тяжело воспринимаю. Свой стиль я в шутку называю телеграфным. При таком письме очень важно создавать насыщенность, густоту мысли - и нельзя писать линейно. Иначе это будет какой-то большой рассказ либо повесть. Вообще-то жанр не определяется объемом. Малый европейский роман - давняя литературная традиция. Мне кажется, что иногда писатели гонят объем в погоне за гонораром. Как-то я спросил у польского известного прозаика Игнатия Карповича, почему он пишет такие объемные романы. Он мне искренне ответил, что это требование издательства - такой объем у него значится в договоре.</p>
<p><strong>«ПОЛОЦК СЕГОДНЯ ВЛАСТИ СДЕРЖИВАЮТ КАК МОГУТ»</strong></p>
<p><strong>- Алесь, прежде всего вы ассоциируетесь с Полоцком. Но ведь своим вас считают и в Жодино...</strong></p>
<p>- Я родился в Жодино и многим связан с этим городом. В Жодино я учился в школе, закончил политехникум. Там жили мои родители, там сейчас живет мой младший брат с семьей. Я там часто бываю. У меня остались там друзья. Про Жодино много написано в моих книгах. Моя родная СШ №1 меня приглашала на свой юбилей. В моей школе висит мой портрет на доске «Они учились в нашей школе» <em>(смеется)</em>. И в Жодино меня, конечно, считают за своего.</p>
<p><strong>- Но все-таки о Полоцке. Тут вы живете уже более 35 лет. Как считаете, как Полоцк, который у большинства ассоциируется с персонами и событиями историческими, вписывается в современную систему координат?</strong></p>
<p>- Полоцк по-настоящему мы еще не знаем. Мы не знаем даже, где были похоронены полоцкие князья. Хоть это и нонсенс. Ибо это князья, с которыми роднились многие монархи Европы. Я надеюсь, что как Кастусь Калиновский вышел из Гедеминовой горы в Вильни, так и Всеслав выйдет к нам - придет для этого время. Про что-то подобное, кстати, написал в «Лабиринтах» Вацлав Ластовский. Не знаю почему, но Полоцк сегодня власти, скажем так, сдерживают как могут. Не дают объединиться с Новополоцком, а ведь города застраиваются навстречу и вскоре сольются. Не финансируют серьезные археологические исследования. И вот последнее - строят рядом с Софийским собором кадетское училище. На древних фундаментах Верхнего города. Когда в городе пустуют целые военные городки.</p>
<p><strong>- Хватает ли только истории, пусть и самой богатой в стране, чтобы выстраивать культурный бренд, культурную идентичность города? </strong></p>
<p>- У Полоцка настолько богатый бэкграунд, что ничего в Беларуси и близко не может с ним сравниться. И какую бы стезю или сферу мы не взяли - от духовной до культурологической, от архитектурной до изобразительного искусства. Возьмем, например, уникальные фрески XII столетия в Спасской церкви. Ничего подобного во всей Восточной Европе нет. Иногда мне кажется, что у нас еще нет интеллектуального потенциала, чтобы все это изучить и понять. И можно брать любую полоцкую стезю и быть тут продолжателем.</p>
<p><strong>- В романе «Сядзіба» вы говорите о Полоцке мистическом. Может, это тоже путь к обновленному бренду города?</strong></p>
<p>- На самом деле Полоцк не так активно освоен белорусскими писателями, как хотелось бы. Я могу на пальцах одной руки пересчитать важные литературные книги про Полоцк. Иное дело поэзия. В 2004 году я составил антологию белорусской поэзии про Полоцк (она вышла в №3 журнала Arche: «Полацак і палачане ў беларускай паэзіі ХХ стагодзьдзя»). Стихов полоцкой тематики великое множество. Однако именно проза лучше всего подходит для работы с брендами. Относительно мистики, то Полоцк просто пропитан ею - от мифов про Всеслава Чародея до легенд про полоцких чернокнижников и колдунов. И неспроста такой писатель, как Ян Борщевский, вдохновлялся полоцкой мистикой. И эта мистика присутствует во всех моих полоцких книгах, прежде всего в «Захопе Беларусі марсіянамі» и «Сядзібе». Я тут недавно прочитал, что эти книги даже причислили к белорусской фантастике <em>(смеется). </em></p>
<p><strong>- И, конечно, вопрос под финал: что посоветуете почитать - топ от Алеся Аркуша.</strong></p>
<p>- Своими лучшими романами я считаю «Сядзібу» и «Спадчыну». Так считает и литературовед Анна Северинец, которая писала рецензию на эти книги. Лучшая книга избранной моей поэзии - думаю, это томик «Песні ля Замкавай гары». А пишу уже второй год роман «Запавольваньне». В печати появлялись несколько отрывков из него. Это самая трудная моя книга. В ней я открою несколько моих личных тайн. У каждого человека есть что-то заповедно глубокое, какая-то внутренняя метафизика, связанная и с предками, и с собственной судьбой, и с предназначением. И про все это начинаешь догадываться только в серьезном возрасте. И вот наконец я этого возраста достиг.</p>
<p><strong>СПОЕМ?</strong></p>
<p>А вот и текст полоцкого гимна:</p>
<p>Гарадоў на зямлі шмат прыгожых стаіць,</p>
<p>Кожны з тых гарадоў можна шчыра любіць,</p>
<p>Толькі Полацак наш даражэй нам за ўсе</p>
<p>У сваей Панаддзвінскай красе.</p>
<p>Мы песняю славім наш горад сівы</p>
<p>Перад ворагам ён не схіляў галавы.</p>
<p>Хай не згубяць твае караблі</p>
<p>Шлях да роднай бацькоўскай зямлі.</p>
<p>Мы нашчадкі Скарыны, і слова яго</p>
<p>Нас вяртала здалёк да сваіх берагоў.</p>
<p>Праз стагоддзі нам веру й надзею дае</p>
<p>Еўфрасіння і справы яе.</p>
<p>Мы песняю славім наш горад сівы</p>
<p>Перад ворагам ён не схіляў галавы.</p>
<p>Хай не згубяць твае караблі</p>
<p>Шлях да роднай бацькоўскай зямлі.</p>