За свою долгую трудовую жизнь ОАО «РКЦ «Прогресс», бывший авиазавод № 1 имени Сталина, несколько раз менял свое название, а также профиль выпускаемой продукции. Почти всю более чем вековую историю он верно служил авиации, космонавтике и защите своего Отечества. Воспитал не одно поколение талантливых конструкторов, ученых, инженеров. Был кузницей кадров для многих предприятий отечественного аэрокосмического машиностроения. Таким он остается и сейчас. Продолжаем публикацию книги Б.В.Белякова.

Продолжение. Начало публикаций:

1-я часть

Звездный путь и секреты «Прогресса»

2-я часть

"Звездный путь «Прогресса»" История авиазавода №1, будущего ОАО «РКЦ «Прогресс» Часть 2

3-я часть

«Звездный путь «Прогресса»» История авиазавода №1, будущего ОАО «РКЦ «Прогресс» Часть 3

 

Быт рабочей Безымянки

Семьи эвакуированных из Москвы работников авиазавода № 1 из-за отсутствия свободного жилья поначалу размещали по всему Куйбышеву и даже в пригородных районах. Одиноких москвичей селили в бараках Юнгородка, освобождающихся от строителей завода № 122 и заключенных, работавших на стройке. Очень многие семьи эвакуированных (в том числе авиастроителей, прибывших из Таллина, Риги, Минска, Киева, Днепропетровска) жили в Доме промышленности и Доме сельского хозяйства, а также были подселены в квартиры коренных куйбышевцев.

Добираться до завода из города было долго и трудно. Ездили в основном на пригородных поездах железной дороги. Поэтому еще в августе 1941 года городские власти приняли решение об ускоренном строительстве автодороги Куйбышев-Безымянка. В целях экономии времени и из-за дефицита строительных материалов решено было уменьшить ее проектную ширину с 8 до 6 метров, но с перспективой дальнейшего расширения и возможности устройства ливневой канализации и прокладки водопровода. Эта магистраль должна была соединиться с Семейкинским (нынешним Московским) шоссе еще одной дорогой, впоследствии названной Кировским шоссе. (ГАСО. Ф. Р-2064. On. 1. Д. 6а. Л. 32. Копия.)

Чтобы работники авиапрома не чувствовали себя обделенными в отсутствии театров, кино, магазинов, бытовых мастерских, в том же августе 1941 года было принято постановление: «…макси­мально форсировать строительство двух путей трамвайной линии от Линдова городка до 711-го квартала поселка НКАП с тем, чтобы сдать ее в эксплуата­цию к 15 сентября». В постановлении говорилось также о необходимости прокладки трамвайных путей от Клинической больницы до улицы Ново-Садовой а также по улицам Пролетарской и Мичуринской (ГАСО. Ф. Р-2064. On. 1. Д 6а. Л. 48-49. Копия.)

В годы Великой Отечественной войны, когда почти весь автотранспорт был отправлен на фронт, на трамвае возили самые разные грузы и… раненых. Для этого почти каждый из одиннадцати госпиталей Куйбышева был оборудован собственной трамвайной веткой. Шоссе и трамвайная линия Куйбышев-Безымянка стали самой большой улицей областного центра, на которой началось крупномасштабное жилое строительство.

Первые многоэтажные жилые дома на Безымянке появились рядом с заводом САЖЕРЕЗ, будущим 9ГПЗ, в 1932году. С притоком эвакуированных на многоэтажное строительство махнули рукой: надо было дать крышу над головой приезжим. Поэтому в Куйбышев было направлено

Письмо заместителя
Наркома внутренних дел СССР Завенягина
начальнику Управления особого строительства
куйбышевских заводов НКВД СССР Лепилову
о строительстве жилья для работников
эвакуированных заводов

10 октября 1941 г.
Сов. секретно

Государственный Комитет Обороны постановлением от 8.Х-№ ГКО-741сс об эвакуации заводов Наркомавиапрома Московской, Воронежской и Ростовской областей обязал НКВД и начальника стро­ительства Куйбышевских заводов НКВД тов. ЛЕПИЛОВА:
A) немедленно развернуть барачное строительство двух городков на 7 тыс. человек каждый, ведя строительство бараков по упрощен­ным проектам;
Б) закончить строительство жилых домов в кварталах №№ 707, 709, 710 и 711 и сдать в эксплуатацию 40 тыс. кв. метров жилплоща­ди к 25 октября и 10 тыс. кв. метров - к 1 декабря 1941 года;
B) построить деревянные дома облегченной конструкции площадью 40 тыс. кв. метров к 10 ноября с.г. и 40 тыс. кв. метров к 1 января 1942 года;
Г) передать заводам НКАП к 15 октября 1941 года не менее 30 тыс. кв. метров жилой площади за счет лагерных бараков.
Вам надлежит развернуть работы по жилстроительству для обес­печения сдачи в эксплуатацию жилплощади заводам НКАП в сроки, установленные указанным постановлением.
О ходе выполнения прошу сообщать мне телеграфно каждую пя­тидневку.
Заместитель Народного комиссара
внутренних дел Союза ССР
Завенягин

(ГАСО. Ф. Р-2064. On. 2. Д. 56. Л. 50-51. Подлинник.)

Уже в первых числах января 1942 года Куйбышевский областной комитет ВКП(б) докладывал товарищам Берия, Маленкову о том что на Безымянке построен рабочий поселок на 160 000 кв.м. жилой площади. В основном это были каркасно-засыпные и барачные постройки.

Но уже в 1942 году по проспекту Кирова в качестве поддержания архитектурного стиля начали строиться двух-трехэтажные дома. В сентябре 1942 года в Кировском районе была построена центральная больница на 400 коек. Появился родильный дом, детская больница. А в 1943 году, когда был создан строительный трест № 11, начали строиться новые школы, клубы, детские сады, столовые. Но все это появилось позже, а в 1941-1942 году строились сплошные бараки. (А.Г.Моргун. «От крепости Самара до города Куйбышева», Куйб. кн. изд.1986 г.)

Из них состоял расположеный рядом с заводом Юнгородок. Это был поселок из нескольких бараков с окнами у самой земли. Территория городка завалена строительным мусором. Никакой зелени и даже широко распространенной в то время наглядной агитации, газетных стендов. Из спортивных сооружений – три волейбольных площадки, которые никогда не пустовали, так как были почти единственным развлечением молодых работников завода. Из других занятий – шахматы, шашки, домино, карты. Книг не было, так как для того чтобы записаться в библиотеку, нужны были документы, а у большинства жильцов, приехавших сюда из сел, паспортов не было – сельчанам иметь их не полагалось.

На весь Юнгородок завод выделял 7 газет и ни одного журнала. Клуба здесь не было, столовой тоже. О магазине, парикмахерской, пошивочной мастерской можно было только мечтать. Так писала про этот район заводская газета «Сталинец» в августе 1942 года.

Положение начало выправляться в 1943 году, когда началось благоустройство соцгорода и заводских общежитий. На территории Юнгородка весной было посажено 400 деревьев и более 2 тысяч кустарников, разбиты цветочные клумбы.

В июле 1942 года в 710 квартале соцгородка были построены детские ясли. Начали открываться детские сады. Построено несколько магазинов и продовольственных баз. На самом заводе появились мастерские по пошиву телогреек, ватных брюк, обуви и галош. Все это могли приобрести работники предприятия.

С весны 1942 года стало налаживаться питание рабочих. На заводе было открыто 11 столовых, начала действовать варочная кухня. Это позволило сократить время, потраченное на обед до минимума, улучшить качество питания.

Весной 1942 года завком выделил рабочим участки под огороды, закупил семена картофеля и овощей. По выходным огородники выезжали заводским транспортом на прополку своих участков. Москвичи, никогда ранее не державшие в руках тяпку и грабли, с увлечением читали на страницах заводской газеты советы агрономов и применяли их на практике. Осенью многие семьи заводчан обеспечили себя на зиму картофелем и солеными овощами. Это было хорошее подспорье к карточным пайкам. Постепенно неустроенная жизнь эвакуированных входила в нормальную рабочую колею.

Вести с фронта

Письма с фронта. Как их ждали, как радовались им, знает лишь поколение, пережившее войну. Почтальоны, разносившие почту, хорошо отличали «живые» письма от «казенных» - похоронок, и радовались «живым» вместе с их получателями. Письма с фронта перечитывали вслух всей семьей. Их брали с собой на работу или в школу, чтобы прочитать своим друзьям. Их переписывали, заучивали, а иногда публиковали в стенгазете или в заводской многотиражке.

Вот одна из фронтовых весточек, присланная своим родным в Куйбышев бойцом действующей армии Анатолием Наумовым. Ее опубликовала заводская газета «Сталинец» 27 января 1943 года, в дни, когда стало известно о разгроме фашистов под Сталинградом, о победах Красной Армии на Дону, на северном Кавказе, у Великих Лук.

«Здравствуйте, дорогие отец Петр Дмитриевич и брат Вася!
Я прочитал ваши письма бойцам и командирам своей роты и все они попросили меня передать вам и всем рабочим и служащим вашего з-да, что мы, гвардейцы-фронтовики, сделаем все от нас зависящее, чтобы поскорее уничтожить всех гитлеровцев и отомстить им за все их злодеяния.
Пленные фрицы сейчас выглядят очень печально со своими распущенными от мороза соплями, мы их так и называем сопляками. Им, видно, не нравится наша русская зима. В последнее время фрицы стали еще больше нас бояться и от страха стреляют очень много и бестолково. Ужасно не любят музыки наших «катюш» и других наших «музыкальных инструментов».

Благодаря заботам о нас нашего славного тыла, мы прекрасно вооружены, одеты, обуты и никакие морозы и немецкие угрозы нас не остановят. Семь бойцов и командиров нашей роты, в их числе и я, награждены правительственными наградами – орденами и медалями за доблесть и мужество в боях против фашистских захватчиков. Но это только начало. Передайте от меня и от моих боевых товарищей привет рабочим и служащим вашего з-да – гвардейцам нашего боевого тыла.
С гвардейским приветом, ваш Анатолий!
7/Х11 – 42 г. Действующая армия. Полевая почта 2015, часть 188. Анатолий Петрович Наумов»

 

Номер своей полевой почты Анатолий мог бы и не писать. Родные обычно знали его наизусть после первых писем фронтовиков. Даже дети помнили номера полевой почты своих отцов. Многие, став глубокими стариками, помнят их и поныне.

Многотиражная газета завода имени Сталина в те дни часто публиковала письма с фронта. Вот что писало контролеру цеха А.А.Солдатенковой командование воинской части 22168. «Часть, в которой служит Ваш муж гвардии старшина Солдатенков Алексей Иванович поздравляет Вас и всю вашу семью с тем что ваш муж в боях с немецкими оккупантами за освобождение советской земли проявил стойкость, упорство, храбрость, умение руководить подчиненными, за что был награжден высокой правительственной наградой, медалями «За отвагу». Вы, Антонина Александровна можете гордиться вашим мужем».

А вот еще одно письмо. «Два с лишним года тому назад в вашей газете было опубликовано мое письмо. Тогда я писал из Сталинграда и был старшим лейтенантом. Теперь я майор и пишу из Восточной Пруссии. Из городов и сел немцы бегут, бросая награбленное имущество. Из каких только стран нет здесь вещей! Но больше всего из России. Скоро немцам бежать будет некуда. Знамя нашей победы скоро будет водружено над Берлином». Так писал наш земляк И.Гуров в январе 1945 года. Это было время предчувствия скорой победы, время огромного трудового энтузиазма.

Письма с фронта были не только свидетельством того, что родной человек жив и здоров. Для многих, особенно эвакуированных в Поволжье семей фронтовиков они были единственной ниточкой связи с родным человеком. Переписываясь с ним, можно было рассказать о своих делах, небольших радостях и невзгодах. В своих письмах, особенно в первые дни войны, семьи эвакуированных нередко жаловались на свою неустроенность на новом месте, отсутствие внимания местных властей.
Вот что писала эвакуированная Прусс Р.А. из села Утевки на полевую почту своему мужу: «Хозяйка нашей квартиры, где мы живем, издевается над нами, как только может. Кусок пола, который мы у нее занимаем, отнимает, из одного угла в другой вещи перебрасывает, заявляя что неважно что сельсовет вас на квартиру поставил, изба, мол, моя а не сельсоветская. Я ходила в местные организации, заявляя о всех этих издевательствах, но к лучшему это не привело, а еще хуже стало. Хотя по положению никто не указал, что за квартиру надо платить, но я сама ей за один месяц отдала отрез материала в 5 метров, за другой месяц 30 рублей. Но сколько ей не давай, она еще больше хочет…»

А вот что написала в воинскую часть своему мужу Рыбкина А.Г. из села Рождествено: «Я сегодня ходила, хотела устроиться на работу, но наша дирекция выбрасывает нас красноармеек за борт, мы им лишняя обуза. Написала бы больше, но слезы мешают…»

Еще письмо: «Степа, что нам давали пособие в месяц 103 рубля и то нам отказали, больше жалованья не будем получать. Степа, сказали в сельсовете – вас много стало красноармеек по селу, вас сейчас не обеспечить», - пишет мужу Резинкина П.Т. из села Моча Кинельского района.

Сотни писем с жалобами на районные власти приходили в Куйбышевский обком ВКП(б) и в Москву от бойцов и командиров Красной Армии. Письма анализировали, руководителей райсобесов наказывали, снимали, но положение стало улучшаться лишь в 1942 году. В феврале 1942-го секретарь Куйбышевского обкома ВКП(б) Никитин докладывал ЦК ВКП(б) о том, что смогли сделать социальные работники: «В настоящее время учтена 150491 семья военнослужащих, которым выплачено 49 миллионов 336 тысяч рублей. Кроме госпособий семьи военнослужащих снабжены продуктами питания, кормом для скота, дровами, дети – обувью и т.д. Так в Подбельском районе 917 семьям выдано 260 центнеров хлеба, 119 семьям – 475 центнеров корма для скота. 2895 семьям выделено с подвозкой 17370 кубометров дров, отремонтировано и предоставлено 480 квартир. 128 ребят школьного возраста получили обувь и одежду, а 297 дошкольников устроены в детучреждения района».

На особый учет были поставлены семьи фронтовиков и на Безымянке. Им старались помочь всем, чем только было возможно. Детей фронтовиков в возрасте от 3 до 8 лет обеспечивали дополнительным питанием. Женам красноармейцев выделяли материальную помощь. Так в марте 1943 года на заводе № 1 наиболее нуждающимся были выданы ордера на 14 шерстяных юбок, 6 шерстяных и 6 шелковых платьев и на 10 кофт. Кроме того, восьми семьям выдали теплые одеяла и пообещали выделить в ближайшее время 50 пар калош и 21 кастрюлю. И уж совсем роскошным подарком были выделенные ОРСом завода к 1 мая для красноармейских семей 100 пар дамской и 50 пар детской обуви, 400 метров мануфактуры, а также 700 килограммов лука и 700 килограммов крупы.

Пусть не покажется все это мелочью нынешнему поколению заводчан. В годы войны эта помощь была очень значимой для женщин, мужья которых находились на передовой. И нужно ли говорить, с какой радостью они писали об этом на фронт своим близким.

На войне тоже радовались каждой хорошей весточке из тыла. Ведь отпусков фронтовикам не давали. Лишь изредка на заводе появлялись люди в форме военных летчиков. Их тут же окружали рабочие и подробно расспрашивали о делах на фронте. Одна из таких первых встреч состоялась в октябре 1942 года.

Получать боевые машины прибыли на завод тогда три летчика-штурмовика: старшие лейтенанты Неделько и Игнашкин и лейтенант Кириллов. На митинге при передаче самолетов Ил-2 они рассказали, что это их первая поездка в тыл. Что за 13 месяцев боевых действий их штурмовая часть уничтожила свыше 300 танков, более четырех полков пехоты противника, свыше 3000 автомашин, 46 самолетов, 6 вражеских аэродромов и 13 переправ. Три четверти летчиков части – дважды орденоносцы, и бьются с врагами без страха, не боясь погибнуть в бою.

Приветствуя фронтовиков, от имени жен красноармейцев мастер Разуваева сказала: «Мы полностью заменим вас здесь, в тылу. Громите проклятых фашистов, уничтожайте их без всякой пощады!». А ветеран завода Федор Филиппович Курсков преподнес летчику Неделько самодельную зажигалку, выполненную в виде ключа, и сказал:
- Сын мой, вот тебе ключ! Когда ты будешь в Берлине, подожги этим ключом проклятое гнездо!

Это было в октябре 1942 года. Еще была в разгаре битва под Сталинградом. А до Победы оставалось целых три года, но приближение ее ощущалось с каждым днем.

В августе 1943 года из Куйбышева в Москву ушел последний поезд с иностранными дипломатами, прожившими у нас почти два года. После разгрома немцев под Курском все явственнее стал ощущаться неминуемый крах фашистской Германии. Москве уже ничто не угрожало, и дипломаты, а также эвакуированные жители столицы стали уезжать домой. В свои освободившиеся квартиры возвращались старожилы города. Бывший закрытый дипломатический магазин стал открытым для всех «Гастрономом». «Гранд Отель», в котором жили иностранные журналисты – обыкновенной гостиницей.

С отъездом иностранцев внешне в городе ничего не изменилось. Но Куйбышев был уже другим. Он вошел в мировую историю как город, в котором в годы войны находилось правительство, обсуждались важные международные проблемы.

В Куйбышеве нашли решение многие вопросы поставок вооружения по ленд-лизу. В мае 1942 года после переговоров в Куйбышеве с наркомом иностранных дел А.Вышинским была установлена прямая радиотелефонная связь между Вашингтоном и Москвой. Здесь обсуждались также организационные вопросы проведения Тегеранской конференции. Как известно, она состоялась в ноябре 1943 года. На ней было принято решение об открытии второго фронта в Европе, рассматривалось послевоенное устройство мира. Для технической подготовки Тегеранской конференции с июня 1942 года начала действовать авиалиния Куйбышев -Тегеран.

В конце 1943 года Красная Армия на всех фронтах теснила врага. А 27 марта 1944 года Москва салютовала войскам Второго Украинского фронта, изгнавшим немцев с территории нашей страны. Добрые вести с фронта вызывали подъем сил и энергии у тружеников тыла.

Коллектив завода имени Сталина обязался во втором квартале 1944 года выпустить сверх плана целую эскадрилью штурмовиков Ил-2. Для этого создать дополнительно не менее 100 фронтовых стахановских бригад и повысить производительность труда не менее чем на 30 процентов.

Чтобы воплотить в жизнь эти решения, по всему заводу стали проводиться декады трудовых салютов. Каждый номер заводской многотиражки «Сталинец» выходил с радостными заголовками «Город Ленинград освобожден!», «Одесса снова наша!», «Здравствуй, Крым!», «Севастополь взят!». И каждый успех Красной Армии, каждый взятый нашими войсками город был ознаменован перевыполнением производственных планов.

В инструментальном цехе большинство рабочих выполнили апрельское задание на 250-300 процентов. А токарь Батурин и слесарь Тимофеев дали по 500 и 650 процентов плановой выработки. В цехе Зазнова даже техническая интеллигенция вставала на рабочие места. Конструктор Едунов вместо 5 шестерен по заданию собственноручно изготовил 7 деталей. А старший технолог Рябинов выпустил 9 таких изделий. В литейном цехе почетного звания фронтовых добились еще 11 бригад. На протяжении четырех месяцев литейный цех удерживал переходящее Красное знамя завода.

Преодолевая трудности и лишения, принесенные войной, Куйбышевская область становилась все сильнее. Об этом говорят цифры роста промышленного производства. К концу войны выпуск товарной продукции на предприятиях области увеличился по сравнению с 1940 годом почти в 7 раз, в том числе в машиностроении в 9 раз, в химической промышленности в 2 раза, в добыче и переработке нефти в 5 раз. Одновременно развивался и рос научный потенциал Самарского края.

Неоценимую помощь Красной Армии в годы войны оказали куйбышевские медики. В нашей области действовало 26 госпиталей. Их плановая вместимость составляла 7200 раненых. Но, как правило, больных было гораздо больше. Например, в сентябре 1941 года Куйбышев принял 20650 ранбольных. Врачей и вспомогательного медперсонала не хватало, поэтому медики после трудового дня уходили на заготовку дров, разгрузку барж с продовольствием, на работу по прополке овощей в подсобном хозяйстве.

Ухаживать за ранеными бойцами помогали комсомольско-санитарные дружины. В них состояло более 10 тысяч молодых работниц местных предприятий. За годы войны они отдали воинам Красной Армии 29 тысяч литров крови. Женщины шили раненым белье, собирали подарки к праздникам. Библиотеки области организовывали сбор книг от населения для передачи их госпиталям. Предприятия и учебные заведения области обучали тяжело раненых воинов работе в условиях инвалидности.

Большую военно-шефскую работу вели работники искусств. Они выступали в госпиталях, в воинских частях, на призывных пунктах. За годы войны куйбышевские артисты дали около 24 тысяч концертов и спектаклей, на которых присутствовало почти 12 миллионов зрителей. За этот вклад в разгром врага многие мастера сцены были награждены боевыми наградами и благодарностями Комитета по делам искусств при СНК СССР. Немалый вклад внесли работники сцены в строительство танковой колонны и эскадрильи самолетов «Советский артист», за что получили телеграмму с благодарностью от Сталина. Но быт на предприятиях области был все еще плохо налажен.

Чай из тарелки

Именно так, в тарелках, подавали чай в столовой №1 завода имени Сталина осенью 1944 года. А что делать? Рабочие требуют чая, а посуды нет.

«Смешно и грустно, - пишет в газету «Сталинец» наблюдавшая все это работница завода М.Черкасова. – Сидит инженер, сидит девушка, держит в своих тонких пальчиках огромную тарелку и хлебает это невкусное варево из плохо промытой посудины… Товарищ Кривоногов! – обращается к директору столовой Черкасова, - Неужели вам не стыдно? Неужто на таком заводе нельзя организовать такое несложное производство как вилки, ножи, чашки?»

Дефицит столовой посуды в общепите в годы войны был повсеместным явлением.

Промышленность, в том числе и местная, была переориентирована на выпуск продукции для фронта. Помимо посуды не хватало многого прочего: одежды, обуви, кроватей, простыней, одеял, мыла и, конечно же, продуктов питания.

Из-за дефицита продуктов за их отпуском зорко следила рабочая инспекция, организованная на каждом предприятии Безымянки. Но недовесы и недовложения были обычным явлением. За воровство продавцов и работников столовых строго наказывали, нередко отдавали под суд. Однако ушлые орсовцы чаще всего уходили от наказания, потому что научились налаживать отношения с рабочим контролем.

Однажды во время обеда в столовой № 21 группа рабочих заподозрила недовес колбасы во вторых блюдах. Перевесили несколько порций – и точно! Вместо положенных 70 граммов колбасы в тарелках лежали кусочки менее 50 граммов весом. Вызванные повар и заведующая залом пришли в замешательство, но только на одну минуту: «Сейчас позовем контролера, он разберется».

Очень быстро появившийся представитель рабочего контроля по столовой № 21 Стрелец пообещал сходить на кухню, все проверить и уладить. И действительно, вернувшись из кухни через две минуты, он принес оттуда нарезанную колбасу и начал щедро раскладывать ее в тарелки возмущавшихся. Инцидент, казалось бы, исчерпан. Но группа принципиальных рабочих все равно поставила вопрос о недоверии персоналу столовой перед начальником ОРСа, а в отношении Стрельца – перед председателем заводского комитета.

Но в большинстве своем рабочий контроль был все-таки действенным и надежным защитником прав трудящихся. Он использовал самые разные формы проверки общепита.

После того как рабочая инспекция завода № 1 обнаружила систематические недовложения продуктов в столовой № 8, она решила проверить общий остаток готовых блюд в конце обеда, сравнив количество отпущенных порций по кассе и по остаткам на раздаче. Возмущению зав. столовой Павловой и повара Киселевой не было предела. «Ваше дело проверять порции и устанавливать очередь, а не заглядывать в кастрюли!», - кричали работники питания. Но контролеры довели свое дело до конца, обнаружили неучтенные остатки пищи и призвали к ответу работников столовой.

Ничуть не менее принципиально проверяли контролеры рабочей инспекции и промтоварные магазины. Работники заводов, особенно прибывшие из сельской местности, были одеты очень плохо. Получить желанные ордера на одежду они не могли, так как ордера на промтовары доставались в основном квалифицированным рабочим. Новичкам приходилось одеваться на барахолках, то есть втридорога.

Однажды утром директор моторостроительного завода М.С.Жезлов, как обычно обходил свое предприятие. В механическом цехе в глаза бросилась станочница, стоящая босиком на полу, заваленном металлической стружкой. Подошел, спросил, кто такая. Оказалось, девчушка только недавно приехала на завод из села, а босиком стоит, потому что боится залить свои единственные тапочки, а другой обувки у нее нет. Директор приказал начальнику цеха немедленно выдать девушке рабочие ботинки. И уже через пару часов глаза девчушки светились счастьем. Но сколько таких – необутых, неодетых - работало на оборонных предприятиях Безымянки!

Особое негодование рабочего люда вызывали факты укрывательства, тайного распределения ордеров на дефицитные товары. Комиссия рабочего контроля установила, что в цехе завода имени Сталина, которым руководил Новоселов, большинство ордеров почему-то выдается начальнику мастерской Иваненко. Только за один месяц он получил ордера на шелк, шерстяную ткань, на валенки, шерстяные брюки и американские ботинки. Да и сам Новоселов чаще других получал ордера из рабочего фонда снабжения. Об этом комиссия прямо сказала начальнику цеха и предупредила, что это для него может плохо кончиться.

А бывало и наоборот – товары долгое время оставались невостребованными - их припрятывали в магазинах. В сентябре 1944 года комиссия рабочего снабжения обнаружила в трех магазинах ОРСа залежи непроданного дефицита и со всей скрупулезностью описала его, а потом довела до сведения общественности.

«В магазине № 1 имеется 56 дамских платьев полушелковых и 34 ватных одеяла. В магазине № 11 – 2000 пар дермантиновых тапочек, 600 пар брезентовых ботинок, 800 маркизетовых дамских блузок, 600 пар детской обуви, 430 трусов и маек.
В магазине № 13 – 69 пар мужских галош, 500 метров полушелковой ткани, 30 мужских хлопчато-бумажных костюмов, 470 пар парусиновых полуботинок, 53 пары кожаных дамских туфель, 167 мужских косовороток».

По накладным было установлено, что все это богатство лежит в магазинах давно, год и больше. Тем самым омертвлены государственные средства более чем на полмиллиона рублей. И это в то время, когда многим рабочим нечего надеть на себя!
Конечно, тех товаров, что лежали в магазинах, никак не хватило бы на всех заводчан. Рабочие люди одевались, кто как мог. В большом почете были портные, которые умели перелицовывать изношенную верхнюю одежду. Отдав такому свое старое пальто, можно было получить его через месяц почти как новое. На барахолках одежду не только продавали, но и активно меняли ее на более подходящий размер, частенько с приплатой.

В 1942 году предприятия Безымянки принялись решать проблемы дефицита. Например, резиновую обувь стали изготавливать на заводе № 1. Для этого было принято специальное постановление парткома, обязывающее всех начальников цехов обеспечить рабочей силой новый цех резиновой обуви.

На том же предприятии наладили ремонт перегоревших электролампочек. Для этого была создана специальная мастерская. Ее работники быстро освоили ремонт самых ходовых ламп до 60 ватт, а вот восстановление очень нужных заводу ламп на 250-500 ватт долгое время не получалось. Но потом заводские умельцы изготовили специальный стенд, решили вопрос с наполняемостью ламп азотом и дело пошло.

Каждый день в мастерской восстанавливали до 100 перегоревших ламп.
С кроватями неожиданно помогли агитаторы, которых многие на заводе воспринимали как назойливых мух. Однажды агитбригада пришла в общежитие Юнгородка, и стала собирать жильцов на беседу. Но оказалось, что в комнате не на чем сидеть: табуреток было по одной на пять человек, а кровати грозили развалиться. И тогда вместо лекции о положении на фронте, про которое и так все знали, стали говорить о быте и составлять списки необходимых в общежитии вещей.

Список оказался длинным. Кроме кроватей в него вошли тумбочки, корыта для стирки, стиральные доски, тазики и прочее и прочее. Агитаторы отдали список своему руководителю, а тот – в партком. И дело сдвинулось с мертвой точки. Цех Иткинда разработал конструкцию простой и надежной кровати с пружинной сеткой. Оказалось, что 3 слесаря в день могут делать до 10 таких кроватей. И скоро их первая партия - 50 штук - поступила в Юнгородок. После этого каждую неделю по пятницам агитаторов принимали в общежитии как самых дорогих гостей.

На заводах научились ремонтировать и восстанавливать буквально все, даже трамваи. По решению городских и областных властей заводу № 1 дали разнарядку на ремонт 20 трамвайных вагонов. Приказом по заводу была создана ремонтная бригада, которая работала на территории Кировского трамвайного депо. К 27-й годовщине Октября все 20 вагонов были перебраны, отремонтированы и покрашены.

Дефицит товаров трудовая Безымянка преодолевала сообща. На одних заводах мастерили резиновую обувь, на других фуфайки и ватные брюки, на третьих – ложки-вилки. Даже хозяйственное мыло научились варить. Для этого использовали сальные обрезки с кожевенных заводов, шквару с колбасных фабрик, шерстяной и валяльный жир.

После войны нарком авиационной промышленности А.И.Шахурин писал в своих мемуарах, что в те трудные годы авиастроители, помимо прекрасной боевой техники, изготовили 70 тысяч пар обуви, 30 тысяч изделий верхней одежды, 796 тысяч алюминиевых тарелок, почти 5 миллионов ложек, вилок, кружек и других предметов хозяйственного обихода. К концу Великой Отечественной чай из тарелок уже нигде не пили. А родившиеся на заводах мастерские ширпотреба помогли создать в послевоенное время крупномасштабное производство товаров народного потребления.

Заводской клуб

В первые месяцы войны работникам Безымянки было не до развлечений. Фронт требовал как можно больше оружия. Эвакуированные из Москвы, Воронежа, Киева, Тулы и других городов люди сутками не покидали свои цеха, выполняя напряженную программу выпуска штурмовиков Ил-2. Некогда было послушать даже радио, да и не у кого. Редкие по тем временам радиоприемники по постановлению правительства были изъяты у населения еще в августе. Новости с фронта приходили в виде сводок Информбюро через репродукторы городской радиосети. Зрителей в местных театрах стало значительно меньше, однако культурная жизнь в Куйбышеве не остановилась.

Еще в июле 1941 года драматический театр имени Горького перешел на репертуар военно-патриотического содержания и стал давать такие спектакли как «Парень из нашего города», «Партизаны в степях Украины», «Шел солдат с фронта», «Ключи от Берлина».

1 сентября Куйбышевский театр оперы и балета был объединен с театром оперетты. Новый Театр оперы, балета и музыкальной комедии тоже взял на вооружение патриотическую тематику – Поставил «Ивана Сусанина», «Свадьбу в Малиновке», «На берегу Амура», «Чапаевские дни». А потом стал выступать в воинских частях, в госпиталях, в цехах заводов. Только в 1941 году он дал 142 шефских концерта и один спектакль.

6 ноября в Куйбышев прибыл коллектив Большого театра Союза ССР. Несмотря на неустроенность быта, отсутствие реквизита, декораций, костюмов, артисты не хотели сидеть без дела и уже 11 ноября дали первый концерт в Куйбышеве. Были исполнены фрагменты из опер «Иван Сусанин», «Фауст», «Ночь перед Рождеством» а также романсы Шапорина, Мясковского, Равеля.

Государственный Центральный театр кукол под руководством С.В.Образцова в октябре 1941 года помимо сказок для детей показывал в Куйбышеве скетч Леонида Ленча «Сон Гитлера» и неизменно заканчивал выступления под бурные аплодисменты. Газета «Волжская коммуна» писала в те дни, что гастроли театра Образцова, бесспорно, являются крупным событием в жизни города.

В августе 1941 года во всех кинотеатрах Куйбышева начали демонстрироваться боевые киносборники, отснятые на фронтах Великой Отечественной. Они пользовались огромнейшим интересом у тружеников тыла. Зрители, затаив дыхание, следили за действиями бойцов Красной Армии, надеясь увидеть родные лица. С демонстрации этих документальных кинолент в цехах заводов начала зарождаться культурная жизнь Безымянки.

В 1941 году во всем огромном промышленном районе действовал один-единственный клуб Куйбышевского завода запасных частей – бывшего САЖЕРЕЗа, будущего 9ГПЗ. Он был построен в 1937 году на будущей улице Победы, которая тогда называлась 2-й улицей Безымянки, и в нем всегда кипела жизнь. Работали вокальный и танцевальный кружки. Драматический коллектив ставил спектакли «На дне», «Без вины виноватые», «Любовь Яровая», играл другие пользующиеся популярностью в народе пьесы. В клубе действовала единственная на всю округу библиотека, услугами которой пользовались свыше полутора тысяч читателей.

Небольшой кинозал этого дома культуры не мог вместить всех желающих, поэтому молодежь Безымянки нередко ходила в кино в город. Трамвайная линия в 1942 году еще только строилась. По воспоминаниям ветеранов, чаще всего шли пешком небольшими группами, с песнями и шутками. Многие шли босиком, чтобы не портить обувь. На трамвайном кольце возле клинической больницы обувались и ехали кто в кино, кто на танцы. Возвращались заполночь, очень уставали. Поэтому даже в самое трудное военное время на Безымянке очень остро стоял вопрос о строительстве собственных очагов культуры.

14 апреля 1943 года в Куйбышеве был создан трест № 11, специально
предназначенный для строи