Буряты между белыми и красными
Буряты оказались в составе Московского царства ещё в 17 веке: колонизация Забайкалья была делом не слишком сложным — на огромной территории жили достаточно малочисленные племена, которые попросту не могли оказать масштабного и согласованного сопротивления захватчикам. Проблема была в другом: буряты исповедовали буддизм, а к православию по большей части были совершенно равнодушны. Некоторых из них даже пытались крестить насильственно, однако это привело только к тому, что буряты со временем стали переселяться в соседнюю Монголию, находившуюся в подчинении у Китая.
Русским царям в то же время не нравился и образ жизни бурят: их пытались отучить от кочевой жизни, навязывая любовь к земледелию. В общем, приобщение к типичной жизни русских крестьян шло не слишком удачно: буряты, проживавшие на краю огромной империи, при любой возможности игнорировали все требования, которые спускали из столицы. Так жители Бурятии получили почти что исключительное право — их освободили от службы в российской армии. Такое решение, весьма выгодное, с первого взгляда, для кочевого народа, привело, однако, к тому, что буряты вообще не имели каких-то собственных военных сил.
Призыв со всех сторон
Как только царизм в России пал, буряты решили добиться для себя как минимум широкой автономии. Тогда рядом с Байкалом стали возникать первые органы местного самоуправления. С 1917 года начинают существовать разные национальные комитеты, объединенные главным — Бурнацкомом, или Бурятским национальным комитетом. В конфликте большевиков и сторонников монархии Бурнацком, руководствуясь своими собственными интересами, решил никого не поддерживать — буряты скорее намеревались тогда стать частью единого монгольского государства. Впрочем, реалии Гражданской войны в России были настолько суровыми, что сохранять нейтралитет было практически невозможно.
Военно-революционный штаб Забайкалья, представлявший в этом регионе силы красных, объявил о начале мобилизации. Буряты же, сославшись на своё историческое право не служить в армии, пополнять ряды Улан Цагды, или «красных всадников», в большинстве своём не стали. Уже в 1918 году власть в Забайкалье сменилась: туда нагрянул белый атаман Семёнов, для армии которого срочно требовалось пополнение. Становится Цаган Цагды, то есть «белыми всадниками», буряты тоже не хотели, чем и вызвали гнев главы казацкого войска.
Терпеть своенравное поведение местного населения белогвардейцы не стали: атаман Семёнов стал угрожать бурятам репрессиями в том случае, если у него в Монголо-Бурятской конной бригаде имени Зорикто Батора не окажется достаточного количество новобранцев. В приказе о мобилизации белогвардейцы отмечали, что такое решение вызвано «заботой о сохранении религии и народного достояния». Семёновцы стали силком затаскивать бурятов и тунгусов в свою армию, в некоторых районах это привело к настоящему бунту. Так, например, произошло в Хоринском аймаке: верующие из долин Кодун и Кижинги обратились за помощью к одному из самых почитаемых лам — Лубсан-Садану Цыденову. Получив это письмо, он посоветовал местным бурятам пойти на крайние меры — создать собственное государство.
Русский Тибет
Цыденов, на тот момент живший на протяжении нескольких десятков лет в лесном ските, призвал местное население соблюдать главные принципы буддизма и построить новое теократическое государство, в котором религиозный лидер определял бы всю политику. Похожий пример в истории уже был, именно так жили буддийские монахи Тибета.
Идея Цыденова местному населению понравилась, буряты стали массово записываться в подданные ещё не созданного государства. В апреле 1919 года на горе Челсана собрались делегаты, за которых проголосовали жители во время стихийных выборов в Учредительное собрание. Более сотни человек, представлявших разные районы Бурятии, открестились от Бурнацкома, который поддержал мобилизацию, и ввели новые органы управления — балагатские общества, в честь которых в итоге назвали все существовавшее в это время движение за создание независимой буддийской страны. Так и появилось Кодунай эрхидж балгасан, или Кодунское государство.
Одним из основных принципов нового государства стала идея ненасилия. Лама Цыденов, получивший титул «Царя трёх миров и владыки учения», решил не создавать в новой стране никакой армии. Для тех времен, как станет ясно совсем скоро, такое заявление было весьма опрометчивым. В Кодунском государстве приняли свою Конституцию из 36 статей: она учреждала Великий суглаан, или Народное собрание, а также, например, предписывала создать органы охраны общественного порядка. При этом подданные Кодунского государства не имели права присоединиться к белым или красным — от Гражданской войны они должны были в обязательном порядке отстраниться.
Быстрый конец Кодунского государства
Бурятский национальный комитет, власть которого на территории некоторых районов по сути ликвидировали сторонники Цыденова, поначалу попробовал договориться с правительством нового государства. Дважды представители Бурнацкома приезжали к лидерам балагатского движения и уговаривали их вернуться к прежней системе управления. Впрочем, переговорами добиться ничего не получилось. Тогда-то национальный комитет, не имевший своих вооруженных сил, обратился к атаману Семёнову.
Белый генерал действовал гораздо решительнее: вооруженный до зубов отряд его казаков тут же арестовал всех членов правительства Кодунского государства, включая самого Цыденова. Последнего объявилил сумасшедшим, а на территории взбунтовавшегося района восстановили власть белогвардейской администрации. Ламу Лубсан-Сандана впоследсвтии арестовывали ещё несколько раз, спустя несколько лет после провозглашения теократического государства он скончался. Уже после смерти ламы его сторонники, воспользовавшись политической неразберихой, вновь восстановили Кодунское государство, которое на этот раз продержалось чуть дольше — около девяти месяцев. Членов нового правительства арестовали в 1922 году, последних партизан-балагатов сотрудники ОГПУ захватили пять годами позже.