"ГУЛАГ в России не кончается". Пятерым свидетелям Иеговы в Кирове грозит реальный срок за чтение Библии и пение псалмов

Уже больше года в Кирове продолжается процесс по делу шести участников религиозной организации "Свидетели Иеговы" — гражданина Польши Анджея Онищука, отца и сына Суворковых, 48-летнего Максима Халтурина, пенсионеров Владимира Коробейникова и Владимира Васильева. Верующих обвиняют в "организация деятельности экстремистской организации" и "финансировании экстремистского сообщества" (ст. 282.2 и ст. 282.3 УК РФ). По версии следствия, они проводили "незаконные" молитвенные собрания, во время которых пели псалмы, читали молитвы, изучали Библию и другую религиозную литературу. Прокуратура запросила для пяти фигурантов реальные сроки: от трех с половиной до шести с половиной лет колонии; и штраф — около миллиона рублей — для пенсионера Васильева. Перед оглашением приговора, которое намечено на 2 июня, "Idel.Реалии" поговорили с двумя подсудимыми.

"Даже в тюрьме я буду свободным"

Анджею Онищуку 54 года, он гражданин Польши, родился и вырос в старинном городе Белосток на границе с республикой Беларусь. В 90-е годы Анджей приехал в Россию и остался навсегда, женившись на русской девушке Анне. Анна и ее мама жили в Кирове — и Анджей переехал к ним. В Кирове он зарабатывал на жизнь ремонтом помещений, все свободное время посвящая изучению Библии и проповеди религиозного учения "Свидетелей Иеговы". После того как в 2017 году "Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России" был объявлен "экстремистской организацией", Анджей Онищук и его единоверцы стали собираться на квартирах для чтения Библии и совместной молитвы.

В 2018 году Онищука арестовали, ему предъявили обвинение по статьям 282.2 и 282.3 УК РФ ("Организация деятельности экстремистской организации" и "Финансировании экстремистского сообщества"). Около года поляк провел в Вятском Тюремном замке (СИЗО) в одиночной камере. Позднее его отпустили под подписку о невыезде. В качестве наказания прокурор запросил для Анджея Онищука шесть с половиной лет лишения свободы.

— Анджей, вы уже собрали сумку для тюрьмы?

— Не только собрал, но даже не разбирал ее с прошлого раза. С 2019 года в углу моей комнаты постоянно стоит сумка с самыми необходимыми для тюрьмы вещами. Там у меня алюминиевая кружка, миска, ложка, кипятильник, крем для бритья, теплая одежда, чай, кофе, зубная щетка. Так что если внезапно придут за мной, я уже готов. А в первый раз, когда постучали в шесть утра и пришли с обыском, все было так неожиданно, что мы с Аней были в шоке. Конечно, мы читали, что свидетелей Иеговы преследуют в других российских городах, что по всей стране идут аресты верующих, но надеялись, что в Кирове этого не произойдет… Но оказалось, что про нас не забыли.

— Вы сидели в СИЗО-1 на вятской набережной?

— Да, в Вятском тюремном замке. Это старинная тюрьма, ей почти два столетия, кто только там не сидел. За 327 дней тюремного заключения мне пришлось побывать в десяти различных камерах. В некоторых из них условия были вполне нормальными, в других — отвратительными: холодно, грязно, тараканы, мыши, крысы.

После отбоя в камере начиналась бурная ночная жизнь: мыши вылезали из своих норок, пищали и бегали в поисках пищи. Я с ними постепенно сдружился. Я раскладывал хлебушек, они грызли его, были сыты и не мешали спать. Крысы не появлялись, они водились где-то глубже, в подвальном помещении, где находились карцеры. Я слышал, как они бегали под полом, и, судя по шуму, это были крупные экземпляры. Тараканчики тоже выползали по ночам, они тоже были огромными, но с ними можно было справиться. Я даже был рад всей этой живности, они немного скрашивали мое одиночество. Я всегда сидел в "одиночке" как опасный государственный преступник, людей ко мне не допускали. В некоторых камерах было слышно, как люди гуляют на набережной, звуки музыки доносились с улицы. Во время праздников я слышал, как запускают в небо фейерверки.

— Чем вы занимались в "одиночке"?

— В основном читал письма. За 327 дней моего заключения мне пришло 17 килограммов писем со всего мира. Мое сердце переполнено благодарностью братьям и сестрам за поддержку. Кроме того, я был занят размышлениями, чтением Библии и молитвой. Я думаю, уединение принесло мне пользу. Я постоянно чувствовал Бога в своей душе.

— Как вас кормили?

— В принципе, нормально, хотя не все было съедобно. Например, давали котлетки, их называли почему-то "шайбочки" — и обычно они были сильно пережарены. Еще было такое тюремное блюдо, его называли "братская могила" — маленькие рыбки, выложенные рядами на сковородке. Рыбу резали кусками и давали в миске. Один раз был гороховый суп, мне он показался вкусным, напоминал о воле. А вообще если бы не посылки из дома, выжить при такой еде было бы трудновато.

— Опасаетесь ли вы снова вернуться в тюрьму — теперь уже надолго?

— Надо быть готовым ко всему. Я знаю, как пострадали братья и сестры в других городах, сколько им пришлось претерпеть. Но никакие заборы, стены, решетки и колючая проволока не помешают Богу оказать поддержку своим служителям. Даже в тюрьме я буду чувствовать себя свободным благодаря помощи Иеговы. Я хочу остаться верным Ему до конца, каким бы ни был этот конец. В своем последнем слове на суде я упомянул своего единоверца Юрия Гераськова, который умер во время процесса. Его тоже признали виновным, но прекратили уголовное дело в связи со смертью.

Из последнего слова Анджея Онищука на суде Первомайского района Кирова:

"Не могу не упомянуть нашего единоверца, который сейчас не может ничего сказать, потому что уснул смертным сном. Я думаю, когда исполнятся слова Евангелия от Иоанна 5:25, 26, где говорится о Воскресении, Юра захочет узнать о результате этого суда, на котором его обвинили в том, что он экстремист. Хотя те, кто знал Юру, уверены, что он даже не думал об этом, потому что всегда старался жить по Божьим нормам. Ваша честь, на самом деле я не чувствую себя виновным в том, в чем меня обвиняют. У меня даже не было мыслей об экстремизме. Библейские принципы и внутренние убеждения не позволяют мне выступать против государственной власти, причинять кому-то вред и боль. Это противоречит моей природе, поэтому, пожалуйста, оправдайте меня!"

"Через решетку я мог видеть солнце"

Андрею Суворкову 29 лет, по профессии он мастер ЭВМ, но в последнее время работает дворником — так больше времени остается для посещения судебных заседаний, подготовки жалоб и ходатайств. Андрей — убежденный последователь религиозного учения "Свидетелей Иеговы". Он крестился в 14 лет, прилежно посещал молитвенные собрания в "Зале Царств", а после того как "Свидетели Иеговы" попали в список запрещенных организаций, продолжил изучение Библии вместе с другими верующими, встречаясь на квартирах. Сейчас вместе с отцом Евгением Суворковым его обвиняют в "организация деятельности экстремистской организации" (статья 282.2 УК РФ). Во время следствия Андрей Суворков провел 114 дней в Вятском тюремном замке и 193 дня под домашним арестом. Потом его отпустили под подписку о невыезде. Во время тюремного заключения молодой человек прочитал "Архипелаг ГУЛАГ" Александра Солженицына. Эта книга была в тюремной библиотеке.

— Андрей, вы почувствовали себя узником ГУЛАГа нового времени?

— Отчасти да. Книга Солженицына произвела на меня сильное впечатление и в какой-то мере утешила. Я понял, что не я первый в России, кто безо всякой вины попал в тюрьму. Многие прошли тюрьмы, лагеря, каторгу, перенесли ужасные испытания и все-таки выжили. Значит, и я смогу. Плохо, только, что ГУЛАГ в России не кончается.

— Как выглядит современный ГУЛАГ?

— Мне кажется, лучше, чем раньше. У меня камера была сухая, теплая на втором этаже, окно выходило на юг — и через решетку я мог видеть небо и солнце. Я за своей камерой ухаживал, мыл, чистил. У меня в помещении не было никаких плохих запахов, пыли, грязи. Первое время мне выдали старые ватные матрасы, на которых было очень трудно спать — они были тоненькими и все в комках. А кровать была с металлической решеткой, и весь рельеф этой металлической решетки я почувствовал на своей спине. Но спустя месяц мне выдали хороший плотный матрас из поролона — и я, наконец, мог позволить себе спать в комфортных условиях.

Еда временами была неплохой. Например, супы мне понравились. А вот макароны почему-то разваривали до состояния каши, то же самое делали с рисом, есть это было невозможно. Но так как у меня всегда были продуктовые посылки из дома, я в тюрьме нисколько не похудел. Очень сильно угнетало постоянно работающее радио, которое транслировало с подъема до отбоя новости "Радио России" и "Правила внутреннего распорядка". Но я ни разу не столкнулся с какой-то агрессией со стороны сотрудников, отношение ко мне было вежливое и корректное. Несколько раз я ходил на прием к начальнику СИЗО-1, он охотно отвечал на мои вопросы. В общем, в одиночной камере Вятского тюремного замка я чувствовал себя неплохо. Мне не было скучно одному, всегда было о чем подумать, написать, почитать. Я получил около 500 писем поддержки из разных стран, даже не всем еще успел ответить…

— Какое впечатление на вас произвел судебный процесс?

— Мне показалось, что история повторяется. При Сталине преследовали свидетелей Иеговы, хотя они ни для кого никакой опасности не представляли. То же самое происходит сейчас. Мне запомнился такой случай. В качестве свидетельницы по нашему уголовному делу в суд Первомайского района вызвали пожилую женщину. Судья Тимур Юсупов спрашивал старушку, что она может сказать о подсудимых? Бабушка отвечала, что никого из подсудимых лично не знает. Тогда судья удовлетворил ходатайство прокурора и дал указание секретарю зачитать в суде ее первоначальные показания, данные во время следствия. И когда стали зачитывать эти показания, свидетельница вдруг заявила: "Вранье все это! Я ничего такого не говорила! Оперативник подсунул мне бумаги, а я вижу плохо, я, не глядя, что там, подписала!" После того как закончился допрос, судья Юсупов предложил свидетельнице остаться в зале и следить за тем, как вершится правосудие. Старушка ответила очень эмоционально: "Упаси меня Боже!" и посеменила к выходу…Конечно, это было очень непросто на протяжении многих месяцев слушать абсурдные бессмысленные обвинения и осознавать, что все это может закончиться для тебя реальным тюремным сроком.

— Что вы сказали в своем последнем слове?

— Я коснулся вопроса совести, милосердия и свободы. Так как прокурор Опалева попросила лишить нас свободы, я объяснил суду, что свобода Бога безгранична. И Бог может делиться этой свободой с людьми. Как сказано в Евангелии от Иоанна: "Вы узнаете Истину, и Истина сделает вас свободными!" Можно находиться в тюрьме или в колонии, но внутри чувствовать себя свободным. Потому что никто не смог заставить тебя поступиться своей верой и предать Бога. А можно находиться на воле и не быть по-настоящему свободным. Потому что, например, ты вынужден выполнять чьи-то порочные приказы и запрашивать лишение свободы невиновным людям. А иначе лишишься своего рабочего места, статуса и карьеры. Можно ли считать это свободой?

Из последнего слова Андрея Суворкова на суде Первомайского района Кирова.

"Во время судебных заседаний из уст начальника ЦПЭ Маслова и государственного обвинителя Опалевой повторялись слова о том, что после решения Верховного Суда 2017 года о ликвидации организаций "Свидетелей Иеговы" нельзя было исповедовать свою веру совместно с другими. Мне это напомнило то, что я прочитал в книге "Архипелаг ГУЛАГ", пока находился в СИЗО. Там я увидел отражение многих сегодняшних событий. Процитирую короткую мысль оттуда: "Правда, считалось, что арестовывают и судят их [верующих] будто бы не за самую веру, но за высказывание своих убеждений вслух и за воспитание в этом духе детей. Как написала Таня Ходкевич: "Молиться можешь ты свободно, но… так, чтоб слышал Бог один". (За это стихотворение она получила десять лет). Разве мы хотим, чтобы история повторилась? Или мы способны понять, что совместные изучения Библии, молитвы и песни не могут быть угрозой основам конституционного строя и безопасности государства?"

Государственный обвинитель Екатерина Опалева запросила для Андрея Суворкова и его отца Евгения Суворкова по шесть лет и три месяца лишения свободы в качестве наказания за участие в "экстремистской" религиозной организации. Такой же срок грозит их единоверцу Максиму Халтурину. Другому верующему — 70-летнему Владимиру Коробейникову — прокурор запросил три года и три месяца лишения свободы, а 66-летнему Владимиру Васильеву — штраф 900 тысяч рублей. Оглашение приговора по делу кировских свидетелей Иеговы начнется в Первомайском районном суде в четверг, 2 июня.

По данным "Управленческого центра Свидетелей Иеговы в России", за последнее время жертвами незаконного уголовного преследования в РФ стали более 600 верующих, 63 находятся в местах лишения свободы, 113 осуждены условно, 25 назначен штраф.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.