Всякий бельгиец, за исключением разве что Эркюля Пуаро, на вопрос: «Кто был лучшим королем Бельгии?» — не задумываясь, ответит: «Леопольд II». Он, и правда, славный был король: добился того, чтобы Бельгия процветала. Именно во время его правления был заложен тот экономический фундамент, на котором страна стоит по сей день. Какой ценой? Да, в сущности, почти даром: всего-то и понадобилось, что принести в жертву 10 миллионов африканцев из Конго.

До поры до времени европейцы не трогали Черный континент – своих забот хватало. Вернее, почти не трогали: северное побережье Африки манило жителей Малой Азии и Европы со времен Александра Македонского. Однако вглубь континента ни грекам, ни римлянам пробиться так и не удалось, ограничились тем, что разрушили Карфаген. Задолго до Корнея Ивановича Чуковского эти вояки знали, что Африка опасна: там и берберы злобные с каннибалами, и климат неподходящий, и болезни свирепые.

В средние века африканский аппетит разыгрался у португальцев с испанцами, и тогда их усилиями был основательно «пощипан» западный берег континента. Именно там Португалия, в конце XV века развернувшая активную торговлю живым товаром, разживалась дармовыми рабами. Внутри же континента африканские аборигены продолжали жить своей жизнью, ничто не нарушало их привычного существования.

Этот статус-кво стал стремительно меняться в XIX веке. В 1820 году европейцы нашли лекарство от малярии, главного проклятия Центральной Африки, — хинин. Теперь соваться вглубь континента было уже не так страшно. И после первых же исследовательских экспедиций внутрь Африки стало понятно, что надо брать, причем целиком.

Во все учебники истории острая конкуренция между ведущими европейскими державами якобы за проведение исследовательских работ и возможность нести цивилизацию в отсталые районы, а на самом деле за захват новых территорий, вошла под названием «драка за Африку».

В результате этой «рукопашной» только двум странам на всем континенте удалось сохранить самостоятельность — Либерии и Эфиопии. Все прочие были поделены между Италией, Германией, Францией, Великобританией, Испанией, Португалией и Бельгией.

Самый большой кусок «черного пирога» достался Франции, но зато Бельгии – самый лакомый. Небольшое европейское государство стало контролировать территорию, которая была в 76 раз больше его собственной.

Когда Леопольд только взошел на престол, поданные прозвали его «монашкой» — так застенчив и замкнут он был. Однако под маской овцы таился лев – амбициозный, решительный и циничный. Правда, проявить себя на родине 30-летнему правителю не удавалось. Дело в том, что в период его правления в Бельгии установилась конституционная монархия и права короля были сильно урезаны.

К такому повороту событий Леопольд оказался настолько не готов, что даже раздумывал, не покинуть ли ему престол вовсе. Но здравый смысл победил гордыню, в конце концов, в его руках оставалась хоть и ограниченная парламентом, но все же власть. К тому же монарх в тайне надеялся расширить сферы своего влияния. Благовидный предлог представился довольно скоро.

Леопольд предложил правительству принять закон о референдуме. Выглядело все очень благостно. Все бельгийцы получали право высказываться по поводу наиболее важных вопросов для страны и принимать окончательное решение простым голосованием. Себе Леопольд отвел скромную роль — накладывать вето на то или иное решение.

Но в парламенте Бельгии тоже не дураки сидели: они поняли, что таким образом король получит слишком большие полномочия, и инициативу Леопольда не поддержали. Тот затаил обиду, ему казалось, что у него отбирают то, что принадлежит ему по праву рождения. Лев рвался наружу. И тут его взгляд упал на Африку.

Неизвестно, когда именно Леопольд II понял, что Черный континент даст ему все то, чего он недополучает на родине, а именно – безграничную власть и деньги. Но он развернул активную деятельность, учтя промахи, допущенные им с собственным парламентом.

Никто не смог заподозрить короля в корысти и преследовании личных интересов, когда в 1876 году на географической конференции в Брюсселе он предложил приобщить аборигенов Центральной Африки к цивилизации и западным ценностям, в частности, плохо изученное Конго.

Леопольду II дружно аплодировали и председатель конференции географ Петр Семенов-Тян-Шанский, и немецкий путешественник, проникший в сердце Африки, Герхард Рольфс, и даже сам президент географического общества барон фон Рихтгофен. В результате ученые мужи учредили Африканскую международную ассоциацию во главе с Леопольдом II.

Поначалу в ее рядах состояли люди из разных стран, которые действительно хотели реализовывать на Черном континенте гуманитарные проекты. Но бельгийский король довольно скоро тактично и незаметно прибрал власть к своим рукам. Действовал он исключительно из лучших побуждений, разумеется.

Леопольд II учредил Комитет для изучения Верхнего Конго и Международное общество Конго. И отправил в Африку экспедицию, якобы исследовательскую. На самом же деле эмиссары короля отбыли в бассейн реки Конго, увозя с собой пустые бланки договоров, по которым земли, изначально принадлежащие тем или иным племенам, переходили в собственность Ассоциации и короля Бельгии лично.

Скажем так, в деле обмана туземного населения Леопольд II не изобрел велосипеда. Но если раньше европейцы выменивали на зеркальца и красивые ленточки золото и драгоценные камни, то эмиссары бельгийского короля получили ни много ни мало – саму родину аборигенов.

Вожди местных племен просто не знали, что подписывали, не ведали какие права и в каких объемах они передают этим сладкоречивым почтительным чужестранцам – путешественникам, офицерам, миссионерам. Во-первых, документы были составлены на английском и французском языках. И аборигены при всем желании не могли бы их прочитать. Во-вторых, они и правда были очень наивны и верили тому, что им обещают.

В итоге, к 1885 году в Конго не осталось ни одного племени, вожди которого не заключили бы договора об отчуждении своей земли в пользу Ассоциации. Независимое сердце Африки перестало биться. И потому стало возможным создание нового Свободного государства Конго.

Формально ни Бельгия, ни сам Леопольд II не имели к нему никакого отношения. Но на деле Свободное Конго превратилось в личное владение бельгийского короля. Сам он, впрочем, в своих африканских пенатах никогда не был. Король действовал через своих ставленников – генерал-губернатора, министерства, окружные комиссариаты. Но главным образом Леопольд II полагался на «Общественные силы» — частную армию, сформированную из ряда местных воинственных племён, под командованием европейских офицеров.

Карательные отряды из местного населения наводили порядок в Конго, чьи жители не желали становиться рабами. Хотя опять-таки формально «Общественные силы» были созданы для того, чтобы не допустить возникновения работорговли. На деле же единственное, что контролировали эти доблестные вояки, так это норму выработки каучука.

Пневматическая или резиновая шина была дважды изобретена человечеством. В 1846 году ее придумал Роберт Уильям Томсон, но, видимо, опередил свое время, так как со смертью изобретателя «воздушное колесо» было забыто. Иная судьба выпала детищу шотландца Джона Данлопа: его велосипедная шина, появившаяся на рынке в 1888 году, имела успех и продолжение в виде шины автомобильной.

Именно изобретение Данлопа стало проклятием для Конго. Резина, которую делали из каучука, сначала понадобилась вело- и автомобильному транспорту, а затем в ней резко стали нуждаться производители резиновых сапог, шлангов, труб, изоляционных лент и так далее, и тому подобное.

Понятное дело, что спрос на каучук вырос до небес. Что сделал Леопольд II? Он установил норму выработки: раз в две недели всякий сборщик каучука обязан был сдавать 4 кг сухого вещества. На бумаге это распоряжение не выглядит таким уж устрашающим, но, чтобы выполнить его на практике, требовалось работать по 14-16 часов в сутки.

Добровольцев, желающих трудиться на благо бельгийского короля, в Конго было мало. Поэтому «Общественные силы» использовали все ресурсы, чтобы их становилось больше день ото дня: сжигали деревни, брали в заложники женщин и держали их под арестом в течение всего сезона сбора каучука.

Словом, отказываться служить «славному королю» было себе дороже. Но и служба обходилась дорого — за недостачу сухого каучука сборщиков нещадно пороли. За злостное нарушение норм практиковалось отрубание рук, а за намеренный вред, нанесенный каучуковому дереву, вовсе убивали.

Как конголезцы терпели эти издевательства? Конечно, они пытались бунтовать, и численное превосходство было на их стороне. Но, в отличие от головорезов из «Общественных сил», у них не было ружей и патронов. Кстати, примечательная деталь: Леопольд II, чьи доходы к 1908 году выросли со 150 тысяч франков до 25 миллионов, остался рачительным хозяйственником.

Согласно распоряжению Леопольда II, бойцы «Общественных сил» должны были отчитываться за каждый потраченный патрон. Доказательством, что ни одна пуля не была израсходована напрасно, служили отрубленные руки убитых конголезцев.

Беда в том, что зачастую бойцы «Общественных сил» все-таки входили в раж и тратили больше патронов, чем положено. Тогда для отчетности руки отрубались у живых людей. Система жесточайшей эксплуатации привела к сокращению численности населения Конго с 30 млн в 1884 году до 15 млн в 1915 году.

А как на это смотрела мировая общественность, собиравшаяся принести в Африку блага цивилизации? Ну, во-первых, она до поры до времени мало что знала: Леопольд II позаботился об этом. А если в печать и просачивались сведения о жестоком обращении с аборигенами, то объяснялось это как реакция на жестокости самих конголезцев, поскольку в регионе бассейна Конго проживали племена, практиковавшие каннибализм. И мог ли благовоспитанный европеец возражать против смерти людоеда? Не мог.

Все рано или поздно кончается. В 1900 году будущий журналист Эдмунд Дин Морел служил в транспортной компании, занимавшейся отправкой грузов из Свободного Конго в Бельгию и обратно. И одна странность бросилась в глаза молодому человеку: из Конго в Бельгию отправлялись слоновая кость и каучук, а из Бельгии в Конго – винтовки и патроны.

Этот обмен мало подходил для свободной торговли. Эдмунд Дин начал собственное расследование. Так мир впервые узнал о «принудительных трудовых лагерях» и геноциде конголезцев в Конго. Но понадобились еще долгие восемь лет, чтобы Свободное государство Конго прекратило свое существование.

Леопольда II, отдавшего приказ уничтожить все документы, касающиеся его участия в массовых преступлениях против конголезцев, газеты склоняли на все лады. Марк Твен писал на него памфлеты. Однако все это никак не помешало Леопольду II напоследок хорошенько заработать на Конго: незадолго до смерти (наступившей от естественных причин на 74 году королевской жизни) он продал свои африканские владения бельгийскому государству.