Битва под Берестечком: скелеты в «шкафу»
В 1651 году польские власти собрали самые крупные силы за весь период войны и сумели нанести украино-татарскому войску тяжёлое поражение в грандиозной битве при Берестечко, длившейся с 18 (28) июня по 30 июня (10 июля).
Понимая важнейшее значение решающей битвы, обе стороны апеллировали к высшим церковным иерархам. Поляки молили святую Деву Марию о даровании победы над врагами католичества, а воины Богдана Хмельницкого молили Богородицу о победе над католиками и униатами. Перед отъездом короля из Варшавы его благословил на битву против «схизматиков» от имени папы римского архиепископ и папский легат Джованни де Торес и вручил Яну Казимиру меч, освящённый в костёле святого Яна.
А константинопольский патриарх прислал грамоту Хмельницкому, одобряя войну против врагов и притеснителей православия, называл католиков орудиями Сатаны. Гетману активно помогал бывший коринфский митрополит Иоасаф (лишённый сана митрополита в 1639 году). По поручению патриарха Парфения он в 1648 году прибыл к Хмельницкому и деятельно помогал, используя свой авторитет, сопровождал гетмана в походе и был убит во время битвы в Берестечко.
Это крупнейшее сражение эпохи и трагическое в украинской истории событие давно привлекает внимание учёных, преимущественно украинских и польских.
Российские историки, уделяя внимание личности Богдана Хмельницкого и отдавая должное его военному искусству, практически не пытались проанализировать крупнейшую битву гетмана, окончившуюся его поражением, хотя изучали победы 1648-1649 годов.
Украинские историки также указывают на то, что Москва долгое время старалась не вмешиваться в казачьи восстания на территории Украины и в первые годы восстания Хмельницкого лишь пыталась его использовать в своей дипломатической игре. Осенью 1648 года донской атаман Иванов сообщил в Посольском приказе о неудачной попытке украинского атамана заручиться поддержкой Войска Донского накануне восстания. Позже хан Ислам-Гирей с гневом писал в Москву, что, когда он вместе с Хмельницким был в походе, донские казаки совершили морской набег на Крым. Эти аргументы должны лишь подтверждать то, что донские казаки и тем более царские войска не могли быть участниками походов украинского гетмана до начала Русско-польской войны 1654-1667 годов.
«Скелет в шкафу»
Практически не нашли отклика в российской исторической науке и сенсационные результаты археологических раскопок на месте битвы, которые проводил с 1970 года Свешников. Его монография «Битва под Берестечком» подвела итоги первого в Украине опыта исследования места средневекового сражения с помощью археологии. Одним из неожиданных открытий стало установление неизвестного прежде факта пребывания в составе войска Хмельницкого «представителей русского народа — донских казаков и московских стрельцов, которые до конца битвы находились в лагере казачьих войск, а отступая, вместе с ними сдерживали натиск шляхты и погибли на переправе за волю украинского народа».
Но, судя по всему, в 1651 году российский военный контингент ещё не мог находиться на территории казачьего государства Хмельницкого, не говоря уже об участии в битве на западе Украины. Донские казаки, как известно, нередко поступали своевольно и совершали совместные с украинскими казаками походы, но в данной ситуации участие в битве против поляков могло вызвать дипломатический конфликт между Речью Посполитой и Россией (и даже царские репрессии против донцов), а потому их присутствие в битве при Берестечко кажется невероятным. Московские стрельцы тем более находились на государственной службе и уже поэтому переходить юридическую границу Речи Посполитой могли только по прямому приказу из Москвы. Естественно, в российских документах не прослеживаются подобные распоряжения.
Но среди историков нет единодушного мнения по этому вопросу. И самый главный вопрос возник, когда Свешников провёл раскопки.
Что же обнаружил Свешников во время своих раскопок? В 1979 году на месте одной из переправ был найден частично размытый мужской скелет. Возле его правого уха лежала большая латунная серьга диаметром 7,5 сантиметра. «Обычай носить серёжку в правом уже в XVI веке был распространён среди донских казаков, рождённых пленными турчанками», — пишет Свешников. Запорожцы же переняли этот обычай у донцов только во второй половине XVIII. В лаборатории пластической антропологической реконструкции Института этнографии АН СССР в Москве скульптор-антрополог Веселовская на основе найденного черепа создала скульптурный портрет человека с массивной серьгой в ухе. Внешний облик его значительно отличается от подобных скульптурных портретов украинских казаков.
По определению киевского исследователя Сегеды, портретированный человек принадлежал по своим антропологическим чертам к валдайскому типу, широко распространённому преимущественно в западных и центральных районах европейской части России, откуда, начиная с XVI века, пробирались на Дон беглецы, вливаясь в ряды казачьего товарищества.
Рядом со скелетом Свешниковым были найдены также вещи донского происхождения: пороховица, два одинаковых свинцовых нагрудных крестика. Археолог отмечает в этой связи, что на территории Украины с XIV века до середины XVIII века не было обычая носить нагрудные крестики или иконки. По словам сотрудников Эрмитажа, орнамент из слоновой кости на пороховице был особенно характерен для изделий донских мастеров, широко использовавших для декорирования своих работ выкопанные бивни мамонтов. Однако известно, что донские казаки подолгу жили в Запорожской сечи, как и запорожские казаки на Дону, поэтому не исключено, что найденные предметы, как и упомянутый скелет, принадлежали людям, которые были среди запорожцев ещё накануне восстания Хмельницкого. Но возможно и то, что в битве участвовал какой-нибудь небольшой отряд донцов-добровольцев.
Но Свешников приводит ещё один, казалось бы, немаловажный факт: он нашел бердыш.
Известно, что типичным оружием московских стрельцов были бердыши особого типа, не встречавшиеся в то время в войсках прочих европейских и азиатских государств. Один из таких бердышей был найден на месте битвы у острова Гаек. Свешников пишет: «Бой на бердыше требовал соответствующих навыков, и московские стрельцы проходили обучение владению этим оружием. В руках неподготовленного человека бердыш московского типа мог стать причиной его гибели. Поэтому украинским казакам бердыш был ненужным, и находку его на месте вероятной украинской переправы под Берестечком можно объяснить лишь тем, что это оружие было сюда принесено человеком, который им владел, то есть московским стрельцом».
На поле битвы села остров, недалеко от места казачьего лагеря, был найден также кистень, использовавшийся московскими стрельцами в основном в конных отрядах. На западе кистень вышел из употребления ещё в XV веке, но в России даже в XVII веке он был традиционным оружием. Украинские казаки, по мнению Свешникова, кистени не применяли.
Ещё в 1930-х годах близ острова Гаек была случайно найдена медная нагрудная иконка почти квадратной формы — образец художественных изделий московских мастеров середины XVII века. По словам Свешникова, она «могла попасть под Берестечко лишь с человеком, который её носил, то есть, вероятно, с московским стрельцом».
Раскопки на месте переправы выявили много оружейных стволов и целых ружей, изготовленных Московской оружейной палатой. Они могли попасть в войско Хмельницкого торговым путём или быть частью запасов оружия, отправленных гетману царём Алексеем Михайловичем накануне битвы при Берестечко. Но могли быть и личным оружием стрельцов, сопровождавших транспорт с этими запасами.
Интересно, что французский дипломат Пьер Шевалье в «Истории войны казаков против Польши», написанной около 1653 года сообщает, что во время битвы при Берестечко какой-то «московит» с косой в руках атаковал казака. Но Свешников утверждает, что автор, излагая события по текстам Иокима Пастория и Иоганна-Георга Шледера, в данном случае неточно перевёл немецкий текст, где у Шледера дважды упомянутый казак-герой почему-то назван «московитом». Так как герой, вызвавший восхищение короля, погиб, расследование обстоятельства появления россиянина в казачьем войске было невозможно. Но источники упоминают среди участников битвы при Берестечко также некоего сына боярского из-под Воронежа Никиту Ананьевича Забабуру. Тем не менее, участие российских подданных в битве пока не обращало на себя внимание российских историков. Для современников же появление иностранного наёмника в любом войске тогда было обычным делом. Другое дело, было это частной инициативой наёмника или результатом вмешательств соседнего государства.
Ограниченный круг источников порождает весьма разнообразные версии, являющиеся предметом споров между историками. Свешников на основании археологических находок пришёл к выводу о том, что во время битвы при Берестечко на стороне Хмельницкого сражались небольшие отряды донских казаков и московских стрельцов.
Дипломатические игры Хмельницкого
Факты, приведённые археологом Свешниковым, в сочетании с упомянутыми сообщениями письменных источников заставляют обратить внимание на некоторые нюансы внешней политики Московского государства этого периода. Известно, что Россия официально придерживалась нейтралитета, соблюдая условия «вечного» Поляновского мира 1634 года. Царское правительство отвечало отказом на предложения гетмана Хмельницкого начать войну против Речи Посполитой в 1648, 1649 и 1650 годах. Одновременно московские дипломаты демонстрировали полякам верность мирному договору, занимая выжидательную позицию.
Не следует забывать, что в конце 1650 года после переговоров с послом Ждоновичем султан принял решение принять Хмельницкого и Войско Запорожское под свою протекцию после принятия присяги со стороны гетмана и казачьей старшины. В феврале 1651 года турецкое посольство привезло Хмельницкому диплом на владение «Русским княжеством». Перспектива такого союза отнюдь не устраивала Россию, и казачьи послы впоследствии, добиваясь своих целей на переговорах в Москве, использовали угрозу такой опасной перспективы, чтобы склонить царя к военному союзу с Войском Запорожским против Польши.
Известно, что в 1653 году, убеждая Москву в целесообразности взять казачью Украину под царскую протекцию, послы гетмана говорили, что в противном случае Войско Запорожское будет вынуждено согласиться на протекторат турецкого султана. В конечном счёте царское правительство решилось на разрыв с Речью Посполитой, и Земский собор 1 (11) октября того же года принял решение принять Войско Запорожское под «государеву высокую руку», что неминуемо означало объявление войны в ближайшее время.
В российской научной литературе до сих пор широко распространено наивное представление о том, что Хмельницкий стремился к «воссоединению Украины с Россией». На самом деле гетман пытался сформировать антипольскую коалицию, вовлекая в борьбу не только Крымское ханство и Россию, но также Молдову, Трансильванию, Швецию. Поэтому и велись переговоры о принятии как российского, так и турецкого протектората. Используя борьбу за влияние на Войско Запорожское со стороны разных государств, Хмельницкий преследовал свои цели, надеялся укрепить казачью государственность и даже создал прецедент передачи гетманской булавы по наследству, что должно было фактически уравнять украинского гетмана с владетельными князьями. Именно поэтому он женил своего старшего сына на дочери господаря Молдовы, а перед смертью добился согласия казачьей старшины избрать гетманом младшего сына Юрия, несмотря на его явную неспособность к военной и государственной деятельности.
Таким образом, Хмельницкий вёл сложную дипломатическую игру, стремясь найти сильных союзников, для того чтобы переломить ход войны в свою пользу.
В июне 1651 года грек монах Павел, надеясь способствовать сближению гетмана с Россией, писал царю Алексею Михайловичу, что 28 марта турецкий посол говорил Хмельницкому: если тому нужна военная помощь, то султан пришлёт необходимое количество воинов. Гетман же благодарил за предложение, но от турецкой помощи отказывался, после чего Павел продолжил: «Великое ваше царствие послал бы вскоре гетману небольшую помощь ратными людьми; у него и без того войска много, но надобно, чтобы славилось имя великого вашего царствия, что он имеет помощь от вас. А если теперь помощи не пришлёт, то буди ведомо вашему царствию, что будет вам война; татары давно бы его подняли». Этот дипломатический шантаж был явно инициирован с ведома Хмельницкого.
Автор: Полина Ефимова