В приступе гадости. Разведчик-нелегал о том, что ещё можно ожидать от США

На прошлой неделе посол России в США был приглашён в Москву для консультаций, Владимир Путин предложил Джо Байдену поговорить в прямом эфире, от чего тот уклонился.

О том, что стоит за этими событиями и к чему это может привести, «АиФ» рассказал разведчик-нелегал, более 20 лет работавший в ведущих странах Запада, включая США, полковник СВР в отставке, член Совета по внешней и оборонной политике Андрей Безруков.

Хочет выглядеть крутым

Екатерина Барова, «АиФ»:– Андрей Олегович, высказывание Байдена о том, что Путин – убийца, это, на ваш взгляд, была домашняя заготовка или случайная глупость, экспромт?

Андрей Безруков: – Конечно, не экспромт. Это, насколько я понимаю, был не прямой эфир, и если бы президент случайно такое сказал, то просто-напросто вырезали бы. Или через день дезавуировали: мол, не понял вопроса и т. п. По дипломатическим каналам пришла бы депеша – не принимайте близко к сердцу. Но ничего же этого не было.

Байден сделал то, что хотел сделать. Это отражает его реальные чувства по отношению к Путину, за этим стоят личные причины, я их вижу две. Первая: после его прихода на должность после Трампа все понимают, что Байден слаб, что у него плохо и с памятью, и с ногами, и со всем, а ему очень не хочется выглядеть слабым доживающим президентом. И он пытается всеми силами выглядеть крутым, делает выпады против «главного врага» США, показывает американцам, что он не какой-то там слабак, который падает от ветра, поднимаясь по трапу самолёта.

– То есть работа на внутреннюю аудиторию?

– Конечно. Но есть ещё одна причина. Давайте наденем шкуру уже немолодого Байдена. Ему было 10 лет во время корейской войны, он был 20-летним студентом, когда разразился Кариб­ский кризис. Ему было 30, когда он пришёл в политику, и вскоре случилось падение Никсона и глубокий внутриполитический кризис. Байдену было 40, когда Рейган развернул свои антисоветские программы, почти 50 – когда СССР рухнул. В 60 лет он был одним из ключевых руководителей Сената и одним из главных лиц во внешней политике, а ближе к 70 стал вице-президентом. Он всегда был переговорщиком, а хотел стать лидером. Но он по сути своей не лидер, недотягивает. И вот наконец Байден во многом случайно, но дошёл до своей цели, стал президентом. Но дошёл тогда, когда его страна начала скатываться вниз. У него нет консенсуса, он не знает, куда идти. А тут ещё и его главный враг, которого он практически добил в 90-х, становится всё сильнее. В том числе в лице Путина лично. А Америка – слабеет. Он, как политик, не может этого не видеть. И вот эта раздражённость выплёскивается.

– Но как его команда позволяет личному взять верх?

– Она же ему подчинена ещё с обамовских времён, это всё шестёрки! Там нет ни одного лидера, они все исполнители. Очень профессиональные, хорошие исполнители, будь то Блинкен или ещё кто. Они эксперты, которых привлекли.

– И тем не менее при Трампе не было хамства, зато была жёст­кая политика. А при Байдене уже прод­лили договор СНВ-3 и иран­скую сделку готовы вернуть, за что выступала Москва.

– Политика тоже стала жёстче. Идёт фронтальное давление, мобилизация союзников против нас. Грязная вещь – вторжение в нашу внутреннюю политику. По-моему, стало ещё хуже, потому что добавился идеологический компонент, который при Трампе был не очень сильным. И этот компонент проявляется ещё и через личную неприязнь Байдена к Путину. Чего не было при Трампе – тогда был просто «бизнес и ничего личного».

Посол нужен всегда

– Что означает отзыв нашего посла из Вашингтона?

– За последние годы в наших отношениях с США многое поменялось. Никто раньше не захватывал наши генконсуль­ства, не выкидывал дипломатов оттуда. Было достаточно уважительное отношение сторон друг к другу. Даже если они соперники, более того, почти враги. Но какой-то этикет всегда сохранялся. Отзыв посла – это демонстративный жест глубокого разочарования в том, что происходит. И надо помнить, что посол США в России и посол России в США – это звенья в цепочке урегулирования кризисов. Потому что не дай бог что-то произойдёт в Сирии и начнётся стрельба – коммуникация нужна каждый день. Мало ли что? И в данном случае посол – это представитель в той стране, которая может тебя уничтожить. Там посол нужен на месте всегда! И когда его отзывают, это, конечно, вещь достаточно экстраординарная.

– И всё-таки сам Путин ответил на выпад Байдена с иронией.

– Владимир Владимирович – человек взвешенный. Он понимает, что повторять байденов­скую истерику – путь в никуда. Да, в ответе нашего президента был элемент мягкой шутки. Но отвечать Байдену серьёзно – значит, что ты это принимаешь серьёзно. Путин – опытный политик и знает, что нужно к сердцу близко принимать, а что нет. То, что от Байдена можно ожидать всякой гадости, и так было известно, и, я думаю, дело тут не в личном оскорблении. Из кризиса надо вылезать, и если одна сторона ментально больна, то это не значит, что доктор должен выкидывать те же самые кренделя, что и больной человек. Всё-таки он должен каким-то образом его лечить и разрешать проблему.

– То есть диалог ещё возможен?

– Диалог никогда не закрыт. Чтобы серьёзные люди могли донести до других серьёзных людей какую-то повестку, есть несколько разных каналов. Президентский уровень – это уровень публичный, и здесь диалог наступает тогда, когда нужно.

Кибервойна уже идёт

– Но уже наступило время новых санкций. По вашим ощущениям, это опасно для нас или опять игра на избирателей в США?

– Санкции – это плохо, они отражаются на нас каждый день, для того и придуманы. Отражаются ли они критически, так, что мы не можем жить и нормально работать? Нет. Но, когда это случится, это уже будет вопрос военного времени, совершенно другая ситуация в мире. Санкции – это болезненно и незаконно, но здесь можно ожидать ещё много чего. Что конкретно, никто не знает, потому что у них там сейчас внутренняя политика играет. Да, более-менее компетент­ные люди в команде Байдена есть, и есть понимание предела, до которого можно доходить. Но адекватность не очень высока.

– С такой адекватностью до ядерной войны не дойдёт?

– Ядерной войны нам бояться сейчас, наверное, не стоит, потому что американцы боятся её не меньше, а больше нас. Если у нас будет гора трупов, то на их стороне она будет ещё больше – население-то больше. Потому и было подписано соглашение о продлении СНВ-3 – никто не собирается устраивать гонку ядерных вооружений, это пустая трата денег. Хотя раньше на этом можно было неплохо нажиться. Сейчас открылись другие каналы наживы, на них можно больше денег наработать. Например, на том же кибероружии, искусственном интеллекте, на космосе, новых системах связи и слежения. Там можно списать триллионы долларов на всякие исследования, это гораздо более перспективно в следующие 20–30 лет, чем ядерное оружие. У нас уже идёт кибервойна.

– Чего нам стоит опасаться?

– В первую очередь удара по критической инфраструктуре: энергетика, транспортная логистика, системы управления городским хозяйством, связь, банковские расчёты и пр. Представьте, если выключат свет в Москве?! Не знаю, как мы будем выживать. Если в системах связи и энергетики стоят зарубежные компоненты, которые можно взломать и вывести из строя, это будет реальный удар по стране, по каждому из нас. Нам нужно быть готовыми к этой войне, замещать всё импортное оборудование. А там, где невозможно, сделать так, чтобы они никоим образом не влияли на процессы. Выключить их и заместить, продублировать и т. д. Все знают, что это нужно, понемногу это делается, но надо гораздо быстрее. России необходимо выстроить вертикаль принятия решений в критической информационной инфраструктуре. Чтобы не было у семи нянек дитя без глазу, чтобы нельзя было скинуть ответственность на кого-то. Кстати, американцы два года назад создали агентство по защите критической инфраструктуры в США. Нам нужно то же самое.