Своя среди чужих: русская аристократка в Берлине 1940 – 1945
Берлинский дневник
Мария Илларионовна Васильчикова всю Вторую мировую войну провела в Германии. Немногие русские аристократы еще оставались там — в Европе иностранцам сложно было найти работу, а германская экономика и прежние связи с немецкими элитами позволяли небольшой группе русских находить себе занятость. Князья Васильчиковы в России были известным родом — отец Марии князь Илларион Сергеевич Васильчиков был когда-то членом Государственной Думы, а мать — урожденной княгиней Вяземской. В 1919 г. им пришлось увезти из России всю семью, в том числе и двухлетнюю Марию. Хотя дети Васильчиковых выросли уже в Европе (в Германии, Франции и Литве) и говорили на нескольких языках, но они оставались русскими, православными, и ассоциировали себя с русской культурой. К «белым» русским, многие из которых имели родственные связи с немецкими аристократами, нацистские власти относились терпимо, и когда Красная армия вошла в Литву, где у Васильчиковых был дом, они уехали в Германию.
Мария и ее сестра Татьяна отправились в Берлин как граждане Литвы. Берлин стал уже городом военного времени — с затемнением и карточной системой распределения продуктов и одежды, но там все еще можно было неплохо пристроиться. Девушки нашли себе место в бюро радиовещания и министерстве иностранных дел — переводить разные пропагандистские статьи на английский язык. Начальником их был д-р Геббельс, сидевший в соседнем здании. А потом перевелись в информационный отдел, где также занимались секретарской и переводческой работой. Под рукой у Марии всегда был дневник — «Берлинский дневник» опубликовали в 1970-е гг. Васильчикова была единственной русской, фиксировавшей происходящее в немецкой столице, а к тому же и в среде немецких аристократов и в германском МИДе, имевшем репутацию оппозиционного органа. В этом смысле места лучше для Васильчиковой было не найти — она не принимала ни гитлеризм, ни другие версии тоталитаризма, и находила себе единомышленников. Благодаря службе и широкому кругу общению она была одним из наиболее информированных людей Берлина. Наиболее интересные записи дневника, касаются, конечно, войны — вестей с Востока, уничтожения немецкой столицы, антигитлеровский настроений и заговора.
По ту сторону войны
Поочередно пали перед нацистами Польша, Дания и Норвегия, Бельгия и Голландия, Франция. Пока в Москве отрицали возможность нападения Германии и на СССР, уже в мае 1941 г. в Берлине прошел слух, что Сталин готов отдать немцам Украину на 99 лет, чтобы избежать войны. «Я вне себя от возмущения!», — записала Васильчикова. Ее сестра Татьяна на одном из берлинских вечеров познакомилась с офицером связи Паулом Меттернихом (праправнуком канцлера Меттерниха), своим будущим мужем. 24 мая от него Васильчиковы узнали, что «на русской границе сосредотачиваются все новые и новые силы. […] Это означает только одно». В июне никто уже не сомневался, что скоро начнется война. Запись в «Берлинском дневнике» от 22 июня: «Начинается новая фаза война. Мы знали, что это сбудется. И все же мы потрясены!»
Вскоре друзья Васильчиковых, оказавшиеся на Восточном фронте, стали рассказывать, что там творится — эта война кардинально отличалась от войны на Западе. Уже 1 июля член немецкой королевский фамилии Бурхард Прусский рассказал, что «там царит абсолютный ужас. Почти не берут пленных ни с той, ни с другой стороны. Русские дерутся не как солдаты, а как преступники, подымая руки вверх, делая вид, что сдаются, и когда немцы приближаются вплотную, открывают по ним огонь в упор; они даже стреляют в спину немецких санитаров, присматривающих за их же ранеными. Но они очень храбры, и везде идут тяжелые бои…» Некоторые из друзей Васильчиковых, близкие которых погибли на Востоке, были недовольны, что «белые русские» без энтузиазма отнеслись к войне «против коммунистов». Но таких было немного. С пониманием многие немцы отнеслись к тому, что мать Васильчиковых собирала гуманитарную помощь для советских военнопленных. Жалели они и погибших в первые месяцы войны немецких друзей — Эдди Вреде, Ронни Кларка, Бюбхена Хацфельдта и Гофи Фюрстенберга… Все это были молодые немецкие парни, добродушно относившиеся к русским. Если бы не авантюра Гитлера, они бы так и остались друзьями русских. Муж Татьяны Васильчиковой Паул тоже отправился в Россию — связистом в испанскую Голубую дивизию.
С 1942 г. германские власти ограничили въезд и выезд иностранцев, и Васильчиковы застряли в Германии до конца. Но им позволяли свободно перемещаться по стране и работать на государство. Регулярно Мария записывала, как в ее круге общения звучали дружелюбные к русским и антинацистские высказывания. Принц Альберт Гогенцоллерн, побывав в Крыму, «восхищался русскими и особенно русскими женщинами, которые, по его словам, проявляют поразительную храбрость, достоинство и стойкость». Правнук создателя Германской империи Отто фон Бисмарка Готфрид стал близким другом Марии. Когда в 1943 г. в Берлине по радио стали звучать призывы образованного в Москве «Национального комитета за свободную Германию», призывавшего немцев восстать против нацистов, Васильчикова записала: «Реакция моих здешних друзей: «Вот что мы должны были делать в России с самого начала»».
По мере того как Германия явно начинала проигрывать в войне, а бомбежки союзников постепенно разрушали Берлин, росли антивоенные настроения немцев, а оппозиция в МИДе и вермахте поднимала голову. В конце 1943 г. Мария узнала о заговоре, который закончился 20 июля 1944 г. неудачным покушением на «Сатану» — Гитлера. Арестовали ее непосредственного начальника Адама Тротта, пытавшегося через Швецию договориться с союзниками о мире после планируемого убийства Гитлера. Ее друга Готфрида судили за участие в заговоре, но благодаря фамилии Бисмарк Гитлер его пощадил. Казнили одного знакомого — графа Шуленбурга, последнего посла Германии в СССР. Кроме того, Васильчиковы были связаны с главным заговорщиком — полковником К. фон Штауффенбергом. Мать Марии была крестной матерью жены полковника. Но саму Марию ни в чем не заподозрили, хотя она не только лично знала некоторых лидеров заговора и их планы, но, возможно, должна была и работать с ними в случае успеха. Но заговор провалился, и немцы продолжали войну до последнего.
В начале 1945 г. Берлин стоял на грани уничтожения. Васильчиковы бежали — сначала работали медсестрами в госпитале в Вене, а конец войны встретили в Гмундене, куда 4 мая вошла американская армия. Только через несколько месяцев «разбросанная» по Европе семья Васильчиковых воссоединилась. Никто не погиб.
***
Впервые Мария Васильчикова побывала в России за полтора года до своей кончины, как турист в Ленинграде. Зашла в бывший дом своих родителей (там расположился ДОСААФ) и комнату, где она родилась. Ее дневник стал доступен российскому читателю только в 1990-е гг.