Институт благородных девиц
Артем Кречетников Би-би-си
Фото Getty Images
Сегодня Смольный - здание правительства Санкт-Петербурга
255 лет назад началось женское образование в России: 16 мая (5 мая по старому стилю) 1764 года был основан Смольный институт благородных девиц.
Название пошло от дегтярного двора, работавшего на его месте при Петре I.
Шаг прогрессивный, но современные борцы за права женщин отнеслись бы к нему неоднозначно. Представление о Смольном институте как очаге высокой культуры, утонченности и возвышенных чувств на поверку оказывается несколько преувеличенным.
Учреждение строгого режима
Фото Public domain
На выпускных экзаменах в Смольном присутствовала императорская семья. Шифр - вензель Екатерины II на белом банте - являлся аналогом гимназической золотой медали
Первое учебное заведение в России - Славяно-греко-латинскую академию - создали в 1687 году греческие и украинские монахи.
Петр "заводил науки" с практической целью, нуждаясь в офицерах, инженерах и моряках. Екатерина II, поклонница Локка, Монтеня и французского педагога Франсуа Фенелона, получив власть, задалась целью "создать новую породу людей".
В основу было положено стремление вырвать девочек из "невежественной среды" как можно раньше, изолировать, а затем вернуть в общество "облагороженными".
Воспитанницы должны были поступать в институт в шесть лет и оставаться там до 18. От родителей или опекунов требовали "дать письменно обязательство в том, что они, до истечения положенного срока, ни под каким видом обратно требовать ее не станут".
Им не позволялось ездить домой даже на каникулы. Те, чьи родные жили в Петербурге, могли видеться с ними, но редко и под присмотром классных дам. Остальные общались с семьей только с помощью писем, подвергавшихся цензуре. Тоска по дому и разговоры о нем осуждались и высмеивались.
Высшей добродетелью считалось послушание. Запрещалось не только спорить с учителями, но и задавать им вопросы. На занятия, в столовую, в церковь и на ежедневный получасовый моцион в обнесенном забором институтском саду - колонной по двое.
Если при Екатерине воспитанниц довольно часто вывозили на придворные мероприятия, то впоследствии выходы за пределы территории ограничились редкими летними прогулками в Таврическом саду, откуда предварительно выгоняли публику.
Телесных наказаний не было, но широко практиковалось публичное унижение.
"Когда я в первый раз вошла в столовую, меня удивило огромное число наказанных, - рассказывала в книге "На заре жизни" детская писательница Елизавета Водовозова, учившаяся в Смольном в 1853-1862 годах. - Некоторые стояли в простенках, другие сидели за "черным столом", третьи были без передника, четвертые, вместо того, чтобы сидеть у стола, стояли за скамейкой. Мое любопытство особенно возбудила девочка, у которой к плечу был приколот чулок. Оказалось, чулок показывал, что воспитанница плохо заштопала его".
Температура в спальнях зимой опускалась до восьми градусов, а надеть поверх рубашки что-нибудь теплое разрешалось только по распоряжению врача. Подъем в шесть утра: с тех, кто замешкался, дежурные срывали одеяла. Еда - мягко говоря, без излишеств. Причесываться всем гладко, природные кудри распрямляй, как хочешь.
Казенный кошт
Неудивительно, что знать предпочитала нанимать дочерям домашних учителей, либо отдавать их в появившиеся вскоре частные пансионы. Смольный институт стал считаться заведением для девиц благородных, но небогатых. Большинство училось бесплатно из уважения к заслугам отцов.
При Екатерине число воспитанниц составляло 200 человек, позднее выросло до 800. Они делились на четыре класса, в каждом из которых были по три года, и носили форму соответственно кофейного, темно-синего, голубого и белого цвета.
Советская школьная форма для девочек практически копировала одеяние младших воспитанниц Смольного.
Супруга Павла I Мария Федоровна решила, что отрывать детей от родителей в шесть лет бесчеловечно, и упразднила "коричневый" класс.
Через год после основания института открылось "мещанское" отделение. И в нем было много, как тогда говорили, казеннокоштных - прежде всего, дочерей дворцовых служителей. "Благородные" и "простые" жили и учились отдельно.
"Институтки"
Слово "институтка" живет в русском языке, обозначая оторванность от жизни, экзальтированность и излишнюю чувствительность.
В викторианской Англии надевали чехлы на голые ножки столов, чтобы кто-то по аналогии не подумал о чем-то другом. Главная героиня романа Мопассана "Жизнь", тоже окончившая закрытый пансион, выходя замуж, понятия не имела, что будет происходить в первую брачную ночь.
А выпускницам Смольного института приходилось объяснять, что пьяный мужик на улице шатается не оттого, что болен, и приглашение на танец на балу еще не есть предложение руки и сердца.
Распространенное среди нигилистов мнение о Смольном институте как "гареме Романовых" - миф, связанный с отношениями Александра II с Екатериной Долгоруковой. Но познакомились они, когда та еще не училась в Смольном, а сблизились, когда она его уже окончила.
"Обожание"
В наглухо закрытом девичьем коллективе, где излить чувства было решительно не на кого, возник странный феномен "обожания".
Воспитанница возводила в культ старшеклассницу, учителя или институтского священника (любое лицо, стоявшее выше ее в институтской иерархии) и начинала называться "адоратрисой" такой-то или такого-то.
Когда представлялось возможным, оказывала предмету обожания мелкие услуги, тайно обливала духами ее или его одежду, а более всего стремилась как-то пострадать за него: например, съесть кусок мыла.
Оказывает ли объект хоть малейшее ответное внимание, значения не имело. Чувство было сугубо платоническое: когда один молодой педагог сообщил классу, что женится, "адоратрисы" принялись заочно обожать его невесту.
Предметами общего институтского поклонения были особы царствующего дома. Каждый высочайший визит становился грандиозным событием, мельчайшие детали которого потом обсуждались месяцами.
"Собирали и тщательно хранили кусочки жаркого, огурца, хлеба со стола, за которым обедал государь; выкрадывали платок, который разрезался на маленькие кусочки и распределялся между воспитанницами, носившими эти талисманы у себя на груди", - вспоминала институтка Варвара Гарулли.
Александр II однажды сам отдал девушкам свой платок и добавил, смеясь: "Со мной делайте что хотите, но Милорда моего [собаку] не трогайте, не вздумайте стричь у него шерсть на память".
Чему и как учили?
Выпускницы Смольного приобретали хорошие манеры и общую эрудицию, учились - кто лучше, кто хуже - рисовать, танцевать и музицировать.
Фото Getty Images
Стандартная спальня классной дамы: с ноября 1917-го по март 1918 года в ней ночевал Владимир Ленин
Первый куратор института, высокообразованный вельможа Иван Бецкой, включил в программу всеобщую историю и историю искусств, географию, математику и даже "опытную физику".
Потом все ненужное, по тогдашним понятиям, будущей жене, матери и светской даме пошло под нож, и уровень преподавания оставшихся дисциплин тоже упал.
В конце 1850-х комиссия министерства народного просвещения обнаружила, что в институте не было библиотеки и не хватало основных учебников.
Девушки не смогли перевести страницу текста на немецком языке, произведения Пушкина, Лермонтова и Гоголя знали только в пересказе учителя, назвали Александра Невского польским королем...
А уроки кулинарии проходили так: повариха позволяла ученицам нарезать мясо и овощи, а за дальнейшим они должны были наблюдать со стороны - к плите их не допускали.
В 1859 году инспектором классов, то есть вторым лицом в институте, стал выдающийся педагог Константин Ушинский. Он вернул в программу естественные и точные науки, набрал молодых либеральных преподавателей, модернизировал учебные планы и методики, объединил в классах дворянок и мещанок, разрешил воспитанницам проводить каникулы и праздники у родителей.
Через три года близкая к императрице начальница института Мария Леонтьева обвинила Ушинского в атеизме, и его отправили в длительную научную командировку в Европу.
В 1858-1874 годах в России открылись 189 женских гимназий и Высшие женские курсы в Петербурге и Москве. Смольный институт потерял уникальный статус.
9 июля 1917 года Временное правительство передало часть его старинного здания, построенного Джакомо Кваренги, в распоряжение исполкома Петроградского совета. Четыре месяца институтки соседствовали с революционными матросами, а после октябрьского переворота их выдворили окончательно.
Смольный превратился в штаб-квартиру Совнаркома, а затем городской исполнительной власти.
Часть преподавателей Смольного института во главе с последней начальницей Верой Голицыной выехали в Новочеркасск, а затем в Сербию, где до 1932 года продолжали учить дочерей эмигрантов.
Киево-Могилянская академия и петербургский Александровский лицей в наши дни восстановлены. Со Смольным институтом такого не случилось: раздельное обучение давно считается анахронизмом.