Домовина: зачем сибирские старообрядцы спали в гробу

Церковная реформа, предпринятая патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем в середине XVII века, привела в Русской церкви к расколу и породила множество религиозных течений и организаций, занявших непримиримую позицию в отношении нововведений.

За прошедшие три с половиной столетия старообрядцы обрели имидж суровых в своей вере людей благодаря особенностям их церковной жизни и характерным деталям бытового уклада, о которых время от времени становится известно широкой общественности.

Гроб – как убежище

Раскольничьи секты, в которых святоотеческое предание и Священное писание трактовались по-своему, привели к формированию многочисленных неканонических традиций. Кто как хотел,  так и проповедовал. Многие раскольники уходили «во гробы» – в пещеры, которые они воспринимали как место, наиболее удаленное от мира.

Как пишет в статье «Конфессиональные различия пещерничества в междуречье Волги и Дона» историк Юлия Владимировна Полева, уже через восемь лет после начала раскола на Волге стала складываться традиция пещерничества, а на Дону появился пещерный подвижник Иов Льговский, причем основанная им пустынь старообрядцев просуществовала аж до 1930-х годов.

Поначалу на пещерников смотрели сквозь пальцы. Но во время восстания казаков-старообрядцев на Дону в 1686–1688 гг. во главе бунтовщиков встали два старца-пещерника, и подход властей, которые до этого времени боролись с ересью, но не с копанием пещер, изменился. А при Петре I аскезу вроде затвора в пещерах или столпничества вообще строго-настрого запретили.

Впрочем, особых результатов это не принесло. Староверы решили, что власть окончательно приняла сторону Антихриста, и стали еще больше стремиться удалиться от мира в пещеры, которые они воспринимали еще и как прообраз вертепа – того самого, в котором появился на свет Христос. Наиболее отчаянные начинали буквально жить во гробах на кладбищах. Они считали, что это больше отдаляет их от суеты мира. Даже бежавшие в Сибирь сектанты на новых местах копали землянки, в которых кроватью им служила домовина – гроб, выдолбленный из цельного куска дерева.

Гроб как протест и изуверство

Многие направления раскольничества со временем выродились в изуверские секты. В Самаре в XIX веке объявился старец Иероним, который начал проповедовать жившим на кладбище раскольникам, что в 1844 году на Пасху наступит конец света  и всем надо готовиться к смерти. Самарские старообрядцы нашили себе саванов, понаделали гробов, а в канун Пасхи выставили их на кладбище, улеглись в них и стали дожидаться Второго пришествия. «Некрепкие в вере» женщины с детьми ушли в Коптев овраг, где были подземелья. У кладбища собрались другие верующие, преклонили колени и стали молиться.

В городе началось натуральное светопреставление: выли собаки, летали полчища ворон. Прибывшие на место происшествия полицейские не вытащить «новопреставленных» из гробов – те окоченели и вообще перестали реагировать на что бы то ни было. К жизни их через сутки вернул пресловутый Иероним, который обошел кладбище с иконой святителя Николая.

После такого конфуза старообрядцев выгнали из города, а старцу всыпали 50 плетей и сослали в Сибирь.

Позже пещеры раскольникам заменили погреба. Но они так увлеклись темой скорейшего перехода в мир иной, что стали практиковать Красную смерть – когда заболевшего единоверца душили подушкой, а также смерть в гробе.

Последняя была ужасна: старообрядцы изготавливали гроб, наколачивали внутри гвоздей и клали туда умирающего, после чего гроб закрывали и начинали его катать, приговаривая: «Пошла душа в рай, право слово, пошла в рай. Ей-Богу, пошла в рай». Катали до тех пор, пока человек не умирал. Верили, что подобное «мученичество» гарантирует ему на том свете достойную участь.
Разумеется, с монашеской аскезой это уже ничего общего не имело, а было плодом воспаленного ума сектантов и самым что ни на есть настоящим преступлением.

Память смертная

Вообще, размышления о грядущей смерти и посмертной жизни души в православии называют «памятью смертной». Эта память стимулирует подвижника вести аскетический образ жизни: поститься, изнурять тело работой и не заботиться о нем, всегда помня, что главное – не то, сколько человек пробудет на этой земле, а то, какая доля ждёт его в ином мире, куда повлекут его земные дела. В рай или в ад?

Размышление о смерти как о конце земного пути было частью подвига монаха, который следовал словам Ветхого Завета: «Поминай последняя твоя, и вовеки не согрешиши» (Сирах. 7:39).

«Будем памятовать смерть и суд Божий, которому немедленно подвергнемся после разлучения с телом; будем памятовать блаженную или горестную вечность, которая должна быть нашим уделом соответственно изречению суда Божия. При постоянном памятовании о смерти, о суде Божием, о блаженной или бедственной вечности сердечное отношение к земной жизни изменяется: человек начинает смотреть на себя как на странника на земле; залог холодности и равнодушия является в сердце его к земным предметам, все внимание его обращается к изучению и исполнению евангельских заповедей», – так рассуждал святитель Игнатий Брянчанинов в труде «Слово о смерти».

Преподобный Иоанн Лествичник считал, что только один вид гроба способен отвратить христианина от помышляемого им греха. А старец Ефрем (Моратис) всем ставил в пример некую монахиню, для которой бой часов становился напоминанием о том, что она стала на один час ближе к смерти.

Напоминание о смерти

Иеромонах Свято-Пафнутьева Боровского монастыря Роман Кропотов в своих ответах на вопросы прихожан указывает, что монахам вообще следует постоянно думать о смерти. Раньше для этого удалялись в места захоронений – например, в пещеры Псково-Печерского монастыря или Киево-Печерской лавры, и там молились и размышляли о неизбежности конца.

В современном мире некоторые иноки своими руками сколачивают гроб, устанавливают его в своей келье и спят в нем. Делается это, во-первых, для поддержания существования в духе аскетизма (ведь если подушку в гроб еще можно взять, то матрас – вряд ли, да и улечься удобно там не удастся), а во-вторых, для того, чтобы ежеминутно помнить о смерти и молиться Господу о прощении грехов.

Известно, что к подобной практике прибегали разные подвижники Русской православной церкви. У многих гробы стояли в кельях, напоминая о смертном часе. И например, гроб в келье св. Серафима Саровского нередко шокировал людей, приходивших к нему за советом.