Авангард Леонтьев: «Работать в Париже я отказался»

В прокат выходит фильм Сергея Ливнева «Ван Гоги» с Алексеем Серебряковым и Даниэлем Ольбрыхским в главных ролях.

Ольга Шаблинская, «АиФ»: Авангард Николаевич, ваш герой – уехавший из СССР человек. А в вашей жизни были такие тяжёлые времена – нехватка ролей, денег, что хотелось махнуть на всё рукой: «Свалю-ка я отсюда»?

Авангард Леонтьев: К счастью, таких критических ситуаций, чтобы хотелось уехать, у меня не возникало. И потом, я так любил здешнюю жизнь, связанную с моей профессией: я же работал в театре «Современник» – прекрасные артисты, режиссёры. Меня это очень увлекало.

Мне предлагал актёр Лев Круглый, эмигрировавший в своё время с семьёй во Францию, работать в Париже. У них был семейный театр с актрисой Театра сатиры Наташей Энке, они играли русскую классику – «Ревизора», например: «Ты бы Хлестакова сыграл». Но я отказался и на остальные предложения отвечал «нет».

Был 1988 год, прогрессировала перестройка, и у меня были очень большие надежды на улучшение жизни в Советском Союзе.

– Вы с таким грустным лицом это говорите.

– Многие надежды не оправдались. Оказалось, не так быстро всё меняется. Думалось: вот перестройка продлится года 3–4 и приведёт нас к коммунизму. Однако в реальной жизни всё куда сложнее.

– Не пожалели потом, что не уехали?

– Не жалею нисколько.

– А что вы вообще думаете об эмиграции? Например, музыкант Юрий Башмет сказал: «Люди, которые уехали, они несчастливые». Мстислав Ростропович, великий музыкант, за границей очень грустил.

– Не уверен, что Ростропович грустил о том, что у него там жизнь хуже здешней. Я думаю, он грустил о том, что ему в прин­ципе пришлось уехать, что его выкинули из страны. Его же выдворили из СССР, лишив гражданства. Что это за страна такая, которая выкидывает лучших своих сыновей, – вот об этом он мог грустить. А жизнь у него была прекрасная и здесь, и там. Только здесь ему подножки ставили так или иначе – запрещали выступать и так далее. А там такому талант­ливому, энергичному человеку удалось организовать творчески полноценную жизнь.

Я вообще не думаю, что те, кто уехал, несчастные люди. А великий авиаконструктор Сикорский? А создатель современного телевидения Зворыкин? Что, у них плохая жизнь была там, в США? Однако Зворыкин как-то приехал под чужим именем в Советский Союз (ему, иностранцу, эмигранту, нельзя было въезжать, но он приехал), взял такси и по­ехал на свою родину, в Муром. Из Москвы на такси! Так ему хотелось увидеть свой дом, в котором он жил, который, кстати, сохранился, – сейчас там прекрасный краеведческий музей с интересной коллекцией, а на доме доска мемориальная, что здесь жил Зворыкин... Всё не так просто, понимаете? Кто-то там абсолютно реализовался. Бродский уехал и не хотел возвращаться. А вот Михаил Козаков, Валя Никулин уехали в Израиль, но потом вернулись.

– Я была на вашем с Евгением Мироновым спектакле, посвящённом Солженицыну. Знаете, страшно становится, когда слышишь крики русских гениев, которых сжирала система. Ведь это были лучшие люди. Почему в нашей истории такое происходило? Великие представители российской культуры оказывались в тюрьмах, страдали от репрессий...

– А нет пророка в своём отечестве. Да и уровень культуры всё-таки оставляет желать лучшего – я имею в виду культуру человеческую, этическую, нравственную, культуру взаимо­отношений. Почему столько агрессии мы позволяем себе, злости по отношению к ближним? Нам надо пытаться быть человечнее – по возможности изо всех сил.