Без права передачи

Благоустроенную квартиру, в которой жила выдворенная за советский паспорт и возвращенная Галина Горенюк, на нее так и не оформилиИстория о маленьком человеке в большой политической игре. Галина Горенюк, которой не стало в середине октября, не пережила, пожалуй, самый тяжелый год в своей жизни. И, казалось, когда в марте многострадальной пенсионерке, выдворенной из России за советский паспорт и после поднятого в прессе скандала возвращенной на родину, наконец дали свое жилье, мы все выдохнули — справедливость восторжествовала. Но нет.Все месяцы до своей кончины в больнице Галина обивала пороги терадминистрации с просьбами оформить договор соцнайма на полученное под телекамеры жилье, отремонтированное и обставленное мебелью на средства депутата областной Думы Александра Басанского.- Галина Александровна приходила к нам, пыталась прописаться, но у нее не было договора, — говорит руководитель терадминистрации с. Клепка Оксана Воробьева. — Я писала служебную записку главе Ольского округа и в местный КУМИ, так как через суд надо было решить проблему с бывшим нанимателем.Оказывается, когда история с горем Горенюк дошла до президента страны, в Ольском округе не просто зашевелились — забегали, стали срочно искать подходящее жилье: более-менее чистое, на нижних этажах, чтоб не стыдно на всю страну показать — вот как решаем проблемы никому не нужных бесправных новообретших гражданство. На тот момент им оказалась двухкомнатная квартира. Но у нее уже был наниматель, некто Степан Бондарев, долгое время не плативший коммуналку и по факту в ней не проживавший. Да и двушка Галине Александровне была не положена. Но в стремлении решить вопрос, «чтоб красивенько было», чиновники о таких мелочах не думали. А для человека это обернулось новой нервотрепкой: жилье как бы есть и его как бы нет — ни прописаться, ни приватизировать.- Никто бы ей квартиру приватизировать не дал, — резко ответил на вопрос корреспондента «МП» по телефону глава Ольского городского округа Денис Морозов. — У нас учителя без жилья! Ей и так все отремонтировали, мебель поставили, даже холодильник забили, — перечислил Морозов, будто не меценат, а именно он вытащил на это деньги из своего кармана. — А договор соцнайма у нее был! — безапелляционно припечатал чиновник.После непродолжительного спора на тему договора глава округа посоветовал корреспонденту звонить за разъяснениями в окружной КУМИ, мол, он не может влиять на решения этого органа. Что уж удивляться при таком отношении, что бедная женщина как жила 15 лет с братом в балке без адреса, так без него и умерла.Ее не стало, а проблема никуда не делась. Тот самый брат Александр Сапожков, у которого в собственности геологический вагончик по несуществующему уже много лет адресу: с. Клепка, ул. Строительная, 15, по наивности полагал, что, столько лет промытарившись с сестрой в хлипком строении, где туалет на улице и зимой, когда река перемерзает, надо ходить за водой к добрым людям в четырехэтажку, сможет остаться в благоустроенном жилье. Но мечты разбились о суровую, как неожиданное выдворение с родины, реальность: не положено. Теперь Оксана Воробьева помогает уже ему со справками, вскоре, утверждает глава Клепки, его должны признать нуждающимся в жилье.- Эту квартиру он вряд ли получит по той же самой причине, — говорит Оксана Михайловна. — Сапожкову положена однокомнатная. И такие квартиры, с добротным ремонтом, в селе сейчас появились: люди переехали по программе переселения. А эту двушку хотим оформить как служебное жилье, в Клепку недавно приехал хороший педагог.Александр Сапожков после тяжелой утраты уехал к родственникам в Тахтоямск. Ему все еще трудно жить там, где все напоминает о сестре, которая упокоилась на местном кладбище рядом с родителями, старшим братом — там уже целое семейное захоронение. На этой могиле еще не была другая участница начавшейся год назад истории с выдворением — дочь Галины Елена, которую, как позже и мать, по суду изгнали с Колымы, но отправили в Белоруссию. Сейчас она мыкается по знакомым в городе Калинковичи и хочет вернуться. Благо русский паспорт ей сделали, также по суду. Хочет, да снова — некуда.