Давно я не писал про современность
Статья посвящена тому, что в 2022 году Китай вводит в строй новый авианосец, и теперь число авианосцев у Китая достигнет четырех единиц, а это значит, что постоянно в море Китай без проблем сможет держать как минимум два авианосца.
Если вы поражены тем, как Китай наращивает свою военно-морскую мощь – почитайте о советской военно-морской истории. Действительно, несмотря на нынешнее пренебрежение флотом сегодняшней Москвы, ВМФ СССР был достойным противником. Хотя современная Россия и поднимает время от времени шум о возвращении наследия ВМФ СССР, пытается восстановить свое влияние где-то в медвежьих углах, типа Охотского моря, ее мощь уже далеко не такая как раньше.
Вообще, Москва и ранее жаждала морской мощи. Иосиф Сталин безуспешно заигрывал со строительством «флота по Мэхэну», но безуспешно. Советская промышленность была не в силах с правиться с задачей по строительству современных линкоров и других тяжелых кораблей. И только в 1960-х под опекой адмирала флота Сергея Горшкова, отца советского флота, Москва всерьез заявила о своей морской мощи. К концу Холодной войны советский ВМФ объединил свою мощь с наземными военными системами, американские генералы всерьез беспокоились о налетах бомбардировщиков Ту-22М «Бэкфайр», которые вполне могли поразить Америку, и США пришлось создавать плотный «голубой пояс обороны» аж у советских берегов.
При этом Холодная война была войной двух доктрин. Если американский флот строился по Мэхэну, то Советы взяли на щит идеи Хэлфорда Маккиндера. Советский Союз оккупировал сердце Евразийского континента – Хартленд, обширную равнину с центром в Сибири и Центральной Азии. Центральное положение советской империи позволяло Москве распространять континентальную власть вдоль своих внутренних линий, которые, в силу недоступности извне, не могли подвергнуться ударам. Использование внутренней позиции более всего похоже на работу из центральной точки по радиусу окружности, то есть Москва использовала более короткие расстояния, нежели НАТО, и имела быструю связь с точками по периметру этой окружности.
Строительство морской составляющей позволило Москве формировать влияние и по внешним линиям, действуя уже с другой стороны окружности, то есть морская мощь СССР фактически распространила советское влияние на прибрежные области Восточной и Южной Азии, а так же Западной Европы. Если бы СССР удалось реализовать это влияние в полной мере – Москва могла бы стать хозяином евразийской, а значит – и мировой политики.
Таким образом, стратегически советские цели имели глубокий смысл, хотя средства их достижения и вызывали определенные сомнения. Качество кораблей, самолетов и их экипажей до конца оставалось неясным для западных аналитиков, но внешне советский ВМФ выглядел впечатляюще – со всеми его орудиями, самолетами и ракетами. Однако в известной степени морские милы Союза были «черным ящиком», ведь они никогда не подвергались суровым испытаниям, которые могли бы являться истинным мерилом боеготовности флота. Были какие-то внешние признаки – например ржавчина на кораблях, но все же настоящей проверкой флота является не ржавчина, а только и исключительно морской бой.
Морские учения «Океан-70» просто шокировали морские силы НАТО, продемонстрировав, что Москва может перебрасывать боеспособные флоты одновременно на несколько ТВД. В 1973 году, во время войны Судного дня, советская эскадра в Восточном Средиземноморье своей численностью превосходила 6-й флот США. Это еще более впечатлило НАТО и вызвало тревогу у американских вооруженных сил, переживавших тогда «синдром Вьетнама». Советские вооруженные силы находились на подъеме, тогда как американские – в состоянии «свободного падения».
Является ли построение Китаем военно-морской мощи возвратом к Холодной войне? И да, и нет .Как и СССР, Китая является континентальной державой. Как и СССР, Китай пытается выйти в открытые океаны. Его руководство рассматривает морскую мощь как некий синтез географии, свободы действий наземных, воздушных, ракетных и морских сил в водах, омывающих побережье Китая. Китайские операции и тактика сильно напоминают Холодную войну. Но на этом сходство заканчивается.
Адмирал Лю Хуацин, «красный Мэхэн» и отец современного военно-морского флота Китая, просто умолял Пекин создать военно-морской флот, способный потягаться с американским, к середине XXI века. Тем не менее, современные лидеры Китая, по-видимому, не лелеют особых стратегических замыслов за пределами Восточной и Южной Азии. Они, кажется, довольствуются созданием зоны исключительности в морских окрестностях Азии, изменяя азиатский порядок в соответствии с мощью и целями Китая.
И это имеет смысл с геополитической точки зрения. Сегодняшний Китай — это не Советский Союз конца 1940-х годов, держава, стремящаяся подорвать своих соседей и экспортировать свою политическую систему. Вот почему часто высказываемые Пекином опасения по поводу американского сдерживания неуместны. Аналогия не подходит. Китай также не занимает центральное положение в сердце страны, откуда он может проецировать власть на всю Евразию. Это держава наподобие Древнего Рима, которая, очевидно, не видит большого смысла в размещении военно-морских сил по окраинным морям, окружающим Евразию. Военно-морской флот НОАК может бросить серьезный вызов на больших просторах, а именно в китайских морях, западной части Тихого океана и, возможно, — когда-нибудь — в Индийском океане. Он уже ставит такую задачу. Но если Пекин устремит свой взор дальше за границу, она рискует перенапрячься, растрачивая впустую ресурсы, необходимые для экономического развития и других приоритетов. Зачем рисковать?
В некотором смысле Китай представляет собой более серьезную морскую проблему, чем Советский Союз. Он может надеяться накопить местный военный перевес в Восточной Азии, сосредоточив там свое внимание, энергию и силы. Это здравая стратегическая логика. Будет ли Пекин продолжать проявлять самодисциплину, оставаясь сосредоточенным на критических точках на карте? Или последует советскому примеру, бросив вызов Соединенным Штатам и их союзникам по всему евразийскому краю? Время покажет.