Ушли по-английски. Россиянка увезла сына из Британии ради лучшей жизни
Уроженка Кубани с маленьким сыном вернулась в Россию после 20 лет жизни в Англии. Говорит, что разочаровалась в британских образовании и медицине и решила поискать счастья дома.
Эмигрантка Лариса Вулна вернулась в Новороссийск из Англии после 20 лет жизни там, несмотря на британское гражданство, устроенность и хорошую работу. Её заставили уехать изъяны в школьном образовании, государственной медицине и другие проблемы, начавшиеся после вступления страны в Евросоюз.
Вулна решила, что в России ребенку будет лучше. А когда отец её сына стал удерживать его вопреки всем аргументам, она разочаровалась и в британском правосудии. Женщина с трудом вывезла мальчика на Кубань и теперь отбивается от нападок его отца.
Двадцать лет спустя
Лариса Вулна иммигрировала в Англию с 5-летним сыном в 2000 году. Её позвал туда англичанин, бывавший по делам в Новороссийске. Его предложение руки и сердца выглядело редкой удачей на фоне положения дел в России. Здесь работавшей в школе Ларисе месяцами не платили зарплату, её пугали боевые действия в Чечне. А Великобритания казалась образцом благополучия и вообще удивительной страной. Ларису поразило, что полицейские там ходили в белых накрахмаленных рубашках и высоких касках, а приезжие были редкостью из-за строгой иммиграционной политики. Лариса оказалась чуть ли не единственной иностранкой в городе Лоустофте, где её часто принимали за француженку.
«Это было до того, как Англия вступила в Евросоюз, и всё очень сильно изменилось, — рассказывает Лариса Вулна. — Когда открылись границы, туда рвануло много иностранцев, не самых образованных, трудолюбивых и порядочных. Было очень не по себе. Со временем стало мало работы, очень сильно упала экономика, снизился уровень жизни. Сегодня средний класс в Новороссийске живёт даже лучше, чем средний класс в Великобритании. Если у человека там средняя зарплата или только государственная пенсия, то ему нелегко приходится. Многие живут на мизерные зарплаты в холодных домах».
Но у неё после переезда всё было хорошо. Лариса поселилась в красивом месте на восточном побережье Англии, получила второе гражданство, освоилась. Сначала работала продавцом, училась в местном колледже, а потом сумела сделать карьеру в американской нефтегазовой компании. Лариса работала с документами в отделе по контролю качества и помогала налаживать связи с русскоговорящими клиентами, за что иммигрантку из России очень ценили. А вот её первый опыт семейной жизни в Англии оказался не очень удачным. Но потом появилась новая любовь.
В 2006 году она познакомилась в спортклубе с ирландцем Ианом Кэттлуэллом, а в 2010 году у них родился сын Майлз. Как и все английские дети, мальчик рано начал учёбу. В 4 года Лариса Вулна отдала сына в престижную школу ради хорошего образования. Сначала ему там нравилось, но со временем начались проблемы. Мальчик возвращался домой уставшим, расстроенным и больше не хотел посещать занятия. Он стал получать плохие оценки и такие же отзывы учителей. Лариса долго не могла понять, что происходит. Доступ в школу был ограничен, учителя ничего не рассказывали. Но потом она разобралась и ужаснулась тому, как обращаются с её сыном. Именно тогда Вулна всерьёз задумалась о возвращении в Россию.
Школа строгого режима
По словам Ларисы, английские ученики очень рано сталкиваются с жёстким школьным режимом. Каждый год у детей меняют учительницу, чтобы они к ней не привыкали: там считают, что это плохо. При этом в школах ещё и текучка, потому что учителя не выдерживают нагрузки, долгого рабочего дня, да и сама работа не очень престижная. В один год у Майлза сменилось три педагога: две учительницы уволились, а одна ушла в декрет. В таких условиях сложно даже запомнить всех детей, а не то что найти к каждому подход. Основная ставка там сделана на воспитание через наказание.
Считается нормальным за баловство запретить ребёнку вставать с места и двигаться даже несколько перемен подряд. Хотя из-за этого чаша детской энергии может вообще переполниться и вскипеть, считает Лариса. Если сидение и другие меры не помогают, ученика исключают из школы на день. При этом родитель вынужден брать отгул в счёт отпуска и сидеть с отпрыском дома. С Майлзом так было десяток раз, в том числе по пустякам. Например, впервые их с другом в 7 лет исключили только за то, что они спрятались за горкой во дворе школы и не шли в класс. По словам Ларисы, это всё равно, что в России исключить ребёнка на день из детсада за то, что он ведёт себя как ребёнок. В таком возрасте нужно просто направлять.
Эти и другие нюансы вкупе с гиперреактивностью Майлза привели к тому, что его отправили в группу «к плохишам». Это только всё усугубило, ведь дети подражают друг другу. Лариса просила пересадить его к ребятам посильнее, чтобы он брал с них пример, но учителя отказались. Они говорили, что Майлз не может концентрироваться, учиться самостоятельно, а потом и вовсе заявили, что у мальчика аутизм.
«Даже в хорошей английской школе педагоги не заинтересованы в качестве образования, ведь они учат детей по одному году и потом от них избавляются, — продолжает Лариса Вулна. — При этом школам выгодно приписывать детям разные отклонения, потому что тогда им дают больше денег. В итоге за моей спиной Майлза стали считать аутистом. Другие дети начали его дразнить, а учителя — смотреть сквозь пальцы. Не хочет заниматься физкультурой или писать работу — не нужно. И Майлз стал привыкать, что ему можно не стараться. Он говорил: "Я же больной". И я поняла, что эта система действительно сделает его больным в любой школе».
Последняя капля
Отец мальчика предлагал Ларисе смириться с «болезнью» сына и отдать его в коррекционную школу. Но она была категорически против, считая, что Майлз — просто темпераментный и активный ребёнок. Самое интересное, что в престижной английской школе даже не было психолога, который бы мог помочь ребёнку или просто оценить его состояние. Коллеги рассказывали Ларисе, что медработников в школах сократили очень давно, так как это слишком дорого для государства. А когда женщина решила показать сына психологу в клинике, ей отказали. Сказали, что причина для встречи со специалистом недостаточно веская. Мол, сын же не убегает из дома, не кусает учителей, не режет вены. По словам женщины, государственная медицина в Британии вообще сильно отличается от российской.
«В одном Новороссийске несколько детских поликлиник, а в Англии почти нет педиатров, — рассказывает Лариса Вулна. — На несколько городов одна детская поликлиника, где педиатры занимаются только неврологией. Чтобы туда попасть, нужно ждать 2-3 месяца. Частная медицина для среднего класса очень дорога, один приём — 200 фунтов. А в местных клиниках детей принимают терапевты. Если сын заболел, мы сидим в очереди с бабушками и дедушками. Их обслуживают 20 минут, потому что они медленно говорят, а нас — 10. И лечение детей такое: вот вам таблетки, хотите — пейте, хотите — нет. Принимают один раз, второй идти не надо. Как-то мне вообще отказали во враче. Я попросила посмотреть сына с кашлем, а у них было всё забито. Предложили только "опытную медсестру". Я даже поругалась. Плачу такие налоги, а мне даже не могут ребёнка прослушать».
Только после разговора с менеджером ей выделили 10 минут между приёмами. Обычно с любой проблемой приходится ждать приёма три недели. А можно и нарваться на врача с очень плохим английским. На последнем приёме в Англии у Майлза была темнокожая доктор Куоаума, слова которой он вообще не смог понять. По словам Ларисы, коренные британцы уходят в частную практику, а в государственном здравоохранении сейчас в основном работают специалисты из Африки, Азии, Индии.
Лариса не теряла связи с домом и регулярно навещала родных. В 2008 году она была на Кубани с отцом Майлза, а через 8 лет показала Новороссийск сыну. По её словам, первая же встреча ребёнка с Россией навсегда изменила его жизнь, так сильно ему здесь понравилось. После этого Майлз стал настолько часто делиться в школе впечатлениями о России, что директор даже несколько раз звонил Ларисе и выражал озабоченность. А саму женщину тем временем всё больше волновала политическая ситуация после выхода Великобритании из ЕС, рост цен, ухудшение медицинского обслуживания, сокращение полицейских ради экономии. И, когда в школе начались проблемы, это стало для неё последней каплей.
«Я была очень наивной»
В 2017 году Лариса Вулна предложила Иану Кэттлуэллу вместе переехать в Новороссийск ради сына. Она убеждала, что здесь мальчику будет лучше, причём не только из-за образования и медицинского обслуживания. В Новороссийске теплее, есть море, много качественных местных продуктов. По словам Ларисы, в Англии их выбор в магазинах меньше, а цены кусаются, особенно на фрукты. Отец ребёнка сначала согласился, но потом его мнение изменилось.
По словам женщины, Иан Кэттлуэлл стал агрессивно препятствовать переезду и подал иск об определении места жительства сына. И суд был предельно лоялен к отцу, решив, что почти половину времени мальчик должен проводить с ним. А когда Майлз стал жить на два дома, его дела в школе пошли ещё хуже. Тогда Лариса Вулна решила добиться судебного разрешения переехать в Новороссийск с сыном, имеющим два гражданства.
«Мне хотелось уехать по-хорошему, без ссор, — говорит мама Майлза. — Я решила обосновать, что это необходимо, и привела факты. В Англии сына исключают из школы, ему даже нельзя встретиться с психологом, с невропатологом. В опеке мне сказали, что это вообще ни к чему. Я представила суду документы из Новороссийска о работе поликлиники и школы, где детей не исключают, есть штатный психолог, хорошее питание в столовой. Я верила в английское правосудие, думала, что можно добиться всего по закону, что они заинтересованы в судьбе ребёнка. Но я была очень наивной. Всё хорошо, пока вы там платите налоги и не высовываетесь. Но, если вы чего-то потребуете, тем более в такой ситуации, вы никому ничего не докажете. Правосудия, в которое люди верят, там нет».
По её словам, они даже ничего не проверили. Английская опека не звонила ни в наше посольство, ни в школу. Фемида постановила, что Майлз должен жить в Англии — и точка. Лариса считает, что судья решил всё заранее. Ещё в начале процесса женщине сказали сдать их с сыном российские паспорта на время суда. Лариса отказывалась, но адвокат настоял: мол, не злите судью, покажете, что доверяете ему. Но после принятия решения паспорта не вернули, а передали на хранение отцу мальчика. Тогда Лариса Вулна включила смекалку и нашла выход безо всяких адвокатов, на которых к тому моменту потратила огромную сумму.
Она пожаловалась, что сына лишают права на встречу с родственниками в России, что предусмотрено семейным законодательством Англии. Так как это было на летних каникулах, которые кончались, дело срочно ушло в самый высокий суд Лондона. А там судья прямо сказал спорящим родителям, что ему некогда заниматься такой ерундой из-за более важных дел. Мол, договоритесь сами в коридоре, и я всё узаконю, иначе замучаетесь ездить в Лондон и тратить деньги. Отца ребёнка этот аргумент сразил, и он согласился временно отдать паспорта для поездки в Россию. Но после этого Лариса Вулна их ему не вернула. В том же году она продала своё жильё в Англии, уволилась с работы и переехала с сыном в Новороссийск.
Вернуть сыну детство
В Новороссийске Лариса Вулна купила квартиру и стала преподавать английский язык. А Майлз пошёл в обычную школу, где учится с желанием и добивается успехов. Он любит литературу, сказки, с удовольствием учит стихи. Дополнительно Майлз занимается с репетитором по русскому языку, ходит на теннис, шахматы и баскетбол. Его мама отмечает, что занятия стоят недорого, а секция баскетбола вообще бесплатная, что невозможно в Англии. И выводы англичан об аутизме тоже не подтвердились.
«Первым делом мы быстро прошли в России всех врачей, — продолжает Лариса Вулна. — И они не нашли у Майлза ничего. Психиатр только сказала, что у него могли быть передавлены сосуды, так как он родился большим. Из-за этого ему может быть сложнее концентрироваться. Она посоветовала больше двигаться, заниматься спортом и просто вернуть ребенку детство. И у нас всё наладилось! Майлз раскрылся, оказался способным. Он ещё и поэтому полюбил Россию, что ощутил себя здесь полноценным».
Она не раз приглашала отца Майлза приехать к ним и убедиться в том, что сыну здесь лучше. Да и сам он говорил по телефону: «Папа, я люблю Россию». Но тот считает, что мальчику промыли мозги. Он поднял шум в английских СМИ и максимально сгустил краски. Мол, плохая мать насильно увезла больного сына в «дикую» Россию, где он страдает. Также Иан Кэттлуэлл собирал деньги на адвокатов в интернете. Очередной суд в Англии постановил вернуть Майлза отцу, после чего он через российских юристов из Санкт-Петербурга стал добиваться исполнения этого решения здесь согласно Гаагской конвенции 1965 года. Лариса Вулна получила повестку из Краснодарского краевого суда, и на первом заседании по этому вопросу ей стало не по себе. Юристы британца были слишком напористы, а наша судья — «молчалива».
«Эти адвокаты кричали, что всё решено, что нечего говорить со мной, с ребёнком, с опекой, — вспоминает Лариса Вулна. — То есть вообще никого не надо спрашивать. Вот есть решение английского суда, нужно его выполнить. И судья даже непонятно какую позицию заняла. Промелькнула фраза, что решение же принято в Англии. Меня это очень насторожило. Это гражданин России, ребёнок, а его судьба решается так. Судья не просила у нас документов, не задавала мне вопросов о ребёнке. И она дала нам всего два дня до следующего заседания, которое могло быть последним. Как можно подготовиться за два дня? Но мой адвокат Сергей Коваленко очень чётко сработал. Он сразу дал понять, что Майлз — гражданин России, за которого будут бороться».
Они написали жалобы во все инстанции, прося отменить или перенести суд. Лариса обратилась в местную газету. И, когда они через два дня приехали на второе заседание, узнали о его переносе на 19 марта. По словам Ларисы, в тот день судья повела себя иначе. Она удовлетворила их ходатайство, а ходатайство адвокатов Иана Кэттлуэлла — отклонила. Хотя по идее наш суд вообще не должен рассматривать это дело, поскольку были нарушены нормы Гаагской конвенции: Ларису оповестили о суде в Англии по почте, а предусмотрен иной алгоритм. Теперь они с адвокатом готовятся к следующему заседанию, назначенному на середину апреля. На нём уже должны дать слово представителям опеки и выслушать самого Майлза.
Недовольны, но улыбаются
По словам Ларисы, многие её знакомые эмигранты возвращаются в Россию из Англии после многих лет жизни там. Например, сейчас её адвокат консультирует русскую семью, которая продаёт жильё и тоже переезжает. Люди недовольны властями, работой госорганов, снижением уровня жизни. Многие называют это выживанием, а одна женщина оттуда даже сказала, что Англия — как большой концлагерь. Хотя сама Лариса хорошо относится к простым англичанам и считает, что у них есть чему поучиться. Ей нравятся английские традиции и патриотизм. Она уважает людей за то, что они там улыбаются в любой ситуации и вместо жалоб на правительство сами пытаются что-то менять. Большая часть населения участвует в волонтёрской работе, и мама Майлза тоже ей занималась по линии христианской организации. Например, они спасали на ночных улицах допивающуюся до полусмерти английскую молодежь.
Ларису всегда возмущало то, какую грязь постоянно льют на нашу страну британские СМИ. Из-за этого она даже перестала смотреть телевизор и как-то поругалась с коллегой, который начал публично ругать Россию. Но Вулна считает, что антироссийская пропаганда действует не на всех.
«Простые люди не верят всему подряд, ведь есть интернет, — говорит Лариса Вулна. — У нас на высшем уровне прошли Олимпиада в Сочи и другие международные события, за которыми следил весь мир. Большинство коллег относились к негативу о России с юмором. Помню даже, как захожу в офис, а они начинают мне аплодировать. Оказывается, Путин провёл военные корабли мимо Англии, никого не спросив. Они сказали, что он настоящий патриот, им это нравится. Так же было с Крымом. По ТВ и по радио такое несут, а мои соседи говорят: "Правильно сделали, зачем России под боком американская военная база?" У них нет такой ненависти к России, как в их СМИ».
А вот отношение англичан к нашему образованию Лариса считает несправедливым. Например, хотя в Англии не хватает врачей, доктора из России работают там санитарами. По словам Ларисы, наши дипломы не признают только из-за политики. Боятся, что русские внедрятся в важные сферы, хотя при этом специалистов из России там очень ценят. Лариса убедилась в этом не только по себе, но и на примере других знакомых эмигрантов.