Чешские, румынские, польские. Истории мебельных стенок эпохи советского дефицита

Весь Советский Союз мечтал о мебельной стенке. Словно под гипнозом, все охотились за ней денно и нощно. После исканий, очередей, дежурств у магазинов она победно вносилась в квартиру, и у счастливых хозяев просыпалась гордость: «Раздобыли!». Прекрасное время. Стояли мебельные стенки в каждом доме, занимая самую большую стену квартиры. Кое‑где они до сих пор служат хозяевам – одним действуя на нервы, другим радуя душу историями о том, каким это было событием – достать стенку.Вспоминают, как копили на неё деньги, и всё равно не хватало, занимали у знакомых. Как ходили смотреть и завидовали простой чёрной завистью соседи. И вообще, какое тяжёлое, но прекрасное это было время – молодость!Стенки делились на импортные и наши. Отечественные появились позже – советским мебельщикам нужно было время, чтобы скопировать зарубежные образцы и запустить массовое производство. Всем хотелось приобрести мебель производства ГДР. Чешские, румынские, польские гарнитуры тоже шли на ура. Гарнитуры изготавливали из дерева или фанеры. Стоили они дорого – от 1 тысячи рублей при средней зарплате инженера завода 180–200 рублей. Купить мебель в магазине было трудно, поэтому её приходилось «доставать», доплачивая за неё сверх цены сотню-другую.Сегодня на интернет-барахолках стенки отдают даром, но они никому не нужны.По наличию или отсутствию стенки судили о благосостоянии квартиры или дома. Гарнитур играл роль витрины. Там стояли предметы гордости семьи, специально выставленные напоказ для гостей. Содержимое полок демонстрировало уровень достатка в доме. Голые амуры, толстые богини. У нас в доме стенка из ГДР появилась в 1988-м. С работы – после общего собрания коллектива с розыгрышем дефицита – талон на мебель принёс довольный отец.Наша стенка была без блеска и огня, как у её советских лакированных братьев. Первые 20 лет считалась самой ценной, значительной покупкой в доме. Практичная, удобная, ёмкая и красивая. Мама очень ею гордилась.За стеклянными дверцами серванта образовался «остров сокровищ» – кофейный сервиз «Мадонна» с толстыми легкомысленными богинями и голым амуром на чашках. Празднично позвякивал хрусталь, взвода гостей ждал свадебный обеденный сервиз на 12 персон.На открытые полки слетелись советские и русские классики. Тумба под телевизор приняла пузатый старенький «Горизонт». В секретере с откидывающейся дверью прятали документы и паспорта на бытовую технику, туристические буклеты, карты-схемы дорог СССР, грамоты «За добросовестный труд и победу в соцсоревновании», письма и открытки, квитанции, фотографии. Некоторые знакомые превращали секретер в «пещеру Аладдина» и держали там недоступное простому советскому гражданину: хорошие импортные сигареты, раздобытые по особому случаю, сигары, коньяки, ликёры, бальзамы, французские духи «Чёрная магия», золото. В некоторых моделях стенок в сервантах была встроена подсветка, или её мастерили сами рукастые владельцы дома.Над секретером у нас находился ящик с постельным бельём, скатертями, полотенцами. В платяном шкафу висели костюмы и платья. Была ещё секция с полками для пластинок, проигрывателя и магнитофона. Жил в стенке ватный Дед Мороз, и ждали своего часа банки с консервацией.За 30 лет стенка пережила три переезда и никак себя не скомпрометировала, оставалась целёхонькой, лишь в двух местах отошёл приклеенный шпон. А в прошлом году мы отдали её даром семье погорельцев. Очередь на полгода. Жительница грайворонского села Мощёного Мария Гунченко в своё время возила стенки КамАЗами. В 1980 году после старооскольского кооперативного техникума она пришла работать в Дунайское сельское потребительское общество. Обеспечивала товаром 13 сёл и деревень Борисовского района. «Мода и время менялись, люди стремились жить красиво, по‑современному. Наши матери, бабушки все вещи хранили в сундуках, а нам хотелось шифоньеров и стенок», – вспоминает Мария Григорьевна.. В 1980-х товаров на всех не хватало, поэтому была практика распределения. Кому и что дать, решали на собрании сельского совета. Механизатор намолотил больше всех зерновых – в День работников сельского хозяйства его поощряли мотоциклом «Урал». А стиральной машинкой к 8 Марта награждали лучшую молокосдатчицу. «В 90-е от такого распределения отказались, появились очереди на дефицит, продавцы завели журнал заявок. Стенки ждали по полгода. Чаще всего на них записывалась молодёжь, строившая дома, которые надо было обставлять мебелью, – продолжает Мария Гунченко. – Я помню первые польские стенки – очень хорошие, красивые. Импорта на сельпо присылали единицы. Как правило, он оседал в больших городах. Много мебели приходило с Украины – из Закарпатья, Тростенца. В селе Беленьком под Борисовкой была межрайонная база. Сюда вагонами шли стенки со всего Советского Союза. Белгородская мебельная фабрика тоже их делала. У колхоза мы выпрашивали КамАЗ, сразу грузили по 5–6 штук и развозили по сёлам».. Конечно, у Марии Григорьевны тоже была стенка – производства города Ровны. Недавно её сослали в сарай.«Граниты», «Вече», «Фризы», «Охтинские», «Альбины», «Орфеи»… Как они нас радовали! Мы их любили и любим за то, что они так тяжело нам доставались», – восклицает Гунченко. Анна Золотарёва.