Владимир Соловьёв: «У нас очень большая страна и мало народа»

Журналист Владимир Соловьёв - об «эффекте чурчхелы», счастье и Украине.

«Надо чётко разделять братский украинский народ и нацистскую власть, которая правит в Киеве», - говорит известный журналист.

Владимир Полупанов, «АиФ»: В одном из выпусков твоей телепрограммы ты сказал, что мы проживаем «переломный момент истории». В чём, по-твоему, его особенность?

Владимир Соловьёв: В России переформатирование или глубинные реформы (когда страна поднимается из руин) всегда осуществлялись на страшном топливе - человеческих жизнях. Смены элит проходили самыми кровавыми способами. Иван Грозный, Пётр Первый, Ленин, Сталин, не раздумывая, жерт­вовали людьми. Сегодня смена элит и возрождение государст­ва происходят нетрадиционным для России методом - без уничто­жения элит. Плюс очень сильно меняются геополитические ориентиры. В 90-х нам казалось, что мы становимся частью некоего абстрактного либерального курса мирового сообщества. А сейчас с печалью поняли, что, к сожалению, ничего хорошего нам этот курс не принёс. И пробуждение было довольно жёстким.

- В какой момент оно п­роизошло?

- Думаю, сразу же после возвращения Крыма. События на юго-востоке Украины это подчерк­нули. А когда против нас ввели санкции и пошла абсолютная демонизация России, тут уже всё окончательно стало понятно. Иллюзии исчезли у всех, кроме нашего экономического блока. Он живёт всё ещё с надеждой, что скоро всё наладится. Очевидно, что никакого «наладится» уже не будет. Меня умиляет, когда экономисты гайдаровской эпохи говорят, что стране не хватает длинных дешёвых денег, без которых не провести структурную перестройку. А когда они были, что мешало? Нам нужно изменить всю экономическую модель, и надеяться мы можем только на себя. Пока что-то не видно ни развития част­ного предпринимательства, ни р­оста производительности труда и благосостояния граждан. У нас минимальный размер оплаты труда сегодня меньше прожиточного минимума. Так быть не должно. И аморальный рост количества миллионеров и миллиардеров на фоне обнищания народа радости тоже не вызывает. У нас говорят: надо повысить производительность труда. Круто! А чем людей занять? Об этом тоже никто не думает. Я не знаю институтов, которые бы занимались проб­лемами проектирования будущего, понимания, куда идёт страна.

У каждого счастье своё

- Премьер Дмитрий Медведев сказал, что под санкциями нам придётся жить «неопределённо долго». Это значит всегда?

- Конечно. Не надо тешить себя пустыми надеждами. Надо думать о своих интересах и не бояться их формулировать. У нас очень большая страна и мало народа. Нам надо гражданами прирастать. Рожать надо и делать так, чтобы сюда приезжали и хотели здесь остаться высококвалифицированные соотечественники - люди, в которых мы нуждаемся.

- Между тем Россия в рейтинге счастливых стран поднялась с 56-го на 49-е место. В чём причина, по-твоему?

- У Ницше есть фраза: «Если человек понимает, для чего, то ему неважно - как». Мы являемся уникальной страной. Нашему народу важно понять, для чего он живёт. И тогда, даже если он живёт не очень хорошо, для него всё становится вторичным. У него появляется «счасть­е» от осознания цели. Всплеск патри­отизма и дал людям ощущение счастья.

- Не преувеличен ли «всплеск патриотизма» социологическими службами и СМИ?

- У нас очереди в военные училища и тех, кто хотел ехать воевать в Сирию. И когда «Бессмертный полк» проходит по всей стране, тут же всё очевидно. Это не придумаешь.

- Тем не менее самые счастливые люди живут в странах, где просто комфортно жить, а уж цели для них - дело десятое.

- Счастье - вещь довольно субъективная. Когда ты дико беден, как это было в советское время, и вдруг впервые пробуешь бигмак - ты дико счастлив. А сейчас приходишь в дорогой ресторан и воротишь нос. На первом месте в рейтинге счасть­я Норвегия. А какой там процент само­убийств? Очень высокий. Япония - комфортная страна? А по уровню счастья на 51-м месте. Мы, кстати, идём следом за Италией. А у них-то чего не так? А Украина далеко внизу (132-е место. - Ред.).

- А какой повод у украинцев быть счастливыми?

- Никакого. Украина превратилась в больного человека Европы, как когда-то называли Турцию. И шансов, что она в какой-то момент по­правится, даже близко нет. Политический кризис постоянный, концептуальных изменений нет, власть слабая. За Порошенко не у­следить - он с такой скоростью меняет свою точку зрения, что напоминает вентилятор. Даже наш Жириновский кажется на его фоне очень медленным.

- Украинская власть не хочет или неспособна разобраться с теми же радикальными бандами?

- Неспособна. Некому разбираться.

- Я даже выдохнул, когда стало известно, что Юлия Самойлова не едет в Киев на «Евро­видение». Ведь никакой гарантии её безопасности никто не даёт.

- Я вообще не понимаю, зачем нам участвовать в этом конкурсе, где Украина диктует нам, что можно, а что нельзя. Хватит играть в добрососед­ские отношения. У нас добро­соседские отношения с народом Украины, но не с этой властью. Надо чётко разделять братский украинский народ и нацистскую власть, которая правит в Киеве. С этой власть­ю нам не о чем говорить.

«Эффект чурчхелы»

- Поводов выйти на майдан сегодня в разы больше, чем при Януковиче. Почему украинцы терпят этот беспредел?

- Люди не верят в майдан. И если выйдут, то только те, кто будет проплачен украинскими олигархами, интересы которых ущемляет Порошенко. А сам по себе народ всегда пассивен. И чем хуже он живёт, тем тяжелее ему выходить на улицы с протестом. Когда людям есть нечего и они о выживании думают, им не до майдана. Поэтому никакой народ не взбунтуется. Единственное, что может быть на Украине, - это нацистский переворот. И тогда народные республики будут возникать как грибы после дождя.

- Уже настолько очевидно, что транши МВФ на Украине разворовываются. Что нужно, чтобы коллективный Запад наконец прозрел и перестал финансировать этот режим?

- Когда ты раздаёшь кредиты, то сам обогащаешься. Дело в том, что большое количество людей (начиная с правящей евро­пейской бюрократии до украинских олигархов) прекрасно чувствуют себя во время прохода денег. У Евгения Сатановского это называется «эффект чурчхелы». Висит чурчхела - каждый прошёл и лизнул. И чурчхела осталась, и всем сладко.