«Деградация конфессиональной политики государства»: к истории о Камиле Валиевой и духовнике сборной ОКР
Рустам Батров уверен: позвав на Олимпиаду лишь посланца РПЦ, команда России допустила ошибку
«Валиева перед выступлением, принесшим ей олимпийское золото, сделала дуа, т. е. прочитала мусульманскую молитву, сведя вместе ладони, как это принято в исламе», — напоминает известный мусульманский и общественный деятель Рустам Батров. В центре его внимания реакция на встречу фигуристки в Пекине с «духовником олимпийской сборной России», православным священником из Москвы, отцом Андреем. Какие вопросы в связи с этим возникают у российских мусульман — об этом постоянный автор «БИЗНЕС Online».
«Камила — наше общее и единое, драгоценное достояние»
Весь мир держал кулачки за Камилу Валиеву и с негодованием следил за той беспощадной травлей, которую устроили хрупкой девочке международные спортивные чиновники. Была в этой истории и религиозная составляющая. 14 февраля РИА Новости распространило сообщение, что «духовник олимпийской сборной России, настоятель храма святого благоверного великого князя Димитрия Донского в Северном Бутово протоиерей Андрей Алексеев пообщался с фигуристкой Камилой Валиевой накануне решения Спортивного арбитражного суда по ее делу, и назвал разговор „хорошим и отеческим“». Так мы узнали, что у олимпийской сборной России есть, оказывается, духовник. И это православный священник. Представителей других конфессий на подобную роль отечественные спортивные чиновники не пригласили.
Новость не осталась не замеченной в мусульманской среде, вызвав удивление и даже возмущение. Так, первый заместитель муфтия ДУМ РФ Дамир Мухетдинов написал на своей страничке в «Фейсбуке»: «„Духовник Олимпийской сборной“ звучит ровно так же, как „Главный храм Вооруженных сил“ и „депутатская группа по защите христианских ценностей“. Двусмысленно в отношении принципа свободы совести (все ли спортсмены, военные и депутаты являются верующими людьми?) и уничижительно в отношении религиозных воззрений людей, не принадлежащих православной культуре». Дамир хазрат также отметил, что все это «выглядит как сигнал: воззрения, духовность, религиозность людей вне одной определенной конфессии — не имеют ни ценности, ни значения, они не достойны ни быть защищенными, ни быть отмеченными символически, ни найти воплощение в практической заботе о духовном состоянии их носителей».
Этот призыв к равноправию российских традиционных религий возмутил президента Института религии и политики Антона Игнатенко (к слову, сына известного исламоведа Александра Игнатенко), а в недавнем прошлом крупного чиновника, работавшего в администрации президента РФ (управление внутренней политики) и правительстве Москвы (департамент национальной политики). «Камиле Валиевой сейчас ох как не просто, — написал он в ответ Мухетдинову, — многие организации и государства давят на нашу спортсменку. И если она получила духовную поддержку от священника — честь ему и хвала, наша ему благодарность. Камила — наше общее и единое, драгоценное достояние, и пытаться урвать себе кусочек — как пытаться разорвать знамя нашей страны». Так же Игнатенко отметил, что «ни у кого нет и не может быть „монополии“ на людей и их мировоззренческий выбор», попутно упрекнув мусульман в том, что, дескать, они сами не дорабатывают, чтобы духовные лица российского ислама появились на Олимпиаде.
Бывший чиновник — почти всегда большая находка для общественности, ибо то, что у действующих чиновников лишь на уме, у бывших частенько — на языке. Благодаря ним мы можем заглянуть в закулисье власти, понять, как ее носители думают на самом деле.
Как мы, российские мусульмане, должны все это понимать?
Заявление Игнатенко вполне отражает ту деградацию конфессиональной политики государства, которую мы, к сожалению, наблюдаем в стране в последние годы.
За примерами далеко ходить не надо. Когда наша страна отмечала 50-летие Великой Победы, то на Поклонной горе государство инициировало строительство трех храмов: часовни, синагоги и мечети (причем, одинаковых по размеру, как бы подчеркивая неделимый вклад народов СССР в разгром фашизма). А когда недавно мы отмечали 75-летие Победы, то в парке «Патриот» построили храм только одной конфессии — православной, причем за государственные деньги и даже со статусом Главного храма Вооруженных сил РФ.
У нас, конечно, в этой связи возникают вопросы: как мы, российские мусульмане, должны все это понимать? С чего вдруг такая перемена? Нет ли здесь переписывания истории и итогов Великой Отечественной войны, против которой так часто высказывался Владимир Путин? Неужели мой дед, который погиб в 1943 году, защищая нашу общую Родину, равно как и родственники других мусульман и представителей других религий, теперь, с точки зрения чиновников государства, недостойны молитвенной памяти? Для государства стали важны только православные защитники Отечества?
Решение о строительстве Храма было принято за закрытыми дверьми. Если бы на него расходовались частные деньги условного Малофеева, то мы только бы радовались за наших православных братьев и сестер. Но когда мэр Москвы Сергей Собянин выделил на строительство храма 2 млрд рублей в виде гранта из бюджета (!) «на осуществление уставной деятельности» фонда «Воскресение», а губернатор Московской области добавил еще 950 млн рублей, то мы вправе спросить: на каком основании общие деньги всех налогоплательщиков, включая мусульман, иудеев, буддистов, тратятся на поддержку только одной из российских конфессий? Более того, в вооруженных силах РФ служат далеко не только православные. И где, по мнению этих чиновников, должны духовно окормляться солдаты из других религий, в то время как их православные сослуживцы будет стоять со свечкой в Главном Храме вооруженных сил РФ? Что мешало чиновникам, принявшем решение о его строительстве, поставить рядом мечеть, синагогу и ступу, пусть и меньшие по размеру (или равные, как это сделали на Поклонной горе 25-ю годами ранее)? Перед нами вопиющее нарушение принципов равноправия конфессий в светском государстве!
Слава Богу, в Татарстане мы наблюдаем диаметрально противоположную картину. Республиканская власть, что при Минтимере Шаймиеве, что при Рустаме Минниханове, создает все условия для того, чтобы граждане разных вероисповеданий и шире — типов мировоззрения, включая атеистическое, могли реализовывать свои духовные потребности. Так, мечеть Кул Шариф возродили вместе с Благовещенским Собором, Свияжск обустроили одновременно с Болгаром, Храм казанской иконы Божьей Матери построили параллельно с Болгарской исламской академией. Причем во всех этих проектах всегда соблюдается принцип паритета. В свою бытность первым заместителем муфтия РТ, мне доводилось принимать участия в совещаниях фонда «Возрождение» и помню, как его исполнительный директор Татьяна Ларионова напутствовала всех участников процесса, передавая принципиальное пожелание первого президента РТ Шаймиева о том, что на православные и мусульманские проекты должны быть потрачены одинаковые суммы — до копейки в буквальном смысле этого слова.
В этих инициативах мы видим, что лидеры Татарстана не ограничиваются красивыми словами о многоконфессиональности нашего общества, но всегда воплощают их в жизнь. Делают они это и по зову души и потому, что у в республике действуют российские законы, где все подобные принципы вполне четко прописаны. А в Москве и Московской области, интересно, действуют какие законы? Или там о равноправии граждан разных вероисповеданий и о традиционных религиях России, упомянутых в ФЗ о свободе совести, ничего не слышали? Или, может, слышать не хотят?
Безусловно, нас, российских мусульман, не может не беспокоить подобная позиция отдельных чиновников.
Духовнику же российской олимпийской сборной хочется выразить слова глубокой благодарности
Ситуация с духовником олимпийской сборной — из той же серии. Как известно, честь нашей страны на Олимпийских играх отстаивают не только спортсмены с православными корнями, но и мусульмане: как этнические, так и практикующие. Кстати, та же Валиева перед выступлением, принесшим ей олимпийское золото, сделала дуа, т. е. прочитала мусульманскую молитву, сведя вместе ладони, как это принято в исламе. Ее молитву успели запечатлеть на фото, позднее разлетевшееся по многим татарским и мусульманским пабликам.
Ни Валиева, ни другие российские спортсмены совершенно не обязаны придерживаться ни одной из религий. Но если они делают подобный выбор и если духовник может их как-то поддержать, то не логично ли — чисто с точки зрения психологической эффективности — обеспечить сборную такими духовниками, общение с которым проходило бы максимально легко, вне культурно-религиозных различий? Психология — вещь тонкая. А настройка на результат в спорте высоких достижений — еще более тонкая вещь. Особенно в условиях, когда российские спортсмены находятся под тотальным прессингом враждебных к нашей стране государств. В таком напряжении каждый нюанс, каждый оттенок имеет значение. А потому Олимпийский комитет России, пригласив в команду сопровождения российских спортсменов в качестве духовника лишь православного священника, допустил не только попрание принципов равноправия, но и элементарную ошибку с точки зрения эффективности выстраивания работы.
Духовнику же российской олимпийской сборной хочется выразить слова глубокой благодарности. Пока наши спортивные чиновники страдают ксенофобией, отец Андрей бесстрастно несет свое пасторское служение. Он помогает всем спортсменам без исключения, невзирая на их национальность и вероубеждения, вносит, как может, свой вклад в общую победу страны. Жаль только, что его молитвы Валиевой не помогли. Иначе получилась бы очень красивая история о единстве наших вер, которое, увы, отдельные российские чиновники хотят разрушить в последнее время.
Рустам Батров