Как Петра Великого спасли от турецкого плена в 1711 году

Через два года после Полтавской победы с Петром I случилась такая неприятность, что он едва не потерял корону, а Россия – его самого. Только благодаря находчивости и дипломатическому такту одного из царских приближённых – Петра Павловича Шафирова – удалось спасти независимость России и лично монарха-преобразователя.

Как Пётр привёл свою армию в ловушку

Вероятно, после победы над Карлом XII Пётр решил, что ему теперь море по колено. Не завершив войну со Швецией, он начал новую войну – с Турцией. Отчасти это было вызвано тем, что именно в Турцию бежал Карл, и Турция дала ему убежище. Кроме того, Россию постоянно побуждали к войне молдавский и валашский князья, а также эмиссары от православного духовенства балканских стран.

Все они сулили, что как только русские войска вступят в турецкие пределы, так их народы поднимутся и предоставят в помощь России неисчислимые восставшие рати. Они обещали это и раньше, весь XVII век, но предшественники Петра на русском троне справедливо не доверяли такой похвальбе. Пётр же, по-видимому, потерял чувство реальности.

Для войны собралась огромная по тем временам русская армия – почти 80 тысяч человек (вдвое больше той, что была под Полтавой). Но поход был подготовлен в плане логистики чуть хуже, чем никак. Армия Петра начала испытывать голод и жажду с самого начала перехода через украинские степи. С приходом в Молдавию не оказалось ни продовольствия, ни фуража. Люди и лошади ежедневно тысячами гибли от истощения и болезней. Многие дезертировали. Армия таяла на глазах. Помощь от молдаван пришла чисто символическая – 6000 ополченцев.

В таком состоянии русская армия была застигнута почти 200-тысячной объединённой армией турецкого султана и крымского хана. Ею командовал великий визирь султана Балтаджи Мехмед-паша. Главные силы русской армии, во главе которых находился сам царь, к тому времени насчитывали всего 47 тысяч усталых измученных людей.

Разведка у Петра была поставлена из рук вон плохо. Появление противника явилось для неё полной неожиданностью. К 10 июля (старого стиля) 1711 года русская армия была полностью блокирована турками и татарами у местечка Станилешти на правом берегу Прута. Смертельная опасность сплотила русских. Они построили полевые укрепления и отбили все турецкие атаки. Солдаты Петра Великого были готовы дорого продать свою жизнь. Это охладило пыл турок. Великий визирь благосклонно встретил желание царя начать мирные переговоры. В лагерь к визирю государь послал своего давнего сотрудника Петра Шафирова.

Еврей Петра Великого

Пётр Шафиров был сыном крещёного еврея, жившего в Смоленске и крестившегося, когда этот город был возвращён в состав России (1654 год). Под именем Павла Филипповича Шафиров-старший переехал в Москву и сделал карьеру переводчика в Посольском приказе. Существует исторический анекдот, что Пётр лично познакомился с сыном Павла Шафирова, зайдя к нему в лавку. Случайно услышав, что Пётр Павлович бойко говорит по-немецки и по-латыни, он велел ему на следующий день прийти к нему на службу. Но, скорее всего, своим возвышением Шафиров-младший был обязан служебному положению своего отца, научившего сына, к тому же, иностранным языкам.

Шафиров ничем особенным не выделялся среди окружения Петра. Он много воровал, за что был впоследствии привлечён к уголовной ответственности, но как раз в плане коррумпированности отличиться в петровском окружении было крайне затруднительно: там помногу воровали все. Но в 1711 году Шафиров буквально спас Петра Великого для России.

Неожиданно лёгкий мир

Царь снабдил Шафирова полномочиями согласиться на тяжёлые условия. Максимумом уступок был отказ от Азова и от протектората над запорожскими казаками. Поскольку султан был союзником Карла XII, ожидалось, что турки будут представлять интересы шведов. Поэтому Пётр собирался не только возвратить Швеции завоёванную Лифляндию и Эстляндию, но и дать ей впридачу Псков, только бы удержать Ингрию с Петербургом.

Но надежды на согласие турок было мало. Поэтому в окружении Петра рассматривался вариант прорыва кольца турецкого окружения с целью обеспечить бегство царя и его супруги. На случай плена царь ещё в 1709 году, идя на шведов, издал указ, в котором повелевал не верить ни одному его слову, переданному из плена. Но ясно, что пленение государя стало бы тяжким ударом по России.

Балтаджи Мехмед-паша был известен своим корыстолюбием. Поэтому большие надежды возлагались на его личный подкуп. Ему собирались посулить до 150 тысяч рублей.

Шафиров успешно провёл переговоры. Уже 11 июля он привёз турецкие условия мира, на которые Пётр с радостью согласился. Мехмед-паша и не подумал отстаивать интересы своего шведского союзника (который за это крайне разгневался на визиря). Он удовлетворился уступками России одной лишь Турции. 12 июля мир был скреплён, и армия Петра с распущенными знамёнами и барабанным боем выступила назад в Россию. Визирь даже приказал туркам оберегать русских в их отступлении от возможных набегов татар.

Кто платил?

Способ подкупа до сих пор описывается по-разному. Есть легенда, что царица Екатерина собрала для этого свои драгоценности. Но это опровергает в своих записках датский посол Юст Юль, сопровождавший Петра в этом злополучном походе. Есть известие, что деньги были доставлены Мехмед-паше в день заключения перемирия ротмистром Волынским. Но откуда бы у царя в походе было столько денег? А если они были, то почему визирь, видя крайнюю безнадёжность положения русской армии, не попытался завладеть ими всеми?

Требует объяснения и то, почему Шафиров и сын фельмаршала Бориса Шереметева Михаил были отправлены заложниками в Стамбул до исполнения условий мира. Ведь если деньги уже были уплачены, то зачем это заложничество?

Представляется более вероятной сложная версия подкупа, при которой Шафирову пришлось задействовать связи в еврейской диаспоре Стамбула, поручившись перед нею в платёжеспособности царя.

Три столетия назад безналичные формы расчёта были уже достаточно широко распространены. Не было надобности возить на большие расстояния огромные мешки с золотом и серебром. Скорее всего, Шафиров выписал Мехмед-паше векселя на имена известных ему константинопольских менял, а потом сам отправился заложником не столько к султану, сколько к ним, до присылки из России причитающегося долга звонкой монетой. А Мехмед-паша мог по этим векселям получить обещанные деньги сразу.

Впрочем, всё говорит за то, что Мехмед-паша не успел воспользоваться своим богатством. В Стамбуле его тут же обвинили в халатности и в превышении власти. Действительно, иметь возможность пленить самого царя – и отпустить его?! Тут даже не требовалось доказательств личной взятки.

Мехмеда-пашу приговорили к смертной казни, милостиво заменённой ссылкой на остров Лемнос, где его потом всё-таки тайно удушили по приказу султана. А заложники вернулись в Россию только в 1714 году – очевидно, после уплаты Россией всего долга поручителям, причём Шереметев-младший, серьёзно подорвавший здоровье в султанском застенке, скончался по дороге.