Судьба и не судьба: в прокат вышел "Цой" Алексея Учителя
Версии о причинах гибели Виктора Цоя, чья машина 15 августа 1990 года врезалась в автобус на трассе в Латвии, продолжают множиться. Их количество сравнимо, пожалуй, с количеством версий гибели группы Дятлова. Предположение о том, что Цой заснул за рулём, по мнению Алексея Учителя, не выдерживает критики. В фильме представлена более реалистичная, по словам режиссёра, версия. А с другой стороны — всё буднично. Вот водитель злополучного автобуса, который ещё минуту назад жил обычной, непримечательной жизнью. Мгновение — и он, так сказать, навеки вписан в историю. В чёрную её страницу. И так теперь и будет, из поколения в поколение. Каково человеку жить с этим? Алексей Учитель уже не раз применяет излюбленный ход. Так было в фильме "Космос как предчувствие" (2005), так и здесь: мы смотрим на известное событие глазами неизвестного, случайного человека, который на этот раз стал невольной причиной трагедии. А тут ещё и вынужден везти тело рок–звезды в Ленинград (в реальности это было не так). И вот этот автобус идёт, как поётся в известной песне, на восток. Немногие его пассажиры, близкие музыканта, молчат, пьют или ругаются — но за этой руганью тоже ощущается общее отчаяние. Сын Виктора Цоя подверг картину резкой критике, упрекая создателей в том, что события в фильме не имеют ничего общего с реальностью. Но это фильм не о Цое, а в принципе о том, какой бардак начинается после смерти любой известной персоны. Надо сказать, что таких картин у нас ещё не снимали. После звёзд остаётся пустота. Настоящая любовь не описывается словами — только тишина и может быть единственной формой памяти. А оставшиеся родные, близкие, коллеги продолжают тем временем решать свои земные дела. И получается, что только несчастный водитель — единственный, кто по–настоящему переживает случившееся. Если учесть, что водитель (Евгений Цыганов) столь же нелюдим, как и Цой, в этом молчании тоже есть известный символизм. Сам музыкант вообще не появляется в кадре. Учитель лишь использует документальные съёмки с его участием из собственных фильмов "Рок" и "Последний герой". Дух грандиозных перемен, которые случатся со страной, уже витает в воздухе. Во время ночёвки герои слышат, как неподалеку гуляет местная свадьба, и песня "Белые розы" Юрия Шатунова звучит тут как реквием. Потому что, как мы понимаем, после смерти Цоя у поп–музыки в России не осталось альтернатив, она пошла по тому единственному пути, который нам теперь известен. Будет ещё одна важная сцена — похороны на Богословском кладбище. В каком–то смысле она тоже символична. Парадокс, но смерть Цоя совпала с моментом зарождения новой, постсоветской массы, толпы — которая и будет определять историю в последующие 20 лет. И мы её как раз и наблюдаем, бегущую прямо на нас. Понимая, что у неё тоже — никакой альтернативы.